Теракты и диверсии в СССР. Стопроцентная раскрываемость - Вадим Удилов

Противник проанализировал всю информацию, полученную от Попова, за период ведения нами оперативной игры. Конечно, сравнил ее с другой, добытой из разных источников. И здесь я должен сказать правду, был у нас промах, когда по дикой случайности информация от Попова почти слово в слово была отправлена по другой игре с американцами, проводившейся из Подмосковья.

У нас сразу же «задымилось» несколько оперативных игр. Противник перестал им доверять и начал усиленную проверку. В то же время ему стало ясно, что Москва наиболее подготовлена к перехвату его шпионских линий связи, и он бросился устанавливать степень нашей готовности на периферии.

Началось с того, что прибывшая в СССР итальянская туристка Клоринда опустила в Одессе и где-то на Кавказе сразу полтора десятка писем, исполненных почерками НТС, для конспиративной связи. В Киев прибыл американец Грей Уитмор, который, грубо нарушая конспирацию, в один и тот же почтовый ящик опустил сразу три письма с тайнописью, предназначенных для американских агентов, не прошедших в привязке с делом Ланжелли — Попова.

Встал вопрос, что делать? Пропустить это безнаказанно — значит своими руками направить противника на связь со своей агентурой с периферии, где степень нашей готовности к вскрытию шпионских линий связи была тогда слабее.

Ну а если задержать Грея? Тем самым дадим понять американцам, что на периферии мы значительно сильнее, и таким образом вернем его к деятельности в Москве.

Чтобы принять последнее решение, надо было честно признать провал нескольких оперативных игр с американской разведкой. Лучший лекарь — это время! Так решили и у нас. Со временем что-то устареет, отпадет, что-то можно будет списать на предателей, и все в конечном итоге перемелется!

Кстати, говоря о кадрах КГБ, хотелось бы порассуждать и о такой категории лиц, как предатели.

Предательство в органах было на протяжении всего существования ВЧК — ОГПУ — НКГБ — МГБ — КГБ. Были явные предательства, были и скрытые, мелкие, но все они оставляли в наших душах горький осадок.

В одном случае многие честные сотрудники КГБ обвинили даже самого босса, «калифа на час» Бакатина, который за короткое время пребывания у власти наделал столько нелепостей, что поведение слона в посудной лавке по сравнению с его поступками, покажется образцовым. Судите сами. Бакатин принес и передал послу США Страусу документацию о закладках подслушивающих устройств в новом посольском здании и даже образец такой закладки. Жест широкий, демократичный! Но если бы бывший секретарь обкома КПСС Бакатин хотя бы слегка пошевелил мозгами, он бы этого не сделал.

Американцы строили это здание своими силами. Строительные материалы ввозили из-за рубежа. И для того, чтобы заложить в них подслушивающие устройства, нужно было там, за границей, найти помощников, вмонтировать эти устройства в строительные материалы. Сколько людей, преданных России, помогали нам это сделать, а Бакатин одним широким жестом раскрыл американцам наши возможности, а может быть, и наших заграничных помощников. Но это не предательство! Это демократия нового, бестолкового типа, чего американцы себе никогда не позволят!

Как правило, после свершения предательства, особенно после побега сотрудника разведки или контрразведки за границу, начиналась первым делом чистка кадров. Одних неугодных или непослушных изгоняли, других понижали или загоняли на периферию.

Затем все изъяны и промахи в работе старались списать на перебежчиков. Это было удобно. Причем, если кто-либо из сотрудников оказывался в стане врага, ярлык предателя на него клеили верхние. Сомнению в низах коллектива это обстоятельство не подвергалось. В качестве запоздавшей реплики: неплохие возможности мы сами создавали для противника!

В свое время, возглавляя по линии КГБ розыск особо опасных государственных преступников, я занимался и делами на предателей из КГБ. Разбираясь с ними, изучая изложенные в делах материалы, факты, показания, результаты экспертиз, я как-то по-разному относился к этим людям.

Некоторые случаи гнусного предательства не вызывали у меня никакого сомнения. Например, предательство Гордиевского, продавшего Родину за тридцать сребреников. Когда ему стало грозить разоблачение, он нелегально бежал с помощью английской разведки из СССР за границу.

То же самое и с сотрудником шифровальной службы КГБ майором Шеймовым. Разница состояла лишь в том, что Шеймов, продаваясь врагу, завысил перед американской разведкой свои возможности по раскрытию советских шифров. Противник, клюнув на эту перспективу, использовал все свои, а возможно и союзников, возможности для нелегального вывоза Шеймова, его жены и пятилетней дочери за кордон.

Позднее у меня стали закрадываться сомнения в отношении добровольности ухода к противнику отдельных сотрудников КГБ, особенно тех, которые в дальнейшем в течение длительного времени никаких антисоветских выступлений не делали. Первое время можно было сомневаться в отношении предательств офицера КГБ Кузичкина, сотрудника разведки Генштаба армии Резуна, но после того, как они выступили с печатными пасквилями об СССР, сомнения лично у меня в их предательстве исчезли.

И все же среди сотрудников КГБ, оказавшихся в стане противника, есть и такие, которые ни разу публично не выступили и ничего пасквильного не написали в течение тридцати лет.

Расскажу о случае с полковником Виталием Сергеевичем Юрченко.

В середине восьмидесятых годов в КГБ из нашей итальянской резидентуры пришла шифровка о побеге Юрченко к американцам. От встречи с советскими представителями Юрченко якобы отказался по политическим мотивам. Несмотря на то, что я находился уже на пенсии, мне тут же сообщили об этом, зная, что мы были близко знакомы.

Сообщение о его побеге меня просто ошеломило! С Виталием Сергеевичем я неоднократно «ходил в разведку», проводил оперативные мероприятия, образно говоря, на кончике ножа, вплоть до нелегального перехода границы.

Несмотря на привешенный к нему ярлык предателя, я продолжал сомневаться. Не мог этот русский патриот за понюшку табаку продать Родину!

И вот снова сенсация! Юрченко, обманув охрану, сбежал от американцев и в сопровождении советских посольских работников прибыл в СССР. Вот о чем рассказал мне Виталий Сергеевич позднее.

Акция была спланирована американцами заранее. Мазнув чем-то по лицу, они моментально лишили Юрченко сознания. В таком виде и вывезли его в США. Там, пытались его запугать, сломить и заставить публично заявить о добровольном переходе к американцам. Виталия напичкали психотропными препаратами, под воздействием которых он в забытьи что-то рассказывал своим мучителям и, видимо, сообщил нечто полезное для противника. В конце концов ему было заявлено, что другого выхода нет: либо он с ними, либо его не будет. И Виталий изменил тактику.