Легион против Империи - Александр Мазин

Слезы Корнелии мгновенно высохли. Она даже закусила губу, чтобы сдержать нахлынувшие чувства. Никогда бы Корнелия Преста Гордиана не подумала, что может так обрадоваться этой женщине… Словно сестре. Подумать только: она, дочь и внучка императоров – сестра гетеры! Корнелия негромко засмеялась, заработав удивленный взгляд Ахвизры.

Женщина у ворот взмахнула рукой – и белый голубь взмыл в небеса. Взлетел, описал полукруг и полетел в сторону Рима. А женщина повернулась и махнула Корнелии рукой. Да, патрицианка не ошиблась. Это Анастасия. Значит, они спаслись! Значит, Алексий жив…

Корнелия не подумала о том, что Алексий мог пожертвовать собой, чтобы спасти жену. Могла бы подумать, но не захотела…

Глава пятая

Десятью часами ранее. Дом Корнелии Престы Гордианы. Вероломное нападение

– Ну вот, – сказал Алексей, когда Черепанов с супругой отбыли в Палатин. – Покушали, теперь что, погуляем?

– Я бы в термы сходил, – пробасил Красный. – Пошли в термы, рикс! В мяч поиграем, вина выпьем… Заодно и помоемся.

Коршунов покосился на Настю. Термы Тита – прямо напротив. А сразу за ними – совсем уж великолепные термы Траяна. Настоящий дворец. Библиотека, гимнасии, множество бассейнов, вокруг – прекрасный парк… Но Настя не очень любит смешанные римские термы. У них в Сирии порядочные женщины не купаются в бассейнах вместе с чужими мужчинами.

Анастасия угадала его мысли.

– Я бы купила кое-что из одежды, – сказала она дипломатично.

Коршунов благодарно улыбнулся.

– Носилки возьми, – сказал он. – Негоже супруге легата пешком ходить. Фульминат! Если я тебя попрошу сопроводить Анастасию?

– А ты, домин, как же? – Африканец, не слишком любил, когда тот отправлялся куда-нибудь без него.

– Со мной же Красный будет, – напомнил Алексей. – И здесь всё же Рим, а не припортовый район Тира.

– Рим, домин, намного опаснее, чем Тир. – Африканец покачал головой.

– Вне всякого сомнения, – согласился Коршунов. – Но от опасностей Рима пара лишних клинков не убережет. Даже твоих, Фульминат.

– Не знаю, домин… – Бывший гладиатор явно был обеспокоен. Интересно, чем же?

– Мне сегодня приснился дурной сон, домин. Приснилось, что мы с тобой стоим на берегу черной реки, а по ту сторону – царство Плутона…

– Музыка навеяла… – по-русски пробормотал Коршунов, поглядев на мозаичный пол в триклинии, где были изображены «оптимистические» пейзажи загробного мира.

– Сон, говоришь? Со мной тоже так бывает, – подал голос Красный. – Особенно если выпью слишком много. Ты, Фульминат, не поленись: перейди через улицу: там храм Венеры и Ромы[78]. Рома здесь, в Риме, посильней Юпитера. Подари ей голубя и дай еще пару ассов жрецам – пусть составят тебе протекцию. Да и Венеру тоже не забудь, не то обидится, и сам знаешь, что будет. Вот прямо сейчас и иди!

Фульминат колебался…

– Иди, иди! – разрешил Коршунов. – Мы тебя здесь подождем. Полюбуемся фресками в нашей спальне, – Алексей подмигнул Насте. Фрески в их спальне были самого непристойного толка. Впрочем, для римской культуры иллюстрации к Кама-сутре на стенах – это не просто нормально, а признак хорошего вкуса. Вон в центральном дворике имеется скульптурка: две нимфы занимаются парным оральным сексом, а рогатенький козлоногий мужичок смотрит на это и занимается… самообслуживанием. Произведение искусства. Корнелия с гордостью назвала имя скульптора… И для диких варваров уточнила: настоящий антиквариат. Папа Антонин Антоний эту похабень аж из Александрии Египетской привез. Причем она и в Александрии уже была дивным антиквариатом… Вот так-то, невежественные варвары! Любуйтесь и просвещайтесь.

Фульминат ушел. Однако наверх Алексей с супругой подняться не успели.

Во входную дверь застучали громко и требовательно. Слишком громко и слишком требовательно.

Коршунов насторожился.

Тут же раздался сиплый голосок привратника… И характерное цоканье калиг по мозаичному полу.

В дом ввалилось штук десять преторианцев с офицером во главе.

Ввалились и сразу рассредоточились, беря под контроль помещение.

Четверо сходу вломились в триклиний. С мечами наголо.

Коршунов встал, расправил плечи и вознамерился высказать всё, что он думает по поводу столичных гвардейцев, но тут один из преторианцев пинком отшвырнул в сторону свободное ложе… И стало ясно, что время разговоров прошло.

– Красный, бей! – по-готски крикнул Алексей и метнул стеклянную чашу в физиономию преторианца.

Чашу преторианец отбил, но прохлопал момент, когда Коршунов пнул ногой стол. Стол въехал преторианцу в защищенные бронзой колени. Преторианец плюхнулся брюхом в медовый пирог, уже на лету попытавшись рубануть Алексея… Получил коленом в нос (больно!), взвизгнул… Еще раз взвизгнул, когда Коршунов, вывернул ему руку, отбирая меч…

– Настя, беги! – закричал Алексей. На него бросились еще двое… И обоих смело молодецким ударом пиршественного ложа, воздетого Красным.

Следующим ударом огромный гепид вышиб последнего преторианца в атрий, швырнул ложе в набегавших врагов, выиграв секунду, сорвал со стены скутум одного из предков Корнелии, вооружился копьем всадника, принадлежавшим другому предку и набросился на преторианцев, как медведь на шавок.

Коршунов охотно бы ему помог, но у него были собственные проблемы. Сбитые Красным преторианцы вскочили и разом накинулись на Алексея. А тот гвардеец, у которого Алексей отнял меч, клещом вцепился Коршунову в тунику.

Вообще-то Алексей не планировал никого убивать. За убийство преторианца в Риме судят. И судят строго. Но судить-то будут потом, а убивать – прямо сейчас. Короткий укол в шею – и распластавшийся на столе преторианец отправился в царство Плутона. Двое других… К счастью, они были без щитов. Алексей рванулся вперед. Финт в голову, подсечка, уход влево (так, чтобы упавший оказался между Алексеем и вторым противником), еще один финт – и короткий экономный укол под мышку. И сразу – мощный удар вниз – в живот упавшего.

«Ай да я!» – мысленно похвалил себя Коршунов. Троих гвардейцев – их собственным оружием.

– Настя, наверх! – крикнул Алексей и бросился в атриум…

Красный бился, как лев. Даже завалил двоих, но шансов на победу у гепида не было.

В атриуме было тесно от преторианцев. Причем эти были со щитами и отлично держали строй, тесня Красного к бассейну. На щите гепида висело уже три пилума и только невероятная сила Красного позволяла ему орудовать щитом.

Один взгляд – и Алексей всё понял. В том числе и то, что его вмешательство не поможет.

Настя! Надо спасать Настю!

Пронзительный женский крик из внутреннего дворика. Алексей кинулся туда…

Два преторианца схватили девушку…

Коршунов с ревом налетел на них.

Неправильное решение. Один из императорских гвардейцев тут же пырнул девушку мечом. Алексей обмер… Но тут же понял, что это не Настя. К этому моменту его меч уже вошел меж ребер второго преторианца. Убийца девушки замешкался. Меч застрял. Наконец сильным толчком он сбросил сирийку с клинка. Тело плюхнулось в бассейн… А преторианец повис на мече Коршунова.

– Что ж ты, гад, женщин убиваешь? – глядя в тускнеющие глаза преторианца, по-русски произнес Алексей, повернул меч, толчком отшвырнул преторианца и увидел, как из «черного (для слуг) хода» во дворик лезет еще полдюжины гвардейцев. Сколько ж здесь этих гадов? Целая кентурия, не иначе.

И что делать? К конюшне не прорваться! Выходы перекрыты. Мой дом – моя крепость. Не иначе это римляне и придумали. Была крепость, а стала – мышеловка. Окон наружу нет. На крышу? Знать бы еще, где тут выход на крышу?

Коршунов отступал вверх по лестнице, ведущей на второй этаж. Разок в него метнули дротик, но тут же опцион, державшийся в стороне от драки, грозно заорал – и больше в Алексея острых предметов не кидали. Живьем решили взять, гады! Черт! Как же их много! И все норовят цепануть мечами по ногам. Алексею приходилось плясать, как медведю на жаровне.

Помощь подоспела неожиданно. Красный прорвался. Как ему это удалось – непонятно. Но – удалось. Он выбежал из атриума (преторианцы буквально висели у него на плечах), перебросил щит за спину и врезался в тех, что лезли по лестнице. В правой – копье (он орудовал им, как дубиной), в левой – трофейный меч…

То ли оттого, что атака была неожиданной, то ли потому что Красный был действительно могуч, но он пробился наверх, по телам преторианцев и встал перед Коршуновым, загородив лестницу.

– Уходи, рикс!!!

Коршунову не надо было предлагать дважды. Он промчался по крытой галерее, что окружала перистиль, наткнулся на перепуганного раба:

– Выход на крышу, быстро!

Раб замотал головой, получил бодрящий подзатыльник:

– Наверху! Наружу! Выход!

Доперло. Побежал вприпрыжку. Коршунов – за ним.

– Банг! – Угодившая в один из зеркальных дисков-висюлек стрела отскочила на пол галереи, под ноги рабу. Раб взвизгнул и застыл. Потом взвизгнул еще раз, получил пинок под зад и припустил дальше. А, вот оно! Дверь, одна из трех (остальные – нарисованные), выводила на плоскую поверхность, огороженную чем-то типа небольшой балюстрады. Коршунов выбрался, глянул вниз… Ага, на улице, считай, никого. Зато имеется лошадь, а на лошади – важный толстый господинчик в тоге. Забавно, когда в тоге – и на лошади. Но смеяться будем потом.