Хитрости - Эван Хантер

тут, то там. Испачканные антимакассары (тканевая или бумажная салфетка различной величины и формы, чаще прямоугольной, которая кладётся на спинки и подлокотники мягких диванов и кресел, чтобы предотвратить загрязнение обивки мебели – примечание переводчика) на мягкой обивке. Браун провёл пальцем по поверхности торцевого столика. Пыль. Хоуз ткнул указательным пальцем в почву горшка с растением. Сухо. Не покидало ощущение, что дом слишком запущен, чтобы о нём заботились или что он в запустении, потому что скоро будет заброшен.

Она вернулась.

«Несколько минут, заваривается кипяток», - сказала она.

«Кто играет на пианино?» - спросил Хоз.

«Фрэнк. Иногда.»

Она уже привыкла к утрате.

«Миссис Себастьяни», - сказал Браун, - «мы хотели бы узнать, можно ли осмотреть комнату Брейна.»

«Комнату Джимми?» - спросила она. Она выглядела немного взволнованной их присутствием, но это было вполне нормально - двое полицейских, появившихся на пороге её дома в полночь.

«Посмотрим, нет ли там чего-нибудь, что могло бы дать нам зацепку», - сказал Браун, наблюдая за ней.

«Мне придётся найти где-нибудь запасной ключ», - сказала она. «У Джимми был свой ключ, он приходил и уходил по своему желанию.»

Она неподвижно стояла у входной двери в гостиную с задумчивым выражением лица. Хоузу стало интересно, о чём она думает, с таким-то лицом. Думала ли она о том, безопасно ли показывать им эту комнату? Или просто пыталась вспомнить, где лежит запасной ключ?

«Я пытаюсь понять, куда Фрэнк мог его положить», - сказала она.

Дедушкины часы в дальнем конце комнаты начали отбивать час, опоздав на восемь минут.

Один... два...

Они прислушались к тяжёлому гулу.

Девять... десять... одиннадцать... двенадцать.

«Уже полночь», - сказала она и вздохнула.

«Ваши часы отстают», - сказал Браун.

«Давайте я проверю ящик на кухне», - сказала она. «Фрэнк часто складывал в этот ящик всякий хлам.»

Снова в прошедшем времени.

Они последовали за ней на кухню. Грязная посуда, кастрюли и сковородки были сложены в раковине. Дверца холодильника заляпана отпечатками рук. Телефон на стене рядом с ним. Маленький стол с эмалированной крышкой, два стула. Потёртый линолеум. На единственном окне над раковиной - только абажур. На плите засвистел чайник.

«Угощайтесь», - сказала она. «Там есть чашки и банка растворимого напитка.»

Она подошла к ящику в стойке и открыла его. Хоуз насыпал растворимый кофе в каждую чашку и налил в них горячую воду. Сейчас она была занята тем, что искала в ящике запасной ключ. «В холодильнике должно быть молоко», - сказала она. «И сахар на стойке.» Хоуз открыл холодильник. В нём было немного. Картонный пакет молока с низким содержанием жира, кусок маргарина или масла, несколько контейнеров йогурта. Он закрыл дверцу.

«Хочешь немного?» - спросил он Брауна, протягивая ему коробку.

Браун покачал головой. Он смотрел, как Мари роется в ящике, полном всякого хлама.

«Сахару?» - спросил Хоуз, наливая молоко в свою чашку.

Браун снова покачал головой.

«Возможно, этот ключ, я правда не знаю», - сказала Мари.

Она достала из ящика и протянула Брауну латунный ключ, похожий на ключ от дома.

Зазвонил телефон.

Она была заметно напугана его звуком.

Браун поднял чашку с кофе и стал потягивать его.

Телефон продолжал звонить.

Она подошла к стене рядом с холодильником и сняла трубку с крючка.

«Алло?» - сказала она.

Два детектива наблюдали за ней.

«О, привет, Долорес», - сразу же сказала она. «Нет, ещё нет, я на кухне», - ответила она и прислушалась. «Со мной два детектива», - сказала она. «Нет, всё в порядке, Долорес.» Она снова прислушалась. «Они хотят осмотреть комнату в гараже.» Снова прислушалась. «Я ещё не знаю», - сказала она. «Ну, они... должны сначала сделать вскрытие.» Опять слушает. «Да, я дам тебе знать. Спасибо, что позвонила, Долорес.»

Она положила трубку обратно на крючок.

«Моя невестка», - сказала она.

«Я готов поспорить, что ей тяжело», - сказал Хоуз.

«Они были очень близки.»

«Давай проверим ту комнату», - сказал Браун Хоузу.

«Я пойду с вами», - сказала Мари.

«Нет необходимости», - сказал Браун, - «на улице стало холодно.»

Она посмотрела на него. Казалось, она собиралась сказать что-то ещё. Затем она просто кивнула.

«Лучше взять фонарь из машины», - сказал Хоуз.

Мари наблюдала за тем, как они выходят за дверь и в темноте добираются до места, где припарковали машину. Дверь машины открылась, в салоне зажёгся свет. Дверь снова закрывается. Мгновение спустя зажёгся фонарик. Она наблюдала за тем, как они идут по подъездной дорожке к гаражу. Они начали подниматься по ступенькам сбоку здания. Луч фонарика на двери. Отпирают дверной замок. Должна ли она была дать им ключ? Открывают дверь. Чёрный полицейский зашёл в комнату. На мгновение он задержался, чтобы нащупать на стене выключатель, затем зажёг свет, и они оба вошли внутрь и закрыли за собой дверь.

Пуля вошла в грудь Кареллы с правой стороны, пробила большую грудную мышцу, отклонилась от грудной клетки и пропустила лёгкое, прошла через мягкие ткани в задней части грудной клетки, а затем снова закрутилась и попала в одну из сочленённых костей позвоночного столба.

Рентгеновские снимки показали, что пуля прошла в опасной близости от самого спинного мозга.

На самом деле, если бы она попала на микрометр левее, то травмировала бы нервный узел и вызвала паралич.

Хирургическая операция была непростой, поскольку сохранялась опасность некроза - либо из-за механической травмы, либо из-за нарушения артериального кровоснабжения. У Кареллы была большая кровопотеря, и существовала дополнительная опасность сердечной недостаточности или шока.

Команда хирургов - торакальный хирург, нейрохирург, его ассистент и два ординатора, решили использовать заднелатеральный подход, проходящий через спину, а не через грудную полость, где может быть больше шансов занести инфекцию и повредить одно из лёгких. Разрезы делал нейрохирург. Торакальный хирург был наготове на случай, если придётся вскрывать грудную клетку. В палате также находились две операционные медсестры, медсестра-ассистентка и анестезиолог. За исключением операционных медсестёр и анестезиолога, все были в халатах и перчатках. Вдоль операционного стола стояли аппараты, контролирующие пульс и кровяное давление Кареллы. Был установлен катетер Свана-Ганца (катетер, используемый в медицине для оценки параметров центральной гемодинамики, назван в честь изобретателей, врачей лос-анджелесской клиники Джереми Свана и Уильяма Ганца – примечание переводчика), контролирующий давление в лёгочной артерии. Осциллографы мигали зеленым. В стерильной тишине комнаты раздавались звуковые сигналы.

Пуля прочно засела в позвоночнике.

Очень близко к спинному мозгу и радикулярным артериям.

Это было похоже на работу внутри спичечного коробка.

Во время сильных сентябрьских