Комсомолец. Часть 3 - Андрей Анатольевич Федин

— не рынок), продавцы лениво переговаривались, не обращая внимания на мою сонную физиономию. Я зевал, разбрасывая вокруг себя бактерии. С аппетитом посматривал на полки с едой. На кильку в этот раз не позарился. Ограничился скромным пятирублёвым набором продуктов… который с трудом поместился в тряпичной сумке.

На обратном пути я напомнил себе, что в магазин не стоило идти голодным (хотя у моего нынешнего тела чувство голода исчезало редко и ненадолго). Да и хапать с витрин еду без разведки гастрономических предпочтений Альбины тоже не стоило (станет ли Королева есть ту же морскую капусту — это вопрос). Однако воспоминания о пустом (но тщательно намытом) холодильнике Нежиных обнадёжили, что «нахапанные» мной продукты не испортятся. «Не съест Королева — слопаю сам… когда наведаюсь к ней в следующий раз», — подумал я. Почему-то не сомневался, что этот «следующий раз» случится скоро.

Женщины у Альбининого подъезда притихли, едва я нарисовался во дворе. Позабыли все прочие темы бесед — набирались впечатлений и эмоций, наблюдая, как я тащил тяжёлую сумку. Я невольно представил изогнувшееся дугой под тяжестью ноши тело Комсомольца — ухмыльнулся. Женщины трактовали мою ухмылку на собственный лад — настороженно распрямили спины. Прожигали взглядами мою ношу. Лишь изредка перешёптывались, будто делали ставки: что оторвётся раньше — ручки сумки или моя рука. Ручки выдержали (во всяком случае, не сдались по пути из магазина к подъезду).

— Что такое-то ты там тащишь? — спросила у меня знакомая синеглазая пенсионерка.

— Гуманитарную помощь, — сказал я. — Продуктовый набор от комсомольской организации Зареченского горного института для лучшей студентки первого курса. Но это ещё не всё. Весь набор у меня в руках не поместился. Прикупил только несколько пунктов из списка. Да и нет ничего толкового в вашем магазине. Ни сырокопчёной колбасы, ни пармезана…

— Парме… что? — спросила женщина.

— Пармезана, говорю в вашем «Гастрономе» нет. Это такой сыр. Помогает работе мозга. Ну, ничего. Завтра обращусь в городской комитет комсомола — там обязательно выделят для Нежиной пару килограмм. Да и консервированные ананасы у них в буфете тоже должны быть. Я сам-то их не очень люблю. Но для мозга нужны витамины. Придётся везти через полгорода.

— Ананасы?

Женщины ахнули.

Я выдавил печальный вздох.

— По документам положено выдать пять банок, — сказал я. — В вашем магазине не нашли ни одной. Безобразие. Ни пармезана, ни ананасов, ни горького шоколада. Как вы тут вообще живёте? Нужно было мне со списком в «Гастроном», что рядом с горкомом идти. Там бы мне всё нашли. Не пришлось бы бегать с документом по городу. Ладно. Чего уж теперь. Потом принесу остальное — может быть, завтра.

* * *

Нежина смотрела на продукты, что я выкладывал на стол, с королевской невозмутимостью. Она встретила меня в прихожей уже умытая и причёсанная. Поинтересовалась, куда я ходил. Выслушала мои объяснения, велела мне нести покупки на кухню — потом наблюдала за тем, как я выкладывал из сумки конфеты, печенье, молоко… Мне вспомнились первые годы моей семейной жизни, когда я вот так же являлся домой из магазина и демонстрировал жене свои покупки (тогда моя жена ещё выходила меня встречать — не проводила дни напролёт за разговорами по телефону… когда была дома).

Я с грохотом уронил на столешницу кусковой сахар. Показал Альбине пачку чая со слоном — не высший сорт, а первый (но я надеялся, что процент содержания чайных листьев в нём был выше, чем в том «мусорном» сорте, что заваривала Королева). Сказал, что ничего лучше пока не нашёл (поставил в уме галочку вновь «напрячь» по поводу чая Пашу Могильного). Пообещал, что куплю на рынке сушёные листья смородины и малины — тогда и первый сорт покажется «высшим». Нежина восприняла мои слова, как намёк, что нужно нагреть в чайнике воду. Отбросила на спину косу, засуетилась около плиты.

Альбина предложила пригласить на завтрак Изольду Матвеевну. Возражать я не стал. Ведь эта «добрая женщина» своим печеньем спасла меня вчера от голодной смерти. Да и пальтишко следовало у неё забрать — не возвращаться же мне в общагу без верхней одежды. Но отметил, что неожиданно оказался едва ли не в роли главы семейства — ведь вопрос Альбины подразумевал, что я мог и воспротивиться приёму гостей (вот только не факт, что Королева бы меня послушалась). Изольда Матвеевна и в этот раз не пришла с пустыми руками. Она сообщила, что моё пальто не просохло — протянула мне серый плащ, велела его примерить.

Опыт из прошлой жизни подсказал: вещицу мне «подогнали» недешёвую и дефицитную (по нынешним временам). Ткань гладкой фактуры, слегка потёртая надпись «Mackintosh» на вшитом ярлыке (смутно припомнил, как об этом бренде упоминал Пашка). Плащ, как ни удивительно, пришёлся мне впору… почти: пришлось лишь подвернуть рукава. Я повертелся у зеркала — вещица из гардероба покойного мужа Изольды Матвеевны смотрелась на мне более чем неплохо. Отметил, что плащ укоротили и ушили в плечах — подогнали под мою фигуру. Подумал: «Удачно я заглянул в это общество портних!»

— Ну, точно, как мой покойный муж! — заявила пенсионерка.

Она всплеснула руками, улыбнулась. Покосилась не задумчиво разглядывавшую меня (или плащ?) Нежину. Сегодня утром Альбина показалась мне непривычно покладистой (слишком часто со мной соглашалась) и молчаливой (будто над чем-то непрерывно размышляла). Хотя в её прищуренных глазах нет-нет и мелькали знакомые хитринки (от чего я тут же проверял, не испачкал ли лицо, не появились ли дыры на носках). Я вновь посмотрел в зеркало — и сам себе сказал, что в новом наряде смотрюсь неплохо (не мальчиком, а взрослым мужчиной: этому способствовал не только длинный плащ, но и мешки под глазами).

* * *

В общежитие я вернулся во второй половине дня. С пустыми руками: плед и свитер мне не вернули (да я и не поинтересовался их судьбой), а всё ещё мокрое пальто осталось в квартире Изольды Матвеевны («Заберёте в следующий раз, Александр», — сказала мне Альбинина соседка). Зевал. Мечтал о том, что вот-вот сброшу с себя одежду, завалюсь поверх покрывала на кровать и закрою глаза. Усталость и сонливость отогнали тревоги, вынудили позабыть о проблемах и заботах. На все мрачные мысли махал в своём воображении рукой и обещал разобраться сними после… после того, как высплюсь.

От Королевы ушёл не сразу после завтрака: увлёкся беседой с Изольдой Матвеевной. Обсудили с женщиной обстановку в мире; поразмышляли о перспективах нынешней молодёжи; прикинули, как можно реформировать советскую пенсионную систему. Договорились в ближайшие дни снова встретиться за чашкой чая. Изольда