Персидская гробница. Тигровая Луна. Ребе едет в отпуск - Джеймс Мэйо

они устроились рядышком, часто и тяжело дыша в зное нескончаемого, мучительного дня.

Девушка смотрела на него, не мигая. Он подумал, что она все еще похожа на персидскую принцессу из сказок «Тысячи и одной ночи». Его клонило в сон. Прошло много времени — кажется, два дня, — как он покинул цивилизованные улицы Женевы. Теперь тот мир был вне пределов досягаемости. Дюрелл вздохнул — его работа частенько бывала такой. Он хотел отдохнуть. Но немигающий взгляд девушки сковал его. Он не был уверен, что та полностью в своем уме.

Она заговорила внезапно, со скрытой горячностью.

— Вы мой враг, мистер Дюрелл.

Он ей улыбнулся.

— И почему же?

— Вы говорили, что вы американец?

— Да.

— Тогда вы империалистический агент и шпион.

— Вы же не настолько глупы, чтобы произносить подобную ерунду. Время политических обличений в прошлом. Мир должен измениться. Ваше правительство и мое…

— Вы здесь не для того, чтобы спасти меня в интересах нашего правительства.

— Нет, я здесь именно для этого.

Она наклонилась вперед, грудь натянула тонкую ткань рваного платья.

— Я вам ничего не расскажу.

— Таня, мы оба можем умереть еще до прихода ночи.

— Может быть, вы. Но не я. Я лучше понимаю, что произошло. Не все — есть странные провалы. Я всегда гордилась собой — я знаю, что я умная и способная. Иначе меня бы не отобрали в лунную экспедицию.

Она криво ухмыльнулась.

— Вы об этом ничего не знали, да? Нам удалось сохранить все в секрете.

— Если вы были на Луне… — спокойно заметил он.

Она сердито вспыхнула.

— Вы в этом сомневаетесь?

— Доказательств нет.

— Я — доказательство, — отрезала она. — Я ведь вернулась назад?

— А как вам это удалось? — просто спросил он.

Она хотела ответить, но потом плотно сжала губы и посмотрела куда-то вдаль.

— Все хотят меня заполучить. Эти китайцы в… в Тегеране, кажется. Англичане. Иранцы. А теперь — вы. Почему так происходит? Я… я, наверное, была больна. Но я знаю, что я знаю! Я была на Луне!

— Сколько?

— Две недели. Под куполом.

— Одна?

— Нет. Там были папа… и Георгий…

Она остановилась, как будто совершенно новая мысль пришла ей в голову.

— Где они? Что с ними случилось?

— С остальными астронавтами? Никто о них не слышал.

— Они не могут умереть! Только не папа…

— Но, может быть, это случилось, когда произошла авария…

— Но не было — не было аварии! Во всяком случае, я — я не помню аварии.

— Вы могли пострадать, у вас может оказаться временная амнезия, Таня.

Он разговаривал с ней очень доброжелательно.

— Ваше правительство сохраняет о вас полнейшее молчание. Почему? Вы нуждаетесь в помощи. В докторах, в больнице, в покое. Вы, как бродяга, больше недели без всякого смысла скитались по этой стране. К счастью, вы достаточно выболтали, чтобы мы получили о вас официальное сообщение. Но вы перемещались слишком быстро, и мы не могли вас разыскать. Мне повезло, что я вообще сюда попал.

Она закрыла лицо руками. Плечи ее затряслись, но затем она овладела собой и прижалась к птичьему гнезду на темной скале. Ее пальцы усердно копались в глинистом сланце. Дюрелл бросил взгляд наверх. Грифы все еще терпеливо кружили в небе. Но никаких признаков людей, охотящихся за ними, он не заметил. Посмотрел вниз на пустыню. Горизонт плясал перед его глазами. Он выбрал ориентиры, которыми собирался руководствоваться в наступающие ночные часы. Спустя какое-то время снова повернулся к девушке. Ее глаза были неестественно широко раскрыты, следя за ним. Но они не казались столь враждебными, как раньше.

— И как там, на Луне, Таня? — просто спросил он.

— По большей части как здесь. — Она небрежно махнула рукой.

— Пустыня? Скалы? Какие-нибудь признаки разумной жизни?

— Безжизненно. Страшно. — Она вздрогнула. — Было очень-очень трудно выдержать.

— Странно, что никто не засек ваших радиосигналов. Ведь вы наверняка посылали записи и телепередачи.

— О да. Шла обычная работа. Но часть нашего оборудования разбилась при посадке. Папа… папа очень старался его починить.

— Я знал вашего отца, Таня. Профессор Алексей Успенский? Мы однажды встречались, на техническом конгрессе.

— Вы его знали? — Ее глаза еще больше расширились. — Но вы же не физик и не астроинженер.

— Нет.

— Вы шпион. Для меня вы означаете только неприятности.

— Все, чего я хочу, — это видеть вас дома в безопасности. Может быть, перед этим небольшое интервью, чтобы доказать необходимость международного сотрудничества в подобных вопросах. Но для вас никаких неприятностей не будет. А другие вас хотят использовать в личных целях. Для местных политиков вы неплохой объект шантажа и вымогательства. Когда вы в последний раз видели отца?

— Я… я не помню.

— А вашу мать?

— О, она в Пекине. Но я, конечно, советская гражданка.

— И Пекин хочет, чтобы вы вернулись. Местный возмутитель спокойствия Хар-Бюри хотел бы обменять вас у них на вооружение и помощь против шаха. А есть еще другие. Затронуто немало интересов. Моя единственная цель — доставить вас в американское посольство в Тегеране.

— А почему не в советское посольство? — вызывающе спросила она.

Он пожал плечами.

— Таковы мои инструкции.

— Тогда вы меня тоже похищаете, — отрезала она.

— Это не так. Мы просто хотим вам помочь.

— Мне не нужна помощь, — заявила она. — Я ничего не обещаю.

Когда стало темно, но еще не взошла луна, он вывел девушку из укрытия, и они стали спускаться в пустыню. Они двигались осторожно, но то и дело камешки с пугающим шумом вырывались у них из-под ног. Тогда они замирали, приглядываясь и прислушиваясь. Один раз они услышали голоса, разносящиеся в холодном воздухе. Девушка была в тонком платье и стала дрожать, пришлось Дюреллу отдать ей свою рубашку хаки. Она механически ему улыбнулась и надела ее. Он на время ее оставил, чтобы поискать машину, но машины не было. Ее угнали днем, пока они старательно прятались.

— Все в порядке, — сказал он. — Мы пойдем пешком.

Она посмотрела на него с любопытством.

— Либо вы неисправимый дурак, либо отважный человек.

— Наверное, того и другого понемножку, — предположил он.

До восхода луны они молча шли рядом, так быстро, как только могли, но будто ползли по чему-то бесконечному и ведущему в никуда. Темного нагромождения скал за спиной уже не стало видно. Первый ориентир Дюрелла, гряда дюн из гравия, виднелась далеко впереди. Подул холодный ветер. Над головой кружились звезды. Дюрелл ничего не ел после завтрака накануне. Еще он хотел пить, но не решался пользоваться водой из фляжки слишком часто. Из рассказа Биля о пустыне Дашт-и-Кавир следовало, что им предстоит пройти около двадцати миль, чтобы