Сон в руку - Полина Дельвиг

Единственная широкая дорога уходила в чисто поле в направлении, прямо противоположенном гостинице, если верить карте. А чего бы ей не верить: вокруг не было никого, кто мог убедить в обратном. В нужном направлении вилась лишь еле заметная тропинка, почти сразу же терявшаяся в густом темном лесу.

— Ну так что? Через лес или через поле? Через поле километров десять будет…

— Мама, а здесь черти есть? — спросили близнецы и покосились на Римера, который оскалился в зловещей улыбке и утвердительно закивал головой.

Дети на всякий случай вцепились в родителей, которым тоже стало не по себе.

— Послушайте, — подала бодрый голос Даша, — Чехия цивилизованная страна, позвоним и вызовем такси!

Деланян с Полетаевым дружно достали мобильные телефоны:

— Говори номер.

— А номер надо узнать у начальника станции. Он должен в этом домике сидеть.

Группа двинула к дому. На пороге Даша вытерла ноги и осторожно постучала.

— Войдите! — раздался звонкий голос.

Посчитав это за добрый знак, молодая женщина отворила дверь.

Помещение станции представляло собой небольшую комнату. В углу расположился письменный стол, заваленный книгами, справочниками и прочей макулатурой. На столе горела лампа, за столом, облокотившись на книги, сидел веселый молодой человек в лихо сдвинутой на затылок фуражке.

— Слушаю вас.

— Добрый день, пан смотритель, — вежливо поздоровалась Даша. Она не была уверена, что его должность именуется именно так, но ничего лучшего в голову ей не пришло. — Мы путники…

— Я понял. — Молодой человек кивнул. — Могу я чем-то помочь вам?

— Нам надо добраться до гостиницы… «Орешник». Знаете?

— Отчего же, знаю. Только туда километров пятнадцать будет.

— Как пятнадцать? — растерялась Даша. — А по карте не больше десяти…

— Так вы по прямой смотрите, а там поля, по ним нельзя. Значит, вам придется идти по автомобильной дороге, а это не меньше пятнадцати километров.

Полетаев, зашедший вместе с Дашей, принялся рассматривать карту местности, украшавшую одну из стен.

— А по тропинке разве нельзя? — жалобно проблеяла Даша.

— Отчего же, можно, — с готовностью согласился станционный смотритель. — Только не советую.

— Отчего же? — автоматически переспросила молодая женщина.

— Да волки тут. Сожрут.

Даша побледнела, Полетаев опустился на свободный стул и рассмеялся:

— Господи, какой же я дурак…

— Вы хотите сказать — настоящие волки? — переводя дыхание, уточнила Даша.

— Самые что ни на есть. А все, что не съедят волки, дожрут комары. Кусаются они в этом году отчаянно…

Дверь распахнулась, и показалось круглое бородатое лицо Прохазки:

— Как дела? Когда автобус?

— Да нет здесь никакого автобуса, пан Ярослав. — Полетаев потер руками лицо. — И возможно, никогда не было. Это последняя станция на краю земли.

Перепуганное лицо Прохазки исчезло за дверью, и с улицы послышались возмущенные голоса. Даше показалось, что они предлагают ее линчевать.

— Пан управляющий, — Полетаев выглядел почти спокойным, — из какого ближайшего города можно вызвать такси?

— А вы откуда приехали?

— Из Писека.

— Оттуда тоже можно. А то и из Милевска…

— А откуда быстрее? С нами дети, они очень хотят спать. К тому же все наши вещи, — подполковник сдержанно вздохнул, — в отличие от нас, уже в гостинице.

— Я вас понял. — Смотритель протянул ему «Желтые страницы», где отчеркнул какой-то номер. — Попробуйте вот по этому телефону.

Подполковник справился с задачей за пару секунд, а еще через десять минут в поле замигали огоньки надежды — фары двух такси.

4

— Я хочу знать одно: почему мы сразу не поехали на такси, как белые люди? — громко возмущался заслуженный турист, не далее как неделю назад призывавший всех идти пешком с полной выкладкой. — Зачем мы, как дураки, пересаживались с электрички на электричку, бежали, потели, когда все равно придется платить за такси, вызванное из того города, откуда мы только что приехали?

Даша хотела припомнить Виктору Семеновичу его недавние планы, но Катя, поняв это, осторожно ущипнула ее.

— Чего сейчас выяснять? Главное, добраться побыстрее до гостиницы, вымыться и спать.

Вскоре мелькнул указатель «Орешник», а еще через пару километров показалось единственное в округе трехэтажное здание с приветливо освещенным входом. Туристы облегченно вздохнули.

Гостиница всем понравилась. Многим, особенно тем, кто в Альпах никогда не бывал, она напомнила альпийский домик.

— Европа, — цокал языком Виктор Семенович. — В такой глуши и такая гостиница. Еще бы покушать…

Надо заметить, что Европа в лице ночного портье была поражена не меньше наших. Посреди ночи, а на селе двенадцать — это глубокая ночь, к гостинице подъехало два такси, из которых вышли люди в спортивных костюмах, с рюкзаками и сразу же спросили, где ресторан.

— Вы издалека приехали? — вежливо спросил портье, разглядывая их паспорта. Видимо, он решил, что перед ним участники ралли Владивосток — Париж, потерпевшие аварию.

— Из Писека, — ответила Даша, пытавшаяся сообразить, кто с кем и в каком номере будет спать. Количество номеров, которые удавалось заказать, и количество комнат в них постоянно варьировались, что не позволяло разработать универсальную схему ночлега.

Портье удивился еще сильнее, но больше вопросов задавать не стал.

— Ваши ключи, — сказал он, — и позвольте пожелать вам спокойной ночи.

— Спасибо, — пробормотала Даша, сгребая связки со стола. — Так, все сюда. Сейчас я называю имя и номер комнаты. Кому не понравится, может отправляться ко всем чертям на болота. Итак: Катька с Гошей — номер двадцать два, двухместный; я с детьми рядом, в трехместном; Прохазка — Полетаев, номер двадцать шесть, двухместный; Виктор Семенович — Артур, номер тридцать два, двухместный и наконец Николай со своей тетей в тридцать шестом, одноместном, с дополнительной кроватью. Все ясно?

— Позвольте! — заскрипел заслуженный турист. — Кто вам сказал, что я согласен? Почему вы не спросили наше мнение?

— Потому что меня оно не интересует и я очень хочу спать. Кстати, что именно вам не нравится?

— Я не собираюсь спать в одной комнате с малознакомым молодым мужчиной.

— Ой! — всплеснула руками Даша. — Извините, пожалуйста. Тогда вам придется подождать два месяца, пока закончится сезон и освободятся апартаменты.

Виктор Семенович позеленел:

— Я попрошу вас со мной в таком тоне не разговаривать!

— Хорошо, а что вы предлагаете? — поспешила вмешаться Катя, которая тоже хотела спать, но в то же время не хотела скандала. — Чтобы вы спали с детьми, а Дарья с Артуром?

— Почему бы и нет? — немедленно отреагировал Деланян.

— Потому, что это не совсем прилично, — мягко заметил Полетаев. — Виктор Семенович, вам чем-то не нравится Артур Рафаилович? Но вам всего лишь переночевать пару ночей.

— Может, он боится, что ему после этого придется за него замуж выходить? — хрюкнул Ример. Разозлилось сразу несколько человек.

— Николай, вы опять за свое? — возмутилась Катя. — Думайте иногда, что говорите…

— Нет, я все-таки набью ему рожу, — скрежетал зубами Деланян.

— Наглец! — вопил Виктор Семенович.

— Да тише вы! — шикнула Даша. — Короче, говорите, с кем вы хотите спать, и кончим с этим.

— Я не сказал «спать», — после небольшой паузы выдавил заслуженный турист. — Я сказал…

— Виктор Семенович, побойтесь Бога! — взмолилась Даша. — Первый час ночи, а мы будем заниматься синтаксическим разбором? С кем вы хотите пребывать в одном номере? Еще раз повторяю, речь идет не о всей жизни, а только о двух ночах…

— В таком случае я хотел бы их разделить с пани Марией…

— Да вы с ума сошли! — У Кати волосы встали дыбом. — Я не потерплю в присутствии детей никакого… никакого… — Ей явно не хватало словарного запаса своих учеников.

— Оголтелого секса, — докончил циничный Ример. — К тому же моя тетя еще девица, и я, как мужчина, как единственный присутствующий здесь родственник вынужден защищать ее честь и достоинство от посягательств сладострастных старцев. Извинитесь немедленно перед ней! Своим заявлением вы лишили ее невинности!

Несмотря на поздний час и адскую усталость, все покатились со смеху.

— Ах ты щенок! — зашипел Виктор Семенович.

Чижикова, как ни странно, приняла все за чистую монету и, смущенно рассмеявшись, взяла племянника под руку:

— Микулаш, рыцарь мой, пан Виктор не хотеть меня оскорбить, мы просто говорить всю ночь…

— Знаю я, тетя, эти разговоры, — холодно ответил Ример. — Почему вы решили, что ему можно доверять? А если он профессиональный «жених на доверии»?

— Ты говоришь о моем папе! — не выдержал флегматичный Гоша, предпочитавший до этого держаться в стороне.

— Можно подумать, речь идет о Римском Папе! А что бы ты, интересно, сказал, если бы я заявил, что хочу разделить ночь с твоей женой?