Афганские каскадеры - Сергей Соболев

Эндрю Маховски – журналист-фрилансер. Время от времени он поставляет сюжеты из разных экзотических мест для крупных и не очень крупных информационных агентств. У него есть свой сайт, имеется колонка в двух или трех канадских газетах. Его фотоснимки публикуются в различных журналах. В своем блоге и в Фейсбуке он оставил запись – еще девятого октября, – что отправляется в поездку по Центральной Азии. В этой записи Маховски сообщил также, что он намерен сделать во время этого выезда «классную фотосессию», что он собирается отснять серию фотоматериалов, запечатлев на снимках суровые красоты и дивные ландшафты Афганистана и Пакистана, этих двух далеких стран, которые канадские обыватели привычно связывают с войной, наркотиками и терроризмом.

С сегодняшнего дня и вплоть до выполнения «просьбы» мистера Сэконда ему, Козаку, предстоит жить в шкуре Эндрю Маховски – старого педераста, любителя травки и горячительных напитков, человека с тройным дном.

Водитель свернул в один из переулков отходящего ко сну города.

Проехали мимо то ли каланчи, то ли невысокого минарета, после чего еще раз свернули…

Строения в этом квартале обнесены стенами из обожженного кирпича; ворота хозяева держат на запоре. Наконец «круизер» остановился возле одного из таких строений, смахивающих внешне на небольшие укрепленные форты. Кто-то открыл изнутри створки ворот; джип проехал внутрь участка.

– Выходите, Эндрю! – скомандовал водитель. – И не забудьте взять из багажника сумку с вещами и баул с оборудованием.

Козак, прихватив с собой обе сумки, направился в дом. Мягко ступая по застеленному ковром полу, прошел через освещенный настенным светильником вестибюль. В гостиной, тоже устланной коврами, с низким столиком и двумя кожаными диванами, царит сумрак. Из-за чуть приоткрытой двери на пол гостиной ложится косым клином золотистый свет. В воздухе витает легкий, приятный обонянию аромат восточных благовоний. Слышен звук водных струй; кто-то принимает за этой дверью душ…

Иван оставил сумки на полу. Пройдя в глубь этой довольно просторной гостиной, осмотрелся. Окна не только зашторены, но и закрыты ставнями. Еще одна дверь ведет в спальню – на кровати разбросаны предметы женского туалета.

Он выложил на стол борсетку, туда же положил сигареты и зажигалку. Снял куртку, бросив ее сверху на сумки. Затем через голову, подобно свитеру, стащил вшитую в полотняную жилетку накладку с силиконовым горбом. Уселся на диван, откинувшись спиной на мягкие подушки; ноющие от усталости ноги возложил на стол.

Некоторое время сидел так, думая о своем. Потом взял со стола початую пачку «Мальборо», извлек сигарету, закурил.

Звук водных струй стих. По полу прошлепали босые женские ступни. В открытых дверях, освещенная струящимся из настенных светильников ванной комнаты золотистым светом, возникла женская фигура – в чем мать родила.

– А! – сказала Джейн. – А вот и Эндрю приехал!..

– Привет, – буркнул Козак. – Давненько не виделись.

Мадам Борель, нисколько не стесняясь своей наготы, держа в руке банное полотенце, прошествовала в спальню мимо устроившегося на диване в расслабленной позе мужчины.

– Как добрались, Эндрю? – долетел из спальни ее голос.

– Нормально.

– Без приключений?

Козак призадумался; следует ли считать то, что он в данный момент числится мертвецом, «приключением»? Пока он размышлял над этим, Джейн успела надеть крохотные трусики и вернуться в гостиную.

– Прекрасно выглядите, – сказала она, оглядев внимательно сидящего на восточном диване мужчину. – Вылитый Эндрю.

– Так и будете голой ходить? – поинтересовался Козак. – Могли бы и накинуть что-нибудь на себя… ради приличия.

– Не думала, что педе… гомосексуалиста, каковым вы являетесь, дружок, уже много лет, смущает женская нагота. – Джейн взяла из вазы с фруктами персик. – Во-вторых, милейший, я после душа всегда хожу голой… Ну, вот такая у меня привычка.

– Умгу, – процедил Козак. – Мы это уже проходили.

Хотя он знал, кто перед ним, хотя у него давно уже сформировалось мнение об этой особе, все же нельзя не отдать должное ее женским чарам. Иван ощутил, как напряглась плоть; три месяца вдали от женушки, среди одних мужиков – это ли не серьезное испытание…

Джейн откусила от сочного плода; ее лицо вдруг перекосила гримаса, как будто она отведала не мякоти персика, а съела что-то кислое или пересоленное. В следующую секунду дама отбросила прочь надкушенный плод и плюхнулась на диван рядом с только что приехавшим мужчиной.

– Вы редкостная сволочь, – прошипела она. – У меня с вами вечные неприятности!..

– Это вы мне говорите? – ледяным тоном поинтересовался Козак. – Или ваша реплика адресована старому педерасту, под которого…

– Заткнитесь! – Джейн вцепилась острыми коготками в его руку. – Вам, вам говорю… кому же еще!

– Я не искал с вами встречи.

– Это ж надо быть таким идиотом?! – Джейн по-прежнему не отпускала его руку, но теперь уже окончательно перешла на шепот. – Когда выяснилось, что этот долбаный вертолет упал именно на вас…

– Я просто мимо проезжал.

– И что фамилия дебила, который сунулся на минное поле спасать других… что это именно вы…

– Полегче, – сказал Козак. – Не вонзайте в меня свои коготки!

Он наконец вырвал ладонь из ее когтистых конечностей.

– Можно подумать, что я сам в восторге от случившегося, – пробормотал он.

– Ладно… – уже почти спокойным голосом произнесла женщина. – Ладно, – сказала она, прильнув к плечу «канадца». – Давайте о деле…

– Ну? Я слушаю. – Иван чуть отодвинулся, стараясь сохранять хоть какую-то дистанцию от этой фурии. – Мне было сказано, что именно вы введете меня в курс дела.

– Мероприятие намечено на завтра, на одиннадцать утра, – сказала Джейн. – У нас три аккредитации – ваша, на известные имя и фамилию, моя, полученная через контакт в Исламабаде, и на того, кто вас привез… Кстати, он по документам тоже канадец.

– А где пацан? – спросил Козак. – Без него ничего не выгорит.

– Тут он, – прошептала женщина. – Неподалеку отсюда…

Она положила ладонь на мужское бедро.

– Признайся, скучаешь по своей женушке?

Иван снял ее ладонь, да и сам вновь отодвинулся в сторону.

– Дурачок, – прошептала она. – Я же вижу, я же чувствую, что ты хочешь…

Джейн, улыбаясь странной улыбкой, коснулась поочередно указательным пальчиком своих – идеальной конической формы – грудей; зовуще поглядывая на соседа, потеребила небольшие заостренные соски… Грудь у нее, надо признать, хороша – как у двадцатилетней девушки. А ведь ей не двадцать, и не двадцать пять; ей тридцать два, если его сведения об этой женщине верны.

– У вас оч-чень дорогой пластический хирург, мадам Борель, – сказал Козак. – Вы не зря платите ему высокие гонорары за его услуги.

– Вот же сволочь! – прошипела давняя знакомая, перейдя на русский. – Как был хамом, так хамом и помрешь!..

– Вот теперь, мадам Борель, вы похожи на саму себя… Кстати. Помереть я, как вы мне желаете, не могу, поскольку уже числюсь покойником. А дважды помирать как-то не комильфо.

Козак вытащил из пачки сигарету. Коль есть еще в запасе немного времени, надо пораскинуть мозгами, как ему дальше жить. Вопрос, кстати, сродни гамлетовскому «быть или не быть»… Продолжать ли ему и дальше играть навязанную Сэкондом, а, возможно, косвенно и их общим недругом американцем Доккинзом партию? Или попытаться сбежать отсюда, пока его уже по-настоящему не обслужили, не превратили в мертвеца?..

Он вновь откинулся спиной на подушки, ощущая неудобство и от носимой им чужой личины, и от присутствия нагой женщины, и еще больше от того, что сам он пока не может найти должного решения.

Дама наконец поднялась с дивана. Взвилась, если быть точнее… Некоторое время Джейн, подбирая слова, – понимает, что ничего лишнего она сказать здесь и сейчас не может – сжимала и разжимала кулачки… Затем, что-то прошипев, подобно той змее, которую отловил в своем отсеке Козак, – наконец произнесла уже человеческим голосом:

– Спать будете на этом диване! Грим не трогать, на ночь можете снять только накладки!.. Подъем в семь утра! Спокойной ночи.

Произнеся эту тираду, мадам Борель ушла в спальню, хрястнув напоследок дверью.

ГЛАВА 33

Провинция Белуджистан, Пакистан.

Зхоб – ущелье Черных пещер

Китайские коллеги приехали в местный «караван-сарай» – так прозвали между собой россияне ту маленькую гостиницу, где их поселили, – ровно в девять утра. К моменту их появления у Козаковой и Котова уже были собраны вещи; сами они были одеты в удобную для их занятий одежду.

Обменялись приветствиями, после чего погрузились в предоставленный товарищами из Поднебесной транспорт. В качестве такового россиянам предоставили микроавтобус «Volkswagen Multivan». Кроме прибывших из Москвы журналистов, в этом же вэне устроились двое уже знакомых им смуглых мужчин в цивильном. Один «гард» сел рядом с водителем, другой занял место в корме микроавтобуса. Анна уселась посередине справа, у окна; Котов с другой стороны: при такой диспозиции у каждого из них максимальный обзор.