В моих безумных фантазиях - Джулиана Маклейн

— Да, стоит попытаться.

В-этот момент дверь с шумом распахнулась, и в комнату вошел мистер Джейкобс, управляющий, в сопровождении отца, который пересек комнату в состоянии дикого возбуждения.

— Девон! — кричал он. — Девон…

Озадаченный внезапным вторжением и паникой в голосе отца, Девон поднялся с кресла:

— В чем дело, отец? Что случилось?

Мистер Джейкобс склонил голову и спокойно заговорил:

— Добрый день, лорд Готорн. Пришли новости о состоянии полей на востоке.

— Новости! — вскричал герцог. — Это не новости, это конец!

Управляющий неуверенно взглянул на герцога.

— Я подумал, вы должны узнать об этом, милорд, — обратился он к Девону. — Дело в том, что отдельные поля требуют внимания. Дренажные канавы не работают, это создает проблемы.

Девон взглянул на отца, который дышал с трудом и начал тянуть на себе галстук.

— Вы хотите сказать, что поля затопляются?

— Да, милорд.

— Ты слышал? — сказал отец, указывая на управляющего. Затем он скептически посмотрел на Блейка: — Какого черта ты тут делаешь? Почему не в Лондоне вместе с Винсентом, не в поисках невест? И где Гаррет? Вы сумели связаться с ним? Он уже знает? Почему он еще не вернулся?

— Я отправил ему письмо. — заверил отца Девон, — но потребуется время, чтобы оно дошло до него, и дополнительное время на то, чтобы получить от него ответ.

— И что же мы будем тем временем делать?

Девон вышел из-за стола, налил бокал бренди и протянул отцу.

— Не стоит беспокоиться, отец. Мы с Блейком немедленно отправимся вместе с мистером Джейкобсом на восточные поля, чтобы оценить ущерб. Решим, что делать. Если понадобится, выроем новые дренажные канавы. Все уладится, отец.

— Но этим мы лишь выиграем какое-то время, — ответил тот, сделав большой глоток бренди.

Девон ободряюще положил руку на плечо отца:

— Может быть, время как раз то, что нам необходимо.

Герцог безучастно посмотрел ему в глаза, его дыхание успокоилось.

— Думаю, ты прав.

Мистер Джейкобс наблюдал за герцогом со все возрастающей неловкостью, затем кашлянул и обратился к Девону:

— Милорд? Вы хотите отправиться на поля сейчас же?

— Да. Мы с Блейком будем сопровождать вас. Прикажите конюху запрячь лошадей.

Блейк вышел вслед за управляющим, но, уходя, взглянул на отца, который прикончил свое бренди слишком быстро.

— Может быть, нам отказаться от лошадей, Девон, и взять вместо них лодку?

Девон бросил на брата предупреждающий взгляд:

— Блейк, клянусь, если ты скажешь, что начинаешь верить в это нависшее над нами проклятие, я подумаю, что ты приложил руку к разрушению дамб.

— Я тебя понял, — ответил младший брат. — Согласен на лошадей.

Когда Девон и Блейк вернулись в замок с полей, наступили сумерки. Оба брата промокли до нитки, их ноги онемели от холода, руки дрожали от усталости, а ладони были покрыты мозолями после работы наравне с фермерами-арендаторами, когда они вырывали дополнительные дренажные канавы там, где это было необходимо.

Дворецкий встретил их у двери, принял промокшие пальто и шляпы, после чего каждый заказал горячую ванну и бренди в свою комнату. В ожидании ванн они выпили по бокалу вина, затем устало поднялись по ступеням в личные покои с единственным желанием — смыв с тела грязь, забраться в постель.

Девон попрощался на ночь с братом и пошел по длинному коридору. Настенное бра вспыхнуло, когда он проходил мимо, и погасло.

Он замер на месте, затем снова двинулся вперед. Достигнув следующего бра, он пристально посмотрел на него. К счастью, лампа продолжала гореть, освещая один из многочисленных портретов его предков — первого герцога Пембрука.

Девон остановился в коридоре и внимательно посмотрел на него. Предок выглядел на портрете как живой. Как и на всех остальных портретах. Неудивительно, что отец разговаривает с ними по ночам.

Наконец Девон дошел до двери в свою комнату, открыл ее и очень обрадовался, обнаружив огонь в камине и ванну, полную горячей воды. Он запер дверь, снял мокрую одежду и ступил в дымящуюся ванну. Однако когда его руки погрузились в воду, волдыри на них заболели так, словно он схватил раскаленную кочергу, поэтому он положил руки на край ванны ладонями вверх.

Все тело болело от усталости, разум плыл, словно в тумане. Поля действительно оказались под водой, и если бы отец увидел это своими глазами, с ним бы случился истерический припадок. Что-то надо было предпринять, но что, он, хоть убей, не мог придумать.

Облокотившись головой о край ванны, Девон закрыл глаза и постарался расслабиться. Вскоре его начал обуревать сон и охватило восхитительное ощущение, что он уплывает куда-то. Но звук капающей воды вывел его из этого блаженного состояния и заставил открыть глаза.

— Это, должно быть, мне снится, — сказал он, видя жену, склонившуюся над ванной, окунавшую губку в воду и выжимавшую ее над его коленями. — Потому что я вижу ангела.

Действительно, она выглядела словно ангел в струящейся белой ночной сорочке, с огненно-рыжими волосами, рассыпанными по плечам и спине.

В последнюю неделю они занимались любовью каждую ночь, читая отрывки из дневника Лидии, но чаще оставляя его в ящике, делая собственные открытия с любопытством и энтузиазмом и удовлетворяя свои вкусы и желания собственным путем. Их чувственные аппетиты всегда находились в гармонии, и страсть казалась неистощимой. Девон уже осознал, что Ребекка была натурой, склонной к приключениям, и он был благодарен ей за это, Это придавало их отношениям живость и остроту, они оба отлично понимали, что хотят в постели, и не сдерживались, когда дело доходило до приятно возбуждающих и чувственных слов. Каждый из них был намерен удовлетворить партнера и получить собственное удовлетворение, и было еще одно, что сближало их, — дневное предвкушение чувственной любви и вопрос о том, где и когда они будут обладать друг другом в следующий раз.

Девон понимал, что занятие любовью отвлекает их обоих от секретов, которые они скрыли друг от друга перед свадьбой. Ему трудно было предаться романтической любви, какую она хотела заставить его почувствовать.

Каждую ночь она говорила ему: «Я люблю тебя» — и каждую ночь он отвечал на это поцелуем. Он был не в состоянии раскрепоститься, освободить свои эмоции, но в то же время не мог и лгать ей и говорить высокие слова, только чтобы доставить ей удовольствие.

Все это было естественно для него. Его вполне устраивало продолжать жить так, как он жил, наслаждаясь физической любовью, но не смешивая ее с сердечным влечением. Однако Девон подозревал, что это лишь вопрос времени, и Ребекка непременно заставит его полюбить ее по-настоящему, всей душой.