Спасти красноармейца Райнова. Книга четвертая. Райнов - Владимир Геннадьевич Поселягин

восхищался, что один танк и взвод пехоты держался по сути против целого моторизованного полка. Вот так пока катили, вспоминал как эти полтора месяца прошли, сегодня двадцать восьмое ноября было, время уже час дня.

Шесть танков из тех десяти «БТ», вошли в мою роту, которую я принял. Второй батальон. Плюс две «тридцатьчетвёрки» было, вот и вся рота. Умело маневрируя этими силами, никаких лобовых атак, только работали из засад, с активными перемещениями, я наносил немцам существенные потери, хотя мы и продолжали отходить. Бригада была распылена по довольно большой территории и моя рота по сути действовала отдельно, автономно, только топливо, боеприпасы и горячую пищу подвозили. За две недели видимо я неплохо проявил себя, и меня подняли до командира батальона, коим я и был до сегодняшнего дня. Две недели назад мой батальон, в котором оставалось двенадцать танков и два броневика, из которых один «КВ-1», четыре «Т-34», пять «БТ-5», два «БТ-2» и два «БА-20», придали стрелковой дивизии, усиливая их. Вполне неплохо воевали, я был на хорошем счету. А пять дней назад, когда в организованной засаде сожгли порядка трёх десятков вражеских танков, резервы перекидывали тем, кто против нас был, так к наградам представили. Я даже успел получить орден «Красной Звезды». Бойцов тоже наградами не обделили, медали и ордена. Почему так быстро? А корреспондент фронтовой газеты в той засаде участвовал, он ко мне приехал, с фотоаппаратом был. Такая статья с фотографиями, быстро подняла престиж танкистов, вот и нам награды не зажали. Тем более там Катуков подсуетился, потому так быстро и прошло.

Что сегодня было? Немцы прорвали оборону наших и шли на село Иванаева в составе моторизованного батальона, где штаб дивизии и медсанбат находились. Комдив попросил, дать им два часа. Только два часа, и они всех эвакуируют. А у меня восемь танков осталось, и те на передовой, усиливают пехоту. При мне мой танк с экипажем и всё, так что собрали взвод бойцов из тыловиков и пошли встречать немцев. Встретили. Используя любою складку местности, я точными огнём тормозил немцев. Иногда удавалось сделать лишь один точный выстрел, и сразу отходили, как то место накрывали гаубицами. Взвод быстро таял и когда десяток бойцов осталось, отправил их следом за нашими, раненых своих эвакуировать. Дважды боекомплект пополнял, ящики складировал ранее в овраге, думал уже всё, отходим, но нет. А ведь Катуков меня к майору представил, но приказ подписан или нет, не в курсе. А я надеялся, что подписали, хочу в штабе устроится, и штабным командиром довоевать до конца. Из-за попадания в плен, приказ могут и завернуть. Об этом я и размышлял, пока нас везли в грузовике. Кстати, довольно долго везли, около часа. Заехали в большое село, знакомое. Неделю назад мы тут стояли. Там к врачам, они тут медроту имели. Хирург сначала мехвода и стрелка осмотрел, там ничего серьёзного, а потом нас с заряжающим. Пришлось резать, куски металла доставать. Большим магнитом пользовался. Немецкие танкисты что, тоже металлической мелочью получали при попаданиях? Не знаю, но действовал тот уверено. Потом медсестра забинтовала. Он кстати на руке, ниже плеча, ещё ранки нашёл и достал металл.

После этого нас в сарай, где было с десяток пленных. Кстати, двое из того взвода что нас поддерживал. Оба ранены, но легко, обрадовались увидев нас. Знакомые лица. А ночью мы сбежали, я убрал часть стены, как будто бесшумно выломал доски. Часового вырубили, бросив кусок доски в голову. Снег демаскировал, белый и скрипел, только так его снять можно было, не убивали, это спасибо за медицинские услуги. Дальше угнали немецкий тягач, полугусеничный, гаубицы тяжёлые буксирует, он один с тёплым движком был и под руку попался, и за ночь ушли к своим. Однако оказалось, что тут новый стрелковый полк, вместо нашей дивизии. Её отвели чуть в сторону. А эти нас не знают. Бойцам я документы вернул, впрочем, и не отрицал, что в плену были и наша машина целой врагу досталась. Экипаж не скрывал. Снаряд разбил переднее колесо, снеся траки, вот мы, стеля гусеницу, и сползли в рытвину, отчего танк почти на бок лёг. Второй выстрел самоходки в рикошет от башни, а дальше я её приголубил, вырывая люки факелы огня ударили. Хана экипажу. А в полку особист молодой да ранний. Пока в штабе полка выясняли кто мы, проверяли, выходили на штаб дивизии и нашей бригады, тот и решил со мной пообщаться. В отдельной избе. И началось всё с мощного оплеухи, что тот нанёс мне, к слову в чёрных лайковых перчатках был, со словами:

— Сейчас ты су*а всё расскажешь, как врагу продался.

Я вообще-то в космодесанте служил, и рукопашная, да ножевое, не на последнем месте были. Сержант, что держал меня за плечи, отлетел к стене с вывернутой из плечевой сумки рукой, и сполз без сознания. Тут в помещение ввалились два автоматчика и капитан НКВД, я как раз злой до жути, монотонно бил по голове особиста тяжёлой, похоже даже хрустальной пепельницей, что на столе была, по уже размозжённому черепу младшего политрука.

— Бросить оружие. Поднять руки, — ледяным тоном приказал капитан.

Мне кажется, что это всё подстроено? Меня избивают, где-то рядом мутный капитан НКВД ждёт, только вот явно всё не по плану пошло. Видимо на трупы на рассчитывали. Отбросив пепельницу, я поднял руки.

* * *

— Туз червей, — отбил я подачу, и вышел из игры.

Играть в подкидного, и развеивать скуку, было одним из любимых занятий в нашей камере на Лубянке. Ещё мы забивали козла, и иногда покер был, но умельцев всего трое осталось, включая меня, жаль четвёртого увели две недели назад, на расстрел, поэтому в покер игроков не хватало, минимум четырёх нужно. Учим других сидельцев, но пока особо не выходит. А так я доволен, с мелочью, одним тузом и без козырей соскочить, выйти, отбившись, это изрядное везение нужно иметь. Тут дежурный у двери сообщил о звуках шагов, так что быстро прибрались. Вскоре сработал глазок, и через него конвоир, осмотревшись, приказал мне:

— Райнов, на выход. С вещами.

Пришлось вставать с удобных нар и идти к двери, скрипнула дверь нашей камеры, и приняли меня. Его второй страховал. Камера наша из отчаянных, могли и на прорыв пойти. Так что двери закрыли и меня повели наверх. Приказ не разговаривать был, хотел спросить про душ, когда будет. А то пованиваем уже, хотелось. С вещами? Хм, следствие значит закончилось,