Ярмо Господне - Иван Катавасов

Простенькие золотые сережки с аметистами, тоненькое платиновое колечко, коротенькая юбчонка над итальянскими колготками… Надутые и расфуфыренные миллионерши такое не носят, — дружно решило хорошее общество.

А что за ней служебный лимузин с шофером приезжает, это у нее работа такая. Как ни крути, Ника — доктор милостью Божьей, если Катьку от рака груди вылечила…

Компанией ближних друзей Филипп искренне наслаждался. Он с удовольствием наблюдал за ними без форсированного восприятия действительности и заднеприводных мыслей о дьявольском естестве людском. Зловредительной магии и злоумышленного колдовства среди ближних своих он и ранее не находил. Между тем к мелким их грешкам он всегда относился снисходительно.

«Уж такие они есть… от природы идет…

Вон меньше года назад у Маньки Казимирской и Софочки Жинович была большая женская любовь. А где-то в мае покойный Марк Недбайный подцепил Джованни Сквирелли, препода русского языка из Флоренции. Теперь, поди же ты, бисексуалы Софочка и Джованни интернационально организовали образцовую гетеросексульную пару. Tempora et mores mutantur!»

— Надо же сколь меняются времена и нравы! — автоматически вслух перевел на русский эту латынь Филипп. Прозвучало вполне к месту, потому что Павел Семенович для вящего аппетита разглагольствовал за столом, чем кормились в давнюю старину — двести и триста лет тому назад.

— …Для примера, друзья мои, возьмем дрожжевые блины — питательный языческий символ солнца Ярилы. Положено их было съедать на масленой в один присест по локоть. То бишь стопу блинов на тарелке высотой от локтя, поставленного на стол, до кулака.

Съешь меньше, выходит, хозяевам мало уважения оказал…

— Многоуважаемый апостол Филипп, ты на меня не обижаешься? — немедля ввернула саркастическая Софочка. — Сам же говорил: не все скоту масленица, придет и Великий пост.

— Говорил и от собственных слов не отказываюсь. Постом и молитвой женщина фигуру бережет, — парировал Филипп, благодушно глядя, как Софочка скармливает Джованни блины со всякой-разной вкусной начинкой.

По обыкновению от всего она отщипывает по кусочку, на пробу, потому что ведет изнурительную нескончаемую войну сама с собой за изящество бедер и стройность талии.

«Софочка пробует и Джованни со своей тарелочки кормит. Неразлучная нынче парочка. В Италию вдвоем съездили. Службы в Красном костеле часто посещают, квартирку однокомнатную он ей снял…

Малый он симпатичный. Разве что итальянская курчавость у него не очень… напоминает лобково-подмышечное оволосение у брюнеток типа Софочкиной интимной шевелюры…

Сонька нынь совсем не похожа на прежнюю нимфоманку… влюбленная и какая-то одухотворенная вернулась из Флоренции…

Катя с Петей возлюблено друг на дружку смотрят. Ребенка завести собираются… Гражданский брак, из рака ноги… Говорят: им хватает того, что они за нас с Настей в районной мэрии расписались…

Надо им предложить завтра к сэнсэю Кану Тендо заглянуть, мышцу промять, всенепременно. Если оба занадта службой не заняты. Петру задницу его тощую надрать, Катьке толстые сиськи порастрясти…

После урока английского Ваньку моего мелкого захватить, Гореваныча зазвать размяться в хорошей компании…»

— …Правильно понимай, Иван, работу со словарями, — Филипп взял дидактическую паузу в коммуникативных диалогических упражнениях и перешел на русский язык. — Впору тебе, брат ты мой, начать серьезно присматриваться к толковым и специализированным словарям.

Возьмем, к слову, огнестрельные стволы. Читал, небось, у всяческих пацифистических недоделков — писак и переводяг — оружие, дескать, имеет некое дуло.

Зато мы с тобой знаем: дуло, поддувало — это у них в голове, потому что они, как мирное животное стадо, пугаются оружия и боятся в нем разбираться. Так ведь?

Bce, интересующее его ученика, Филиппу известно, гарантируя адекватное усвоение учебного материала и закрепление навыков познавательной активности.

— Правильно, Фил Олегыч! Ствол пистолета или револьвера они по-глупому называют дулом, а дульный срез — просто дыркой.

— Во, Иван, вижу, соображаешь. У тебя специализированная военная терминология. А у них дыра в голове с художественным свистом, которую можно заткнуть терминологическим словарем. Или же обратиться к словарям толковым, активно объясняющим нам что почем.

Одного переводного словаря с иностранного на родной язык мало, дабы досконально вникнуть в значения и в употребление того или иного слова, ежели оконечность огнестрельного ствола по-английски называется мордой или намордником. Помнишь, вьюнош?

— Помню, Фил Олегыч. И зрю в корень, как вы меня учили.

— Э-э, брат ты мой, этимология и технические метафоры, конечно, это хорошо. Но встречаются нам частенько на этом пути ложные друзья переводчика и пропагандиста глупостей несусветных.

Ты у меня феодальную фэнтези о магии, там, колдовстве не читаешь и, наверное, правильно делаешь. Особенно дурковатым сей беллетристический жанр предстает в безграмотном переводе.

Умишком авторы макулатурной фэнтези и так не блещут, а дремучие переводчики их делают совсем недоумками. К примеру, обычнейшего сэра рыцаря они могут возвести в монаршее достоинство, назвав сиром. А цимбалами гнусные переводяги обзывают древний библейский инструмент кимвал, какой очень любят поминать сочинители фэнтези на английском. Потому как пишется похоже, через «би», и метафора в названии прослеживается.

Глянешь потом в словариках на досуге, чем цимбалы от кимвала отличаются…

— Фил Олегыч, а в школу выживания к сэнсэю Тендо сегодня, правда, поедем?

— Всенепременно, сударь мой третьеклассник Иван Рульников, всенепременно. Однако ж, прежде дух здравый в теле здоровом, предостерегал современников Ювенал от излишнего увлечения тупыми физическими упражнениями…

Арматор Вероника сладко прижмурилась и приступила к докладу по существу вопроса:

— Итак, ближе к телу, дамы и господа!

Твоя чернявенькая и глупенькая Любочка, братец Фил, сегодня набралась храбрости и пошла в школу. Наконец-то вернулась к родителям блудная дочь. Благо любимые папа с мамой в отъезде, денежку зарабатывают в Каракасе у товарища Чавеса.

Мы тут все глаза проглядели, ее дожидаючись. Тем паче вчера вечером на ней, предположительно, повис второй труп. Почерк схож: отгрызенные гениталии, имитация вампиризма в виде вскрытой зубами сонной артерии…

— Это ее третья жертва, второе тело еще не обнаружено — поправил арматора инквизитор, сосредоточенно глядя на оперативную видеозапись и отдал развернутое распоряжение.