Начало - Ирина Рычаловская

Вздрогнув, Тамара обнаружила рядом с собой пожилую цыганку, с надеждой смотревшую на нее.

– «Бондик» можно поштучно взять!

– Спасибо! – Тамара обратилась к идущему рядом мужу. – Скажи, неужеле я похожа на человека употребляющего эту гадость?

Он рассмеялся, – А кто тебя знает!

– Лак для волос! – истерически выкрикнул молодой человек, отделяясь от аптечного киоска. – Есть замечательная помада, специально для вас, мадам!

– Не нужно! – Тамара резко свернула в сторону.

Алексей поспешил за ней, но запнулся и чуть не упал, с трудом удержавшись на ногах.

– Сбавь обороты. Ты меня инвалидом сделаешь!

– Пойдем отсюда, пока на нас не устроили настоящую охоту!

– Спиртик, водочка, колготочки недорогие! – доносилось со всех сторон.

По площади прогуливались полицейские, поигрывая дубинками. От них испуганно шарахались продавщицы штучного «Бондика», скрывая за пазухой открытые пачки сигарет. Возле светофора на своем «рабочем» месте находился безногий инвалид. Возвращаясь с вокзала и останавливаясь на красный свет, люди видели перед собой беспомощного калеку с оплывшим от пьянства лицом. Его пронзительный взгляд испепелял каждого не протянувшего руку с мелочью над выставленной на снегу шапкой. Но в данный момент он завалился на спину, сжимая в кулаке недопитую бутылку водки. Опрокинутая пустая шапка чернела рядом, а вывалившиеся из нее монетки безжалостно втаптывались в грязь.

– В полицию бы сообщить, – сказала какая-то сердобольная женщина. – Замерзнет ведь человек!

Но загорелся желтый свет, толпа дружно повалила через дорогу. Смешавшись с ней, Тамара вскоре оказалась на улице Чака.

Такая же популярная, как Дерибасовская в Одессе, она снискала себе беспокойную славу, регулярно появляясь в полицейских сводках. В последние годы ее облюбовали дешевые жрицы любви, опаивавшие здесь своих клиентов клофелином. Тут находились тайные притоны наркоманов и точки, круглосуточно торгующие вожделенным спиртиком. И отдыхали бритоголовые мальчики, оттягиваясь в свое удовольствие. А по ночам из подворотен выползали опустившиеся личности с трясущимися руками, готовые за дозу героина замочить любого, не отягощая себя излишними угрызениями совести.

Но в этот ранний декабрьский вечер улица Чака была прекрасна. До Рождества оставалось две недели и магазины устраивали праздничные распродажи, заманивая покупателей невиданными скидками.

В «Дрогасе», напротив кафе «Лидо», проходившие мимо обращали внимание на стоявшего в витрине Санта Клауса. В одной руке у него был зажат холщевый мешочек с подарками, другой он размахивал перед своим носом словно бы отгоняя мух. Но может быть он таким необычным способом приветствовал находившихся рядом людей, предлагая им в качестве Новогодних сувениров для своих друзей приобрести моющие средства?

Поняв, что проскочили цветочный киоск, Тамара с Алексеем повернули обратно и у дороги заметили пьяную женщину в изнеможении прислонившуюся к стене. Ее не чесанные седые волосы безжалостно трепал ветер. Накрашенный беззубый рот с двумя уцелевшими клыками по краям придавал ей сходство с Бабой Ягой.

– Ой, да ну че вы смотрите, мать твою! – кокетливо выкрикивала она, подтягивая сползающие колготки.

В действительности же никто ею не интересовался, как впрочем и теми странными существами, которые останавливаясь возле плевательниц и урн, сосредоточенно ковырялись в них своими грязными пальцами, вытаскивая изжеванные окурки.

– Дай мелочь на хлебушек! – поймав Тамарин сочувствующий взгляд, возопила бродяжка и бойко рванулась вперед. Пытаясь уклониться от «дружеской» встречи, Тамара неожиданно подскользнулась и, против воли, сделала нечто напоминающее земной поклон. Попрошайка резко остановилась.

– Ну ты даешь, блин, артистка… Помоги, я с утра не жравши!

– Не можешь не ввязываться в идиотские приключения? – Алексей раздраженно придержал жену за рукав. – Что этих уродов притягивает к тебе? Наверное родство душ.

Он бросил нищенке двадцать сантимов. – Проваливай.

Та неохотно повиновалась.

– Ну почему мы такие? – с сожалением подумала Тамара и вдруг увидела окружающий мир в необычном ракурсе. По тротуару вместо людей двигались яйцеобразные фигуры, окутанные разноцветным туманом. Они не на минуту не оставались в спокойном положении, а, постоянно находясь в движении, меняли свои цвет и форму. От них отрывались куски светящегося вещества, отлетая в стороны. Ей пришлось инстинктивно пригнуться, когда от находившегося неподалеку объекта, отделился фрагмент тягучей черной массы с бесформенными краями и, разворачиваясь, направился наперерез. Словно петарда, выпущенная в Новогоднюю ночь, он бешено крутился, оставляя позади яркие всполохи. Приблизившись к другому такому же яйцеобразному предмету, был молниеносно втянут в него образовавшейся воронкой.

Возникла потребность немедленно где-нибудь спрятаться, однако последовал ощутимый толчок в бок. Раздосадованный Алексей резко остановился посреди тротуара. Его лицо покраснело от гнева.

– Я не понял, может быть ты мечтаешь заночевать здесь?

– Но там ведь…

– Что?

– Ничего. Показалось наверное.

Все вокруг вновь встало «на свои места».

– Как странно… я на минуту подумала, что свихнулась.

– Не удивлюсь, если так оно и случится в конце-концов. Мы идем, наконец, или будем здесь прохлаждаться?

– Ну конечно идем.

Тем не менее об увиденном стоит поразмышлять на досуге, поискать специальную литературу…

…Купив роскошный букет, супруги вышли на улицу и не узнали ее – такая там закрутилась метель! Колючие мелкие льдинки с шуршанием сыпались вниз приземляясь на плечи и головы прохожих, превращая их в считанные минуты в настоящих снеговиков. Некоторые раскрывали зонтики, но это мало помогало. Потому что ветер, словно бы насмехаясь над людьми, забрасывал им в лицо полные пригоршни студеных крошек.

Но, несмотря на набирающую силу непогоду, возникло желание неторопливо пройтись по нарядной Риге, любуясь произошедшими с ней переменами. На месте старых подвалов, откуда раньше тянуло сыростью, теперь появились сверкающие офисы, кафе, туристические агенства… Бывшие химчистки переквалифицировались в аптеки, а бывшие аптеки в магазины спортивной обуви. Кое-где еще сохранились таблички с прежнем названием улицы Чака, бывшей когда-то Суворовой. Однако надписи на русском языке везде были аккуратно затерты синей краской. Власти молодого Латвийского государства старательно вытесняли его из обихода, не считаясь с тем, что он является родным для многих сотен тысяч проживающих здесь людей. Даже инструкции, прилагаемые к лекарствам, печатались только на латышском. Как будто бы русскоговорящие старики и старухи могли на старости лет освоить чужую для них речь или на свои более чем скромные пенсии нанять переводчика, который бы их повсюду сопровождал.

Но если язык «оккупантов» и изгонялся из официальных сфер, то в повседневной жизни он процветал. Спускаясь по ступенькам лестницы, ведущий в подземный переход, можно было услышать звуки аккордеона, наигрывавшего «Катюшу», а завернув за угол, увидеть и самого музыканта, сидевшего на раскладном стульчике. Обычно он исполнял популярные песни советских времен или же фронтовые, но за особую плату не отказывался и от тюремного репертуара. Латыш по национальности, он играл для «инородцев» потому, что те охотнее подавали, будучи гораздо щедрее, чем его соотечественники.

– А что если нации развиваются на тех же условиях, что и отдельные личности? – подумала вдруг Тамара, вспоминая недавнюю экскурсию в Рижский зоопарк, показавшуюся особенно оскорбительной. Там возле каждой клетки висели таблички исключительно на латышском и на английском языках. Поэтому далеко не каждый родитель мог подробно и главное правдиво объяснить своим детям то что видит. Такая же кстати картина наблюдается в Ботаническом саду…

– Возможно люди, недавно начавшие свою эволюцию, попадают в общество, где происходят кровавые столкновения и процветают ненависть и подозрительность. Другие рождаются в странах, признающих право любого независимо от национальности на нормальную жизнь. А что касается Латвии, то она очевидно находится где-то посередине и со временем обязательно станет демократическим государством.

– Опять ты решаешь мировые проблемы? Не останавливайся! – недовольно заметил Алексей. – Мы опаздываем. Нехорошо заставлять людей ждать.

Пройдя еще пару кварталов, Тамара с мужем вышли на площадь Красных латышских стрелков. Где-то здесь должен находиться китайский ресторан, в котором намечается празднование дня рождения. Тамара первая увидала светящиеся иероглифы. Приблизившись, осмотрелись. Веры с Игорем пока еще не было.

– Покурим? Чего зря время терять. Ты будешь? – предложил Алексей.