Политическое животное - Александр Евгеньевич Христофоров

ресторанах, возил на такси и что теперь она и вовсе поселилась у меня, и мне очень нравилось, что она не уговаривает меня не тратиться на нее – иначе я бы начал тяготиться ее попытками выражения благодарности. Мне приходилось оставлять ее вечерами: две репетиции и два выступления в неделю были неизменными пунктами в моем графике.

Девушка выздоравливала – температура прошла, она улыбалась, но была еще слаба. Стул перед кроватью был уставлен лекарствами, на другой я поставил телевизор, купленный на днях в том же магазине. Мы смотрели глупый мультфильм, одним глазом я разбирал ноты соло для гармоники, которые ленился подобрать на слух. Недавно я позавтракал во второй раз и придумывал, что заказать на обед. После утренней тренировки я отправил парней к хозяину заведения, на которого нас вывел член городского совета, – хозяин сразу согласился разрешить проблему, ему хотелось, чтоб все было тихо, а такой реакции от наезда на тихую бабушку он никак не ожидал. «Придут парни в бушлатах», – сказал я.

В дверь негромко постучали, студентка даже не повернулась в ту сторону. Она никогда не волновалась и зачастую была настолько апатична, что это казалось невероятным.

Я вылез из-под одеяла, думая, кто пришел: рыжая или блондинка? С тех пор, как ко мне стала приходить студентка, они перестали бывать у меня. Ответил голос племянника огорченной женщины.

– Сейчас выйду! – сказал я, накинул штаны и бушлат, висевший на шурупе у двери. Я откинул полог, щелкнул ключом и вышел в коридор.

– О, да ты красавчик уже! – Я с силой ткнул пальцем в потемнение в углу его левого глаза – только утром он пропустил удар, но синяк был уже почти готов.

– Да такое. – Он смущенно потупился. – Вот тебе, – нам дали пять сотен. Три мы поделили, тебе вот, – он протягивал руку, в которой были зажаты две купюры.

– Интересно! – сказал я, думая, брать ли деньги.

– Бери! – чуть громче сказал он. – Мы бы без тебя этого не решили бы, и… тут такое дело… Парни, в общем, еще пару мест придумали, где можно что-то решить…

– Ну обсудим. – Я взял деньги и улыбнулся. – По рукам, племянник!

Мы крепко сжали ладони и попрощались.

Несмотря на то, что к весне мы сняли бушлаты, кто-то называл нас именно так. «Бушлаты». Группа парней с перманентными фингалами и постоянной готовностью к драке оказалась эффективным средством решения бытовых и мелких коммерческих конфликтов. Родственница нашего боксера поделилась своей историей с соседями, которым строительная фирма не желала компенсировать грядущий снос небольшого сарая рядом с домом, и мы добились компенсации, от которой получили свою долю. Несколько заказов подкинул даже наказанный коммерсант, собственник автопредприятия. О нас шли разговоры, мне это не нравилось, хотя и служило своеобразной рекламой, ну а парни радовались криминальной славе, которая крепла вокруг нас в районе. Я же понимал, что скоро мы можем попасть в неприятную ситуацию, либо в какой-то момент нам придется определиться с тем, к кому мы присоединяемся и кого поддерживаем, и тогда мы уже не будем хозяевами своей жизни. Потому я тщательно отсеивал заказы, не принимая те, что могли обернуться прямыми столкновениями либо могли повлечь за собой какие-либо осложнения. Несмотря на то, что парни были готовы ко всему (больше всего они любили вспоминать поджог магазина), я старался минимизировать риски. Например, договорившись с хозяином крупного строительного бизнеса о передаче некоторых подрядов на установку освещения бригаде родственников Бегемота, мы получали свой процент.

В конфликтной ситуации я старался выступить посредником человека, который был в состоянии ее решить. Симбиоз власти официальной и криминальной был настолько велик, что я перестал испытывать любые возможные угрызения совести по поводу своих новых занятий. Так же человек, который чинно давал телевизионное интервью, в реальной жизни был в курсе всех криминальных раскладов и, при наличии собственного интереса, мог помочь. Людям же, которые просили помощи, было абсолютно все равно, кто к ним придет – хоть дьявол, хоть святой. Слушая обрывки моих телефонных разговоров, студентка уже была твердо убеждена, что я лидер какой-то преступной группы, ко всему, еще она нашла пистолет, полученный мною когда-то на правах журналиста, и окончательно уверилась в своих догадках. Это все же не слишком ее беспокоило, она только обещала меня арестовать, когда станет следователем, и пристегнуть наручником к батарее отопления в своем личном кабинете. Я отшучивался, и по большей части меня это забавляло. Но когда добродушный скрипач с пушистыми усами вместо приветствия озабоченно покачал головой, я задумался о своем будущем куда серьезней. Долгое время мне казалось, что мы получили репутацию защитников нищих и обиженных, но это было не так. Соседи видели мои шальные траты – покупку техники, новой обстановки квартиры, дорогой одежды студентке, слышали о пьяных похождениях моих друзей-боксеров и становились все менее доброжелательными.

Солнце слепило, но я не надевал очков – снег попадал в глаза только на поворотах, и то, когда я мог пройти их, не падая. Глядя, как она хохочет и катится вниз по склону, я почувствовал легкую тревогу, но тоже засмеялся. Лыжи упрямо ехали в разные стороны, я все-таки тоже споткнулся и полетел следом за ней. Я скользил на спине, подняв согнутые ноги вверх, чтоб не поломать эти неукротимые палки. Склон был некрутой, и, легко коснувшись ее плечом, я остановился. Она, опираясь на меня, поднялась, следом поднялся и я. Она скользнула ногой, подбила меня, и мы опять упали. Куртка ограничивала движения, я успел подставить руки в снег, но они тоже соскользнули, и я грузно шлепнулся на нее.

– Колено, – хохотала она, – колено…

Я видел боль на ее румяном от мороза лице, но она смеялась и не подавала виду, что что-то произошло. Я присел перед ней и положил ее ногу себе на бедра. Болело снаружи, чуть сбоку.

– Послушай, это надрыв или растяжение связки. Нам нужно поскорее к врачу…

Вязаная шапочка съехала набок, ее голубые глаза горели болью, но она все так же смиренно улыбалась. Тогда я подумал, что она давно привыкла терпеть боль и совсем не боится ее. Я скинул наше снаряжение, подхватил в одну руку, другой дал ей опору, и мы проковыляли к подъемнику…

Большой внедорожник за большую сумму быстро привез нас в медицинский пункт, врач, привыкший видеть такие травмы, посмеялся над нашими тревогами, туго перетянул колено, сказал, когда следует сменить повязку, и дал лекарство от боли. Укол сразу изменил ее лицо, она расслабилась. Теперь, когда я понял, что серьезной травмы нет, я