Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев - Ребекка Рэгг Сайкс

говорили об исключительных условиях Абрик Романи в контексте сохранности дерева, однако этот памятник с потрясающей детализацией показывает и то, как неандертальцы использовали скальный навес, когда в нем было слишком влажно для постоянного проживания. После их ухода травертиновые натеки замуровали заброшенную дневную поверхность, сохранив все предметы на своих местах. Временные рамки каждого археологического слоя, безусловно, более обширны, чем несколько дней, но, по всей видимости, ограничивают десятилетия, а не века. В настоящее время раскопки достигли уровня R, возраст которого около 60 000 лет, и на изучение этого материала уйдут многие годы[133]. Однако анализ более молодых уровней от M до P, вскрытых за последние десять лет, уже дал удивительные результаты.

Уровень O, с датировкой примерно 55 000–54 000 лет назад, сохранил одно из самых точных в мире свидетельств о жизни неандертальцев. Из слоя площадью 270 м2 при мощности менее метра было извлечено около 40 000 предметов. Цифровой анализ их расположения ясно показывает как минимум три основные фазы функционирования стоянки, хотя каждая из них, вероятно, состоит из нескольких периодов. Магнитографический анализ отложений из очага говорит о том, что они полностью сформировались в течение нескольких столетий, поэтому каждая отдельная фаза, вероятно, связана с использованием стоянки лишь несколькими поколениями неандертальцев.

Наиболее богата средняя фаза, Ob, содержавшая совершенно уникальную находку — целый скелет разделанной дикой кошки. Во все времена неандертальцы Абрик Романи, как правило, столь тщательно разбивали кости, что определить конкретных животных практически невозможно. Почти полный скелет — явление чрезвычайно редкое, указывающее на весьма короткий момент времени, событие, случившееся незадолго до того, как место было покинуто и «накрыто» еще одним слоем травертина. Последние из живших здесь на протяжении многих веков неандертальцев поймали кошку, сняли с нее шкуру и, вероятно, приготовили на ближайшем кострище. Наевшись досыта, они подумали наперед: отсутствие фаланг и хвоста свидетельствует о том, что толстую полосатую шкуру они прихватили с собой.

Там, где очаг

Эта дикая лесная кошка — поразительная находка, рассказывающая нам про события всего одного утра или дня, случившиеся более 50 тысячелетий назад. Даже в местах с такой «высокой четкостью», как Абрик Романи, обычные слои все равно представляют проблему: как различить перекрывающие друг друга следы жизнедеятельности в плотной мешанине артефактов и фрагментов костей? Для этого нужно начать с очага и раскручивать по спирали наружу: молекула углерода, раскаленный уголек, пепельный ореол, сплетение веток. Вокруг блестящие в темноте глаза. Очаги — опорные точки археологии. Они всегда в центре, там, где время переплетается с пространством. Мы ориентируемся на очаги как на маяки, светящие сквозь туман тысячелетий и дымку данных, именно потому, что они были основой жизни неандертальцев.

Огонь — один из самых мощных символов в великой истории эволюции человека. Он дает свет, тепло и многое другое: защиту от хищников, возможность готовить еду и видоизменять прочие субстанции. Вплоть до того, что он раздвигает границы социальной жизни, разгоняя тьму. Как наши дома на протяжении всей истории строились вокруг огня, так очаги упорядочивали и существование неандертальцев: легко узнаваемое центрирование пространства. Нам не нужно рисовать в своем воображении, как они сидят лицом друг к другу; мы буквально можем увидеть это в том, как артефакты лежат вокруг кострища.

Фрагменты угля, обгоревшие кремни и спекшийся грунт можно найти на сотнях стоянок, но понять, что они означают, очень сложно. Очаги недолговечны, их устройство такое же хрупкое, как пепел внутри них. Их могут разрушить или уничтожить эрозия или вытаптывание, они могут деформироваться под перекрывающими слоями. Эксперименты показывают, что порой обгоревшая земля сохраняется там, где от других признаков огня не остается и следа, а микрослои от различных фаз горения — это веское доказательство деятельности гоминин.

Основные знания о неандертальских технологиях использования огня получены нами из местечка Эль Сальт в Аликанте. Этот скальный навес находится приблизительно в 350 км к югу от Абрик Романи, датируется примерно так же и исследуется тоже в течение нескольких десятилетий. Когда при раскопках обнаружились напоминающие кострища черные круги, ученые предприняли попытку разобраться, что это такое. Создание экспериментальных очагов прямо у известняковых скал позволило максимально приблизить условия к тем, в которых жили неандертальцы в Эль Сальт.

Было обнаружено, что у выявленных очагов, как правило, трехслойная структура: раскаленная докрасна почва в основании, затем черный грунт, а сверху — зола от сгоревших дров. На многих археологических памятниках слой золы исчез из-за естественных процессов, что произошло и со многими объектами в Эль Сальт. Таким образом, раскопанные черные слои оказались обугленными остатками того, что находилось на полу под кострищем; микроскопия показала, что это были в основном сорные травы и опавшие листья. Поэтому артефакты в этом черном грунте, по всей вероятности, относятся к более древним периодам.

Несмотря на достигнутые успехи в распознавании очагов, «пиротехническое» мастерство неандертальцев остается предметом горячих споров. Сегодня никто не отрицает, что они использовали огонь (поскольку гоминины делали это более миллиона лет), и на протяжении среднего палеолита очаги, бесспорно, распространяются все шире. Очевидно, что примерно 120 000 лет назад огонь становится частью повседневной жизни. Возможно, это покажется удивительным, но вопрос о том, получали неандертальцы огонь от природных пожаров или умели разводить его самостоятельно, все еще остается открытым.

Дело в том, что на объектах с относительно плотным содержанием археологического материала присутствие огня едва обнаруживается. Более того, на Рок-де-Марсаль и Пеш-де-лʼАзе IV (юго-западная Франция), то есть на самых часто упоминаемых памятниках, в слоях Кина вообще нет кострищ и даже угля, хотя в более ранние периоды они присутствовали. Учитывая, что слои датируются ледниковой стадией МИС 4, явное отсутствие огня в самый холодный период вызывает недоумение.

Возможно ли, что неандертальцы использовали огонь, если он был в наличии, но забывали или вовсе не знали, как его разводить? Теории, что они просто обходились тем, что теплее одевались и ели сырую пищу, не только представляются маловероятными, но и противоречат наличию некоторого количества древесных углей и обожженных каменных орудий и костей, пусть и встречающихся гораздо реже, чем в других слоях тех же памятников. Может, неандертальцы просто добывали огонь во время природных пожаров? Однако в условиях высокоширотной тундры, подобных тем, в которых формировались безочаговые слои в Пеш-де-лʼАзе IV и Рок-де-Марсаль, удары молний — явление редкое. Если лесные пожары случались весьма нерегулярно, то неандертальцы должны были преуспеть в сохранении раскаленных углей; в этом случае они могли с таким же успехом по цепочке переносить пламя из одного очага в другой.

Существует и другое объяснение всему этому. Возможно,