Диктиона. Пламя свободы - Лариса Куницына

нежностью вспомнила красивого, хрупкого рыцаря с загорелым лицом, белыми волосами и огромными, как у куклы, голубыми глазами. Он был так не похож на своих соотечественников, рослых и черноволосых, и при этом так аристократичен, благороден, слегка коварен и беспредельно предан королю и Дикту.

Я не стала будить Тахо, решив дать ему поспать ещё немного, и только тут заметила, что принца рядом нет. Его плащ лежал на земле, мох был слегка примят, но сам Кирс исчез. Впрочем, особого беспокойства это открытие у меня не вызвало. Принц, насколько я успела заметить, ранняя пташка, к тому же он наконец-то дома и ему наверняка не терпится отправиться в путь.

Подойдя к берегу, я взглянула вниз и сразу увидела, как среди волн в нескольких десятках метров от берега что-то мелькнуло. Сперва я подумала, что это какое-то морское животное, но потом узнала Кирса. Он быстро и изящно скользил, лишь изредка показываясь над волнами, и снова надолго исчезал в глубине. Подплыв к берегу, он выбрался на камни и замер, подставляя влажное загорелое тело горячим лучам солнца. Я невольно залюбовалась его стройной гибкой фигурой. Пока он был по-мальчишески хрупок, но видно было, что не за горами то время, когда его плечи раздадутся, уже сейчас упругие и рельефные мышцы нальются мощью и, даже если он не станет таким богатырём, как его отец, то уж дядьку Эдриола он точно догонит. Он чуть повернулся, и я заметила на его спине тёмную полоску, спускавшуюся из-под влажной чёрной гривы вдоль позвоночника. Пока я размышляла, что бы это значило, он заметил меня. Ничуть не смутившись, он улыбнулся и махнул мне рукой.

— Советую искупаться. Вода сегодня греет и бодрит как весеннее вино.

— Почему бы и нет, — кивнула я, наскоро прикинув, насколько разумным с моей стороны будет последовать примеру этого мальчика и понырять здесь нагишом.

— Спускайся, — крикнул он. — Я ухожу будить и приводить в рабочее состояние моего верного друга. Он точно в воду не полезет, так что тебе никто не помешает.

Когда я спустилась вниз по едва заметной тропинке, Кирс уже натягивал сапоги. Его чёрные волосы, подсыхая на солнце, закручивались на концах в крупные упругие кольца. Заметив мой недоумённый взгляд, он усмехнулся и, подхватив один из своих смоляных локонов, накрутил его на палец.

— Папочкино наследство и мой бич. На Алкоре в этом сезоне в моде прямые волосы, а мои, сколько я ни бегаю по парикмахерам, после каждой мойки вьются, как у барана.

— Когда войдут в моду кудри, сэкономишь на завивке, — ободрила его я.

— Да. Но последний раз такая мода у них была в прошлом веке.

— Постригись. Тебе пойдёт.

Кирс какое-то время с задумчивой улыбкой смотрел на меня и кивнул:

— Я подумаю.

Мне показалось, что сказать он хотел что-то совсем другое. Подождав, пока он уберётся с берега, я скинула одежду и с удовольствием прыгнула в тёплые ласковые волны залива.

Когда я разогретая, взбодрённая и слегка пьяная от удовольствия поднялась на берег, Тахо сидел, кутаясь в плащ, и с несчастным видом жевал кусок вчерашнего пирога.

— Ещё рано, — прошамкал он с полным ртом, взглянув на меня. — Сегодня будет очень жарко. К тому же в этих лесах водятся хищные звери.

— Одной твоей улыбки хватит, чтоб самый матёрый волк дал дёру, — усмехнулся Кирс, очищая ножом толстый белый корень, — а самый чокнутый лесной кот от страха залезет на верхушку сосны и будет сидеть там, пока за ним не явится его рассерженная кошка.

— А если встретится кошка? — поинтересовался Тахо.

— Она будет кататься от хохота по земле, пока за ней не придёт её оголодавший кот.

— Издеваешься… — вяло вздохнул Тахо. — Твой отец никогда так не поступает.

— Ты просто не замечал, — усмехнулся Кирс и, отрезав половину корня, протянул мне. — Это полезнее вчерашних пирогов. Лесники всегда едят эти корни в долгих переходах. Они придают силы и обостряют восприятие.

— Наркота, — заметил Тахо. — В малых количествах, но факт остается фактом. К тому же, может, желудок землян к этому не приспособлен.

— Принц Уэльский ел и не помер, — пожал плечами Кирс и посмотрел на меня. — Ел с разрешения своего врача, который исследовал состав и свойства. Вкусом похоже на ваш… — он щёлкнул пальцами и взглянул на Тахо.

— Батат, — прошамкал тот.

Я попробовала и мне понравилось. Правда, мне показалось, что вкус больше похож на гибрид картошки с бананом, но разницы особой не было. Пока я дожевывала свой корень, Кирс отошёл на край поляны и принялся обирать с куста крупные яркие ягоды, напоминающие калину.

— На Земле таких называют хиппи, — шёпотом поделился со мной Тахо, покосившись на него. — Ест травку, закусывает цветочками и считает, что это делает его настоящим лесным человеком, а Энгас, при всех своих неоспоримых достоинствах, всегда берёт в дорогу нормальную еду и не гнушается кормить короля вчерашними пирогами.

— Энгас из Оны, — обернулся Кирс, доказывая, что у него невероятно острый слух. — Но и он на третий день начинает корешки и ягодки искать.

Он вернулся к нам и, опустившись на колени рядом со мной, положил на мох свёрнутый платок, наполненный ягодами.

— Это вместо воды, — пояснил он. — Пить не захочется до полудня, а то и дольше.

— И витамина С в них много, — кивнул Тахо, загребая себе целую горсть.

— Энгас себя и короля кормит, — задумчиво взглянув на него, заметил Кирс. — А мне что досталось?

— Энгас из Оны, а я с Амона, — пожал плечами анубис, — За пристрастие к экзотике надо расплачиваться.

— Пожалуй…

Вкусом ягоды напоминали сладкую смородину. Съев несколько штук, я действительно ощутила, что воды уже не хочу.

— Я не знала, что Энгас — онец. — проговорила я, чтоб отвлечь Кирса от пристального разглядывания упоённо чавкающего Тахо.

— Онец, — кивнул он, обернувшись ко мне. — Ещё какой! Королевской крови! Если б его прадед не умер на день раньше своего брата, то сейчас Энгас носил бы корону, но она досталась его кузену, — Кирс пожал плечами. — Я думаю, что и к лучшему. Только вообрази, что Энгас стал бы таким змеем, как Юнис, а у отца в подручных ходил бы кто-то другой… Трудно представить, чтоб кто-то ещё так верно служил и так настойчиво и ненавязчиво опекал бы его. Родители Энгаса участвовали в заговоре и были убиты, его ребенком увезли в Дикт верные слуги и передали под защиту моего деда Эрда. Старый король Оны, отец Юниса, как ни бесился, но поднять руку на Друга Принца он не посмел. А Энгас так прикипел к Дикту и