Хранители - Толкин Джон Рональд Руэл

Только оказавшись на ровной поверхности, он понял, что поднялся, на вершину какого-то холма или отрога. Он устал, вспотел и в то же время дрожал от холода. Все было покрыто мраком.

— Где вы? — закричал он жалобно.

Ответа не было. Он стоял прислушиваясь. Внезапно он понял, что становится очень холодно: здесь, наверху, дул ледяной ветер. Погода резко изменилась. Туман плыл мимо него клочьями и слоями. Изо рта у него вылетал пар, а тьма немного рассеялась и стала тоньше. Подняв голову, он с удивлением увидел, что сквозь плывущие облака тумана он может разглядеть звезды. Ветер свистел в траве.

Ему показалось, что он слышит приглушенный крик, и он двинулся в том направлении и по мере того, как он шел, туман все более рассеивался и звезды светили все ярче. Осмотревшись, он понял, что стоит лицом к югу на крутой вершине холма, на который он, по-видимому, взобрался с севера. Резкий ветер дул с востока. Справа от него на фоне западных звезд возвышались темные мрачные очертания большой могильной насыпи.

— Где вы? — снова закричал он, гневно и испуганно одновременно.

— Здесь! — ответил голос, глубокий и холодный, который, казалось, доносился из-под земли. — Я ищу тебя!

— Нет! — закричал Фродо, но бежать он не мог. Колени его подогнулись, и он упал на землю. Ничего не произошло, не слышно было ни звука. Дрожа, он поднял голову, как раз вовремя, чтобы увидеть на фоне звезд высокую темную фигуру. Она наклонилась над ним. Ему показалось, что он видит два глаза, очень холодные, но освещенные каким-то бледным огнем, как будто бы долетавшим издалека. Затем что-то более жесткое и холодное, чем железо, сжало его. Холод проник в его до самых костей, и он больше ничего не помнил.

Придя в себя, он какое-то мгновение ничего не помнил, кроме чувства ужасного страха. Потом вдруг осознал, что находится в плену, что его поймали и ему нет спасения: он находился в могиле. Дух кургана схватил его: теперь он, наверное, находится под властью духов кургана, о которых хоббиты рассказывали друг другу шепотом. Он не осмеливался пошевелиться и лежал в той же позе, прижавшись спиной к холодному камню, вытянувшись всем телом и сложив руки на груди.

И хотя его страх был так велик, что, казалось, составляет часть окружающей его тьмы, он обнаружил, что думает о Бильбо Торбинсе и его рассказах, о его путешествии за пределы Удела, о его дорогах и приключениях. В сердце самого откормленного и робкого хоббита прячутся зерна храбрости (правда, иногда очень глубоко) и ждут самой последней и отчаянной опасности для того, чтобы прорасти. Фродо был не самым полным и не самым робким: хотя он и не знал этого, Бильбо и Гэндальф считали его лучшим хоббитом в мире. Он решил, что его приключение пришло к концу, к ужасному концу, но именно эта мысль укрепила его. Он почувствовал, что напрягается, как для последнего прыжка: больше он не был слабым и вялым, не был беспомощной добычей.

Лежа неподвижно и приходя в себя, он заметил, что тьма постепенно рассеивается и вокруг него разливается бледный зеленоватый свет. Вначале он не понял, откуда исходит этот свет: казалось, у него не было причины, источника, он заливал пол, не достигая, однако, стен и крыши. Он повернулся и увидел в этом холодном свете лежащих Сэма, Пиппина и Мерри. Они лежали на полу, лица их были смертельно бледны: и они были одеты в белое. Рядом с ними лежало множество сокровищ, вероятно, из золота, хотя в этом свете они казались холодными и нежеланными. На головах хоббитов были золотые обручи, вокруг пояса — золотые цепи, а на пальцах множество перстней. С боков у них были мечи, а у ног — щиты. А поперек их шей лежал один длинный обнаженный меч.

Внезапно раздалась песня: холодное бормотание, поднимавшееся и опускавшееся. И голос, казалось, шел издалека и вселял невообразимый ужас, иногда он был высоким и тонким, иногда низким и хриплым, как стон из-под земли. Из бесформенного потока печальных, но ужасных звуков, время от времени вплетались слова, угрюмые, жестокие, холодные слова, бессердечные и безжалостные. Сама ночь бранила утро, которого была лишена, и холод проклинал тепло, к которому стремился. Фродо продрог до самого сердца. Через некоторое время песня стала яснее, и он с ужасом понял, что она превратилась в заклинание:

Костенейте под землейДо поры, когда с зарейТьма кромешная взойдетНа померкший небосвод,Чтоб исчахли дочернаСолнце, звезды и луна,Чтобы царствовал — один —В мире Черный Властелин!

Фродо услышал какие-то скрипучие звуки. Приподнявшись на локте, он обнаружил при бледном свете, что они лежат в чем-то вроде коридора. За ними коридор сворачивал, образуя угол. Из-за угла тянулась длинная рука, протягивая пальцы к Сэму, который лежал к ней ближе всего, к рукояти обнаженного меча, лежащего на телах хоббитов.

Вначале Фродо почувствовал себя так, будто действительно был превращен заклинанием в камень. Затем дикая мысль о бегстве промелькнула у него в мозгу. Он подумал, не надеть ли ему Кольцо: может тогда дух кургана не увидит его, и он сможет найти выход. Он уже видел себя бегущим по роскошной траве, оплакивающим Сэма, Пиппина и Мерри, но свободным и живым. Гэндальф согласится, что он ничего не смог сделать.

Но храбрость, которая проснулась в нем, оказалась слишком сильна: он не мог так просто покинуть своих друзей. Он колебался, шаря рукой в кармане и борясь с собой… А рука тем временем подбиралась все ближе. Внезапно решимость укрепилась в нем, он схватил лежащий рядом с ним короткий меч и, встав на колени, наклонился над телами товарищей. Изо всех сил он ударил по тянущейся руке у запястья и перерубил ее: в тот же момент меч его раскололся у рукояти. Послышался крик, свет погас. В темноте послышались фыркающие звуки.

Фродо упал на Мерри — лицо Мерри было ужасно холодным. В мозгу у Фродо вспыхнуло исчезнувшее с появлением тумана воспоминание о доме над холмом и о песне Тома. Он вспомнил мотив, которому научил его Том. Тихим отчаянным голосом он начал: « Том Бомбадил!», И с этими словами голос его стал крепче, он заполнил все темное пространство, которое ответило эхом, похожим на звуки трубы и барабана: