Измена. Не прощу твою ложь (СИ) - Кира Туманова

жест, — я не об этом! О делах мы будем говорить потом. Не сегодня.

— За что же тогда ты благодаришь? — округляю глаза.

— За ощущение семьи. Было классно, правда. За тебя, Лена. Ты же будто солнышко в кармане носишь и достаешь, когда нужно. Даже в той квартире, где ты несколько дней провела, сейчас совсем по-другому… Пусть у тебя все будет хорошо. А только так и будет!

Ошарашенно слушаю глухое прикосновение бокалов, автоматически отпиваю шампанское и перекатываю на языке шипучие пузырьки.

Так вот, чего ему не хватает? Ощущения семьи…

— И я не отдал самый главный подарок, — Лев лезет в карман валяющейся рядом шубы и достает оттуда конверт. — Вот, взгляни. Я не решился подарить при девочках. Вдруг ты будешь против?

Отставляю шампанское и дрожащими от волнения руками слишком сильно надрываю розовую обертку. Мне на колени падает стопка ярких бумажек.

— Что это? — Кручу в руках пестрый буклет, не могу сообразить, что с ним делать.

— Билеты в Диснейленд. На всех. — Смущенно отвечает Лев. — И на меня тоже…

— Но, это так неожиданно. И дорого. О боже, это и гостиница, и перелет… — перебираю бумажки, — Лев, ты с ума сошел?

— Я все подсчитал. Это будут весенние каникулы. Уже закончится суд над Быстрицким, ты получишь развод. Ты тоже заслужила отдых.

— Но…

— Лена, пожалуйста, не отказывай сгоряча. — Смотрит на меня внимательно и долго. — Это подарок для меня. Я всегда хотел там побывать. В хорошей компании… Считай, ты поможешь осуществить мою мечту.

У меня на щеках проступают красные пятна. Стыдно, я же ему ничего не подарила.

Очень хочется заорать «да» и броситься ему на шею. Но принимать такие щедрые подарки от постороннего мужчины… Такими темпами мы быстро пустим по миру даже очень богатого застройщика. Меня раздирают противоречия.

— Я подумаю, хорошо? Столько всего нужно решить, я сейчас не могу думать.

— Без проблем, озвучишь мне свое решение завтра. Еще шампанского? — Никакой обиды в голосе, только уважение к чужому мнению, времени и планам.

Молча киваю и поджимаю ноги. С удовольствием приваливаюсь к спинке дивана.

Как же я устала и как хорошо, когда можно просто так сидеть. Не думая ни о чем, и зная, что твои проблемы решатся по щелчку пальцев. Не хочешь ехать — без проблем, завтра только скажи. Марк бы сейчас начал ныть, рассказывать, как долго он выбирал дату, искал гостиницу… Злился и доказывал, что я не права.

Будто для иллюстрации моих мыслей, комнату заливает холодным лиловым светом. Самый подходящий цвет для обиды. Не сразу понимаю, что это с улицы.

— Чёрт, гирлянда опять барахлит. — Лев лезет в телефон, пытается исправить в приложении. — Еще цвет такой мерзкий, хоть бы на желтом зависла… Сейчас погоди! Все исправим. Это что-то на улице, перегрузить ее надо.

Лев набрасывает свою красную шубу и, тихо ворча на тех, кто это чудо китайской техники собирал и покупал, выходит на улицу.

Я с улыбкой смотрю на силуэт Деда Мороза за окном, и мигающие огоньки.

Как же хорошо! Тихо, уютно и тепло…

Я так боялась новой жизни, ведь перейти туда без боли невозможно. Но вот он — уже новый год, а я жива и неплохо себя чувствую.

Я часто вспоминаю время, которое провела одна в квартире Льва. Он ведь старался подарить мне ее. Свободу. Сделать так, чтобы я почувствовала себя другой — обновленной, более взрослой и мудрой. Сменила бы кожу, как змейка. Говорят, для них линька тоже болезненна.

Возможно, послушай я тогда я его, вышла бы из этого кризиса, сохранив брак. Но мой брак был бы иным. Пока не знаю каким, да и смысла нет об этом думать, что было бы…

Но того, что есть у меня сейчас, точно не было бы.

Интересно, почему у него нет детей? Почему он не женился? Ладно… У меня будет еще возможность узнать об этом. В поездке.

Сквозь сон и мутные пятна мельтешащих огоньков слышу, как поскрипывает дверь. Что-то большое нависает надо мной, чья то-то тень. Кого-то большого, сильного и доброго.

Он накрывает мне ноги пледом, а после садится рядом и довольно мурчит, как большой кот. Или лев.

55. Эпилог

Спустя год

Лена

Останавливаюсь и сую нос в небольшой мешок, с которым поднимаюсь по ступенькам. Так застываю от возмущения.

— Ты с ума сошел! Опять их балуешь!

— Леночка, как Снегурочка, ты должна радоваться моей щедрости, а не осуждать.

— Лёвушка, они же из тебя веревки вьют… Это только в моём мешочке два планшета и… Что это? Косметика детская? Достаю одну из коробочек и громко читаю вслух «Яркая и сочная туалетная вода для маленьких модниц, знающих толк в красоте и стиле» Что это, Лев?

— Ну, они у нас знают толк в красоте и стиле, — громовой хохот Льва эхом отражается от стен подъезда. — С этим не поспоришь.

— Они бы в математике так толк знали! И в хорошем поведении… Лев, ты превратишь их в избалованных принцесс, — швыряю в него туалетной водой для маленьких модниц.

— И отлично. — Лев ловко ловит коробку и перекладывает ее в свой мешок. — Пусть потом мужей себе таких же подыщут, чтобы не менять привычки. Это мужиков в строгости надо держать, а девчонок, только по шёрстке гладить. Любить и баловать…

— Ну не так же… Они скоро у тебя личного пони попросят, дворец и кадиллак.

— Значит будет им пони в кадиллаке. М-м-м… Обожаю, когда ты ругаешься! Прямо заводит. Женщины из вашей семьи имеют надо мной какую-то тайную власть. Ну-ка, иди сюда, внученька… — Бросает свой мешок и широко расставив руки, спускается ко мне.

— Ах ты… Игриво стукаю мужа посохом, заморозю! Пенсионер, а все туда же… К молодым и задорным пристаешь?

Он тут же выдирает у меня посох и прижимает к стене. Рука ползет под мой синий халатик с меховой опушкой. И, если бы не красная меховая варежка, которая стесняет движения, боюсь, что Снегурочка осталась бы без трусов.

— Я тебе покажу, пенсионер. — Белая борода лезет мне в лицо и глаза. Я смеюсь, и отплевываю синтетические волосы.

— Лев, хватит, ну что такое. Дети же ждут!

— Они в курсе, что мы не существуем. Так что подождут еще.

— Ну не в подъезде же. У тебя тут камеры везде… Твоя консьержка любимая кипятком описается от такого зрелища.

— Да плевать, пусть писается, — он ищет глазами камеру. — Я здесь с женой, между прочим. С любимой женой, — дурачась показывает на меня пальцем, чтобы случайный зритель знал — мы в курсе,