Спасти красноармейца Райнова. Книга четвертая. Райнов - Владимир Геннадьевич Поселягин

в принципе всё, нас встречают. Вскоре два бойца со всех ног бежали обратно, прямо по дороге в открытую. Один и доложился. Это действительно наши, там на дороге заслон устраивают, а командир специально посланный нас встретить. Ещё трое на других дорогах ждут в этой местности. Так что взял десант на броню, подал сигнал, и мы двинули дальше. Пройдя заслон, мой танк притёрся к обочине, встав, а десантники, показывали знаками чтобы грузовики следовали за дозором дальше. Там «БА» шёл и зенитка с мотоциклом. Так что под шум проходящей колонны, иногда мелькали лица девчат, любопытствовали, я представился лощённому капитану Таничу, специальному посланцу из Генштаба. Значит, дошли рапорты. Я уточнил. Да, Губарев сел на столичном аэродроме, вызвав этим переполох, но когда мои рапорты дошли до Генштаба, легли прямо на стол Шапошникову, всё и завертелось. Ещё того полковника из Слуцка отправил с ним. А тот тоже оказался важной шишкой, командовал охраной тылов на тех территориях. Кололи на информацию.

Пока же приняв капитана на броню, он без техники, на попутках сюда добрался, так проехали километра четыре до села, где стоял штаб танковой бригады полковника Катукова. У капитана тут в избе личные вещи, забирал, пока нас грабили. Причём связь была, на меня вышли из Генштаба, прямая связь с маршалом. Не ожидал. И тот приказал передать. Обстановка сложная, а такое усиление отправлять в тыл нерационально, да и просто преступно. Да я и не возражал, не остаюсь тут, вызывают в Москву. Все советские грузовики и вся бронетехника ушла в состав бригады. Всех парней забрали, проверки не будет, те искупили плен тем, что девчат спасли, поэтому вводили в состав бригады. Зиновьева тоже. Лётчики и девчата с нами на трофейных грузовиках в тыл. Я катил с Турчиным на его «Мерседесе» во главе колонны. Ах как он его берёг и ухаживал. За руль меня усадил, а сам рядом. Сзади капитан Танич, и военврач Светлова. Крыша поднята, тут не Слуцк, холодно. Места конечно мало, но хватало всем. Тут железная дорога разрушена, поэтому лучше автотранспортом. Да, нашу колонну две наши зенитки сопровождали, что мы на пункте сбора взяли, потом они вернутся к Катукову, их тоже в штат бригады вводили. Просто без прикрытия отправлять днём опасно. Кстати, пока мы занимались передачей, да я общался с маршалом, за другими командирами, что должны были нас перехватить, отправили на машинах посыльных, и те успели добраться до села, до нашего отъезда. То есть, с нами ехали, в кабинах грузовиков.

А так мы проскочили Мценск, и до Тулы. Вечером там были, за час до наступления темноты. Для начала мы сухпаем питались, обе полевых кухни, прицепные, первая, что взяли с машинами, и на пункте сбора вторая, плюс котлы, остались у Катукова, он как хомяк всё хапал. И второе, дороги, это не в будущем асфальтированные трассы, тут по сути полевые дороги, если не яма, то выбоины. Плюс дороги забиты, от гражданских, до армейских колонн. Скорость хорошо если тридцать километров в час, но обычно меньше. У моста у одного стояли долго, чуть под бомбёжку не попали. Только в одном месте на участке в пятьдесят километров держали скорость ближе к пятидесяти, дорога и условия позволяли. В Туле сдали грузовики местному автобату, вместе с шофёрами, те уже ждали и готовились принять. Как всё организовано было, впрочем, как раз Танич и организовал, но свой «Мерседес» отдавать Турнин отказывался категорически. Охотников на него множество. Он свой рапорт тоже отправил самолётом, его личность уже подтверждена, даже документы восстанавливают, в Москве получит, в Политуправлении, так что мог отдавать приказы и Танич обязан выполнять, что тот и делал. Даже договорился погрузить на состав что на Москву идёт, и с которым мы поедем. Он тоже. Девчат тут приняли, медики осматривали, работали следственные органы. Обычное дело для тех, кто в тылу был, проведут проверку, восстановят документы и снова служить. Тем более как оказалось не все были военнослужащими. Если кто из девчат гражданских вместе с военными попадали в руки к немцам, то те на одежду не смотрят, и их в лагерь для военнопленных. В том лагере таких чуть не треть. Этих просто отпустят.

Эшелон уходит ночью, время было и с нами работало два военных корреспондента. Информация в прессу о нас не подавалась, понимали, как подставят, а тут всё, мы у своих, разрешение получено. Так я ещё целую фотоплёнку со сделанными кадрами передал им, чем изрядно тех порадовал. Полковника помните, машиной которого владеет Турнин? У него и фотоаппарат добыл, «лейка», с шестью запасными чистыми плёнками. Однако главное, в багажнике были складные удочки из бамбука, три шутки, запас расходников к ним, свёрток офицерской палатки, постельное бельё с тонким матрасом и складной койкой, даже складной стул со спинкой и столик. Чемодан с личными вещами уже не уместился, и так багажник полным был, он в салоне. Я его с гармоникой прибрал. Всё прибрал в хранилище, прежде чем убирать туда тело шофёра. В общем, за такие подарки я полковнику был очень благодарен, поэтому не убил его и отправил вон в Москву. Надеюсь оценит. Те работали до отбытия, причём даже в бане с нами побыли, в городской, мы откровенно попахивали, форму нам постирали прачки, Турнину выдали старшего комсостава, пока без знаков различия. Всё что нужно вызнали и отправились в казарму, куда девчат определили, теперь с ними будут работать, а мы в купейном вагоне на Москву. Сразу вырубило на полках. Командиры, что нас ждали на дорогах, с нами. Они от Генштаба, тот же Танич личный порученец Шапошникова. Почему местные кадры не задействовали, не знаю, ну вот так. А мы отсыпались. Особенно я. Нервы, постоянное напряжение, сказалось, вырубило сразу. Спал я спокойно, не опасаясь, что вдруг поднимут по тревоге. Немцы рядом. Смог, выполнил, на душе расплывалось спокойствие.

В Москве нас разделили, меня в общежитие при автобронетанковом управлении, а Турнина при Политуправлении. Наш рейд, точнее мой, так и назвали, рейд Райнова, освещали все газеты, решили поднять таким образом патриотический подъём. Три дня со мной работали следователи на Лубянке и военные корреспонденты. Дело знакомое. Даже знакомцы были, что в прошлой жизни также со мной работали. А там и награждение в Кремле. Сталин лично награды крепил. Получил звание капитана, через две ступеньки всё же не стали прыгать, и так старлея на шару получил, спасибо покойному Кирпоносу. Тут штаб Юго-Западного фронта также весь погиб при