Воейков - А Тимашев

Труд Воейкова в полном объеме был опубликован за границей через три года. При этом Воейков значительно переработал его, так как за время, истекшее после его выхода в свет, появились новые книги и материалы наблюдений, которые Александр Иванович немедленно использовал[54].

Русская климатология благодаря Воейкову, как незадолго перед этим русское почвоведение благодаря Докучаеву, заняла в мировой науке первенствующее место.

Воейков составил климатическую характеристику Южной Америки, оперируя наблюдениями всего лишь тридцати метеорологических станций. Через пятьдесят лет климатолог Кнох обработал материалы трехсот станций, использовал пятьсот семьдесят трудов и пришел почти к тем же выводам, что и Воейков.

«Это был титан климатологии!» — сказал о Воейкове один из русских ученых.

Труд Воейкова не утратил своего значения до настоящего времени. Климатологи и географы всего мира, решая принципиальные вопросы своей науки, нередко и сейчас перечитывают «Климаты земного шара», чтобы вспомнить, что по этому поводу писал Воейков. И часто идеи замечательного русского ученого наводят их на правильный путь.

Академик Л. С. Берг так говорит о работе Воейкова:

«Климаты земного шара» есть книга классическая, и какие бы успехи в будущем ни сделала климатология, чтение этого труда всегда будет необходимо и вместе с тем приятно географу».

Воейков — профессор

Начало восьмидесятых годов было периодом расцвета Петербургского университета. В особенности славился в то время физико-математический факультет. На кафедре химии работали А.М. Бутлеров и Д.И. Менделеев, кафедру ботаники возглавлял А.Н. Бекетов, кафедру математики — П.Л. Чебышев. Группой преподавателей-геологов руководил А.А. Иностранцев, из молодых профессоров выделялся В.В. Докучаев.

Отношения между учеными не ограничивались официальными встречами в университете. По вечерам собирались у Менделеева или Докучаева.

Дмитрий Иванович Менделеев и его жена Анна Ивановна — художница — приглашали ученых, общественных деятелей и художников. Здесь бывал творец «Бурлаков» и «Запорожцев» великий Репин, замечательный портретист и теоретик искусства Крамской, автор поэтических полотен «Ночь на Днепре» и «Березовая роща» Куинджи, создатель незабываемой картины «Всюду жизнь» Ярошенко. Из ученых у Менделеева бывали Докучаев и Бекетов.

Постоянным участником «сред» стал и Воейков. Обладавший живым темпераментом, блестящий оратор и занимательный рассказчик, он всегда являлся желанным гостем.

Не пропускал Александр Иванович и «заседаний докучаевского кружка». Здесь бывали преимущественно ученые.

Частыми гостями в квартире Докучаева были В.И. Вернадский, Ф.Ю. Левинсон-Лессинг, А.А. Иностранцев, Г.И. Танфильев, А.Н. Бекетов.

Молодой минералог, работавший под руководством Докучаева, Владимир Иванович Вернадский впоследствии стал одним из основоположников новой науки — геохимии; Франц Юльевич Левинсон-Лессинг после революции возглавил советскую школу петрографии[55]; Александр Александрович Иностранцев, тогда уже профессор Петербургского университета, руководил геологическими исследованиями Крыма, Кавказа, Урала, Донбасса, Северного края и издал ряд трудов по геологии, петрографии, палеонтологии[56]. Гавриил Иванович Танфильев в восьмидесятых годах только начинал свои исследования географии растений — изучал степи, тундры, болота. Впоследствии Танфильев написал «Географию России» — солидный труд в пяти частях, законченный уже при советской власти.

К старшему поколению неизменных посетителей докучаевского дома принадлежал один из крупнейших русских ботаников, Андрей Николаевич Бекетов, который почти одновременно с Дарвином (и независимо от него) дал научное объяснение естественных причин приспособления растений к окружающей среде. Среди его учеников был Климент Аркадьевич Тимирязев.

Бекетов пользовался большим уважением среди петербургских профессоров. В течение семи лет (с 1876 по 1883 год) он возглавлял университет. Благородную память о себе Андрей Николаевич оставил и как поборник высшего женского образования. Университет обязан Бекетову организацией ботанического сада.

В докучаевском кружке, живо интересовавшемся всем примечательным, что появлялось в науке, Воейков встречал внимательных слушателей и строгих критиков.

«Климаты земного шара, в особенности России» — это заглавие стоит на только что полученном от издателя экземпляре книги. Увидели свет плоды многих лет напряженной работы.

Хочется немедленно поделиться радостью с друзьями. Бережно держа еще пахнущую типографской краской книгу, Воейков направляется на квартиру Василия Васильевича Докучаева.

Навсегда сохранился в памяти Александра Ивановича тот вечер, когда он, вручив каждому из участников «кружка» по экземпляру, в смущении ждал, что они скажут.

Молча просматривали ученые книгу. Вскоре каждый углубился в ту часть исследования, которая его больше всего интересовала. Докучаев, быстро перелистав всю работу, погрузился в чтение главы о климате черноземных областей.

Молчание прервал Бекетов:

— А ведь верно у вас схвачена, Александр Иванович, связь между растительностью и климатом. — И Андрей Николаевич заговорил о дремучих лесах Сибири.

Исследователям черноземных степей Докучаеву и Сибирцеву не терпелось: хотелось побеседовать о степных просторах южной России.

Книга Александра Ивановича дала пищу для дискуссии на много вечеров. С пристрастием обсуждались главы воейковского труда, в которых ученый рассказывал о географии и климате Европейской России и Западной Сибири, о Кавказе, Средней Азии и Восточной Сибири.

Это «пристрастие» объяснялось тем, что почти все собравшиеся у Докучаева ученые были знатоками России.

Общение с менделеевцамл и докучаевцами настолько сблизило Александра Ивановича с университетскими кругами, что еще задолго до приглашения его в университет он стал там своим человеком.

С 1884 года Александр Иванович начал читать в Петербургском университете курс климатологии.

Воейков отлично владел речью, — не прибегая к запискам, приводил много фактов, доказательств, Цифр, часто подтверждал свои выводы собственными наблюдениями и впечатлениями, пользовался графиками, картами, фотоснимками.

Но при всех этих замечательных качествах лектора Воейков был недостаточно опытным педагогом.

В первые годы на лекциях Воейкова не чувствовалось живой связи между лектором и аудиторией. Слушатели плохо понимали ученого. Объяснялось это очень просто. Средняя школа (преимущественно классическая гимназия) не подготовляла своих питомцев к восприятию университетского курса естественных наук. Естествознание и география проходились только в младших классах и очень примитивно, формально и плохо преподавалась физика. Главное внимание обращали на изучение латинского и греческого языков. В университете студентам не читали какого-либо подготовительного или вводного курса метеорологии или географии, — они сразу начинали слушать лекции Воейкова.