Новые приключения в Стране Литературных Героев - Станислав Рассадин

Ткачи.

Уж нам-то издавна известно:На дураках стоит земля!И вот мы из пустого местаКроим наряд для короля.

Второй ткач (запевает громогласно).

Не зря мы с тобою ткачи-ловкачи...

Первый (шепотом остерегает его).

Об этом, братец, промолчи!

Вместе.

Уж мы-то знаем: дело выйдет,Поскольку нам поверил всяк,Что если ткани не увидит,То, значит, круглый он дурак!

Второй (снова неосторожно громко).

Не зря мы с тобою ткачи-ловкачи...

Первый.

О этом, братец, промолчи!

Да тише ты! Кому говорят? Старый министр идет!

Ткачи (вместе.) Здра-авствуйте, господин министр! Милости просим, ваше превосходительство! Как изволили почи­вать? Ничто дурное вам не снилось? Как аппетит? Как...

Министр. Довольно, довольно, ткачи! Не заговаривайте мне зубы! Ну-ка, показывайте вашу работу. Меня вам не про­вести!

Первый ткач. Как можно, ваше превосходительство? Кому же не известен ваш изысканный и строгий вкус? Вот-с, из­вольте! Королевские панталоны!

Второй ткач. Королевский камзол!

Первый. Королевский кафтан!

Второй. Вам оттуда хорошо видно? Надеюсь, зрение у вас в порядке?

Первый. Что ты городишь? Кто же, если не господин министр, способен увидеть и оценить наше искусство? Ведь всяко­му дураку известно, что наша ткань только для него, для дурака, и невидима!

Второй. Или для того, кто сидит не на своем месте!

Первый. Вот именно! А какой же гнусный клеветник посмеет сказать этакое про господина министра? Покажите мне этого клеветника! Я его в клочки изорву!

Министр (про себя). Господи помилуй! Да я ничего не вижу... Неужели я глуп? Вот уж чего никогда не думал. Упаси господь, кто-нибудь узнает! А может, я не гожусь для своей должности? Нет, нет, никак нельзя признаваться, что я не вижу ткани!..

Первый ткач (нагло). Что вы там говорите себе под нос, ваше превосходительство? Скажите погромче, что вы думае­те о нашей работе? Или, чего доброго...

Министр. Нет! Нет! (Запинается.) О, это премило! Какой узор! Какие краски! Какие... ну, эти самые...

Первый (подсказывает). Какие благородные линии!

Министр. Да, да, совершенно верно, именно это я и хотел сказать: какие плодородные лилии! Я сию минуту доложу королю, что все готово, все красиво, все... ну и так далее. (Гром­ко и торжественно.) Ваше величество! Я имел удовольствие ос­мотреть ваш новый наряд и имею честь доложить, что он достоин того, чтобы вы его примерили. Эй, придворные! Двери настежь! Введите его величество под руки! Музыка! Марш!

Звучит бравурный марш. Шум голосов – мужских и женских. Полу разборчивые обрывки: «Пожалуйте, ваше величество!.. Дорогу королю!.. Не наступайте мне на шлейф! Медведь... От такой слышу!..» И общее: «Ах!!!» Молчание.

Первый ткач. Ну? Господа придворные! Что же вы пораскрывали рты? Надо полагать, от восхищения?

Второй. Что за странный вопрос ты задал? От чего же еще? Ведь невозможно и предположить, чтобы эти блестящие гос­пода ничегошеньки здесь не увидали и, стало быть, оказались круглыми...

Придворные (наперебой). Ах, нет, нет!.. Что до меня, то я все отлично вижу!.. А я, кажется, стала даже лучше видеть, чем прежде!.. Это что! У меня просто в глазах режет – так мне все хорошо видно!.. Какой рисунок!.. Какой покрой!..

Министр (веско). Добавьте: какие плодородные лилии! Не так ли, ваше величество?

Король (он тоже говорит себе под нос). Что за ерунда? Я ничего не вижу! Ведь это ужасно! Глуп я, что ли? Или не го­жусь в короли? Это было бы хуже всего! (Громко и очень фаль­шиво.) О да, очень, очень мило! Вполне.заслуживает моего одоб­рения!

Ткачи (по-солдатски). Рады стараться, ваше величе­ство!

Король. Да, я доволен. Только вот... как его... это...

Первый ткач. Вы хотите спросить, по мерке ли вам на­ряд, ваше величество?

Король. Да. Именно это. Впору ли он? (Капризно.) Мо­жет быть, будет узок в плечах? Или жать под мышками?

Второй ткач. О, не извольте беспокоиться: он легок, как паутина.

Первый. Что ты! Какая паутина! Паутина все-таки имеет вес, а наш наряд вы, ваше величество, даже и не почувствуете на своем теле. Будто его совсем нет!

Король (недоверчиво). Совсем нет?

Первый. Совсем; ваше величество! Нет как нет. Головой клянусь! Если почувствуете хоть что-нибудь, прикажите нас не­медля казнить!

Второй. А теперь соблаговолите раздеться... то есть, ви­новат, разоблачиться... и стать вот тут, перед большим зеркалом. Разрешите, мы вам поможем. Вот та-ак... и так... и так...

Король (хихикает). Ай, щекотно!

Второй. Теперь приступим к церемонии одевания... то есть, пардон, облачения. Вот панталоны вашего величества! По­звольте правую ножку... так... теперь левую...

Король. А я ведь и в самом деле ничего не чувствую. Наряда как будто нет.

Первый ткач. А я что вам сказал, ваше величество? Неужели вы могли подумать, что я вас обману? Я же собственной головой поклялся!

Второй. Вот камзол... А вот и кафтан... Все, ваше вели­чество!

Придворные (вразбивку и хором). Боже, как идет!.. Как чудно сидит!.. Сшит точь-в-точь по фигуре короля!.. Я не ви­жу ни одной морщинки!.. А я – ни одной складки!.. Браво! Браво! Браво!

Гена (смотрел, смотрел и не выдержал). Эх вы! Всё боитесь, что вас за дураков примут, а сами и доказали, что дураки!

Министр. Боже мой! Так я и знал! Уста младенца, как всегда, изрекли истину!

Гена (обидевшись). Это кто же тут младенец, интересно знать? Я, что ли? Да вы знаете, сколько мне...

Профессор. Тихо, тихо, Гена! Ничего обидного про те­бя не сказали, всего-навсего подтвердили, что ты прав. И вообще больше нам с тобой здесь делать нечего.

Оставляют короля, придворных и ткачей самих разбираться, что там у них произошло. Но, и оставшись наедине с Архипом Архиповичем, Гена все еще кипятится.

Гена. Младенец! Тоже нашел младенца! Сказал бы я ему, если бы...

Профессор. Говорю тебе: успокойся! Главное, что ты, я вижу, узнал эту мудрую и веселую сказку...

Гена. Конечно, узнал! Ее каждый младенец... То есть каждый дурак... В общем, это же Андерсен. «Новое платье ко­роля».

Профессор. Да, старый добрый Андерсен. И к тому же, надеюсь, ты понял, зачем мы очутились в этой сказке?

Гена. Кажется, понял. Действительно похоже! У Тыняно­ва в «Подпоручике Киже» – там ведь как? Все делают вид, что перед ними не пустое место, а живой человек, потому что иначе император Павел рассердится. И здесь тоже: притворяются со страху, будто что-то на самом деле видят, и опять ради того, чтобы царь... Ну, или король их не выгнал!

Профессор. Молодец! Сообразил... Да, эта тема, как видишь, давненько волнует писателей. Что касается Андерсена, то современники видели в его сказке насмешку над одним тог­дашним стихотворцем, которому очень хотелось считаться коро­лем датских поэтов...

Гена. А у самого силенок было маловато, да?

Профессор. Не то чтобы маловато, но с Андерсеном он сравнения не выдержал. Впрочем, сам-то великий сказочник говорил, что эту смешную историю он не совсем придумал. Она была рассказана в одной испанской новелле – вообрази – XIV ве­ка. Вот как давно! Да и после Андерсена ее продолжали рас­сказывать, конечно, всякий раз по-своему. В «Тиле Уленшпигеле» Шарля де Костера она тоже... Что, вижу, не помнишь? Очень рад! (Поправляется, стараясь казаться строгим.) То есть это очень скверно, что ты плохо помнишь такую прекрасную книгу, но хорошо, что у нас появился повод в нее заглянуть!

Так они и сделали. Заглянули.

Мужской голос (очень высокомерный). Вы – Тиль Уленшпигель?

Тиль. Он самый – к вашим услугам! Если, конечно, с ним разочтутся по заслугам!

Мужчина (небрежно). Насчет расплаты не беспокой­тесь!.. Итак, это вас господин ландграф Гессенский назначил сво­им придворным живописцем?