История Венецианской республики - Джон Норвич

Десятого октября 1336 года в базилике Сан Марко Пьетро получил знамя Святого Марка от дожа Дандоло. Собравшийся вокруг народ громогласно приветствовал генерала. Через пару дней он с армией пересек Бренту и ступил на землю Падуи. 22 ноября, в день святой Цецилии, он взял крепость, защищавшую огромные соляные копи, благодаря которым Мастино надеялся нарушить монополию Венеции. Затем он подступил к Тревизо. Эти первые победы побудили нескольких колебавшихся примкнуть к союзу. Среди них были Аццо Висконти, Луиджи Гонзага Мантуанский и Обиццо д'Эсте, чью семью с 1317 года отстранили от власти в Ферраре. В марте 1337 года в Венеции был подписан новый договор об официальном основании лиги, имевшей целью «уничтожение братьев Альберто и Мастино, синьоров делла Скала».

Треть расходов полагалось оплачивать Венеции, треть — Флоренции, при условии, что Лукка должна вернуться к ее владениям, а треть — остальным городам Ломбардии.

Окруженному врагами и внезапно атакованному с нескольких сторон Мастино ничего не оставалось, как только просить мира. В Венецию был отправлен его посол Марсилио ди Каррара. Это был странный выбор. Марсилио был деспотом Падуи, пока Мастино несколько лет назад не отобрал ее. И хотя он оставался ее правителем, теперь он был лишь марионеткой в руках Скалигери. Обида Марсилио ди Каррара выросла еще больше, когда его фамильный феод достался Альберто делла Скала, соблазнившему жену его кузена Умбертино. Это можно было уже считать откровенным грабежом. Теперь появилась возможность отомстить. Существует история, как во время своей миссии, однажды вечером, Марсилио ди Каррара остался за столом наедине с дожем. Он уронил салфетку на пол, и оба они встали, чтобы поднять ее.

— Что вы дадите мне, если я отдам Падую в ваши руки? — прошептал Марсилио.

— Власть над городом, — ответил дож.

Этого было достаточно. Договор был заключен.[137]

В это время Мастино отчаянно оборонял Падую от сил лиги. Однако вскоре Аццо Висконти атаковал Брешу, и ему пришлось срочно отбыть туда. 3 августа ворота открылись, и Пьетро де Росси вошел в город. Альберто делла Скала, нежившийся, как обычно, в своем дворце, был схвачен и привезен в Венецию пленником. Его брат сражался несколько дольше, но безуспешно. Его империя рушилась, и он в конце концов сдался.

Мирный договор подписали 24 января 1339 года (1338-го по венецианскому исчислению). Условия были очень щадящими. Удивительнее всего, что братьям оставили Лукку, хотя ее крепости и удаленные владения вернулись к Флоренции, и Парму, за скромную компенсацию семейству Росси. К Венеции отошли Падуя, где был восстановлен во власти род Каррара под неявным сюзеренитетом Венеции, и пограничная область Тревизо. Западную часть последней также доверили правлению рода Каррара. А область к северу от Венеции, охватывающая Конельяно, Кастель-Франко, Сачиле, Одерцо и сам Тревизо, остались под прямым контролем республики Сан-Марко.

Впервые в истории Венеции крупная и важная часть terra firma была аннексирована республикой. Преимущества такого шага были очевидны. Город был обеспечен запасом зерна и мяса, возможность экономической блокады свелась к минимуму. Такое необходимое приобретение, сделанное на гребне победы над Скалигери, значительно укрепило моральный дух общества. Победу с большим размахом праздновали на пьяцце Сан-Марко на день святого Валентина, а главные союзники, такие как Каррара, Гонзага и Эсте, были причислены к венецианской аристократии.

Менее очевидными выглядели затруднения, связанные с ролью континентальной державы, которые необходимо было преодолеть Венеции. Главной проблемой стала безопасность границ. Недавняя война усилила позиции Висконти Миланского, который теперь был даже сильнее, чем Скалигери. По счастью, он дальше находился, так что Падуя во главе с Каррарой могла сыграть роль буфера. Но за любой атакой на территорию Каррары последует нападение на саму Венецию. Возникала общая граница с Миланом. В будущем ожидались сложности с границей на северо-востоке, где патриарх Аквилейский и его сосед, граф Гориции, только и ждали случая воспользоваться чужим несчастьем в своих целях.

Но пока все эти трудности казались далекими. И венецианцы энергично и с энтузиазмом приступили к исполнению новых административных обязанностей. Их прошлый опыт управления заморскими колониями помог им принять в Тревизо и других городах нужные меры. Эти территории нельзя было признать феодально зависимыми, подобно греческим островам. Нельзя было и обходиться с ними, как с торговыми центрами, вроде Модоны, Короны, Акры и Негропонта. Пришлось придумывать новые механизмы, и венецианцы решили запустить в Тревизо и, с некоторыми отличиями, в других городах ту же систему, которая работала в самой республике. Во главе ставили выборного подесту (в маленьких городах их называли capitano или provveditore), порядок избрания которого и полномочия были аналогичны дожеским. Подеста мог быть венецианским аристократом или местным горожанином. Он тоже жил в пышности и богатстве, но почти не обладал реальной властью. Как дож был служителем Совета десяти, так и подеста подчинялся другой фигуре, находящейся в тени, — ректору, всегда венецианцу, постоянно связанному с сенатом и с Советом десяти. Он контролировал полицию, в его ведении было правительство, военное или штатское. Однако ежедневная законодательная деятельность, налоги, связь, гражданские дела — все это было работой муниципального совета, аналога Большого совета Венеции. В Тревизо этот орган насчитывал 300 человек, изрядную часть образованного взрослого мужского населения. Это была не просто эффективная система, это была, без всяких оговорок, демократическая система, особенно когда Венеция стала проводить политику, позволявшую гражданам городов пользоваться личной свободой и независимостью в пределах, ограниченных только соображениями безопасности. Жизнь под управлением Венеции действительно сильно отличалась от той, что была при автократическом деспотизме Скалигери и Висконти.

В конце октября 1338 года, примерно за год до смерти Франческо Дандоло, наконец достроили церковь Санта Мария Глориоза деи Фрари. То был век строительства, и когда эту церковь построили, почти сразу же было принято решение разрушить ее и заменить другой, более просторной, иначе оформленной. Два этих процесса проходили одновременно, но медленно, затянувшись на сто лет. Поэтому, учитывая желание дожа быть похороненным в этой церкви, ее завершение пришлось ускорить. Он оставил церкви часть состояния, и место для его саркофага нашли в зале капитула, о чем позже сокрушался Рескин. Верхнюю часть церкви расписывал Паоло Венециано. Роспись изображает, как дожа и его супругу святой Франциск и святая Елизавета представляют Деве Марии. Наверное, это старейший из сохранившихся прижизненный портрет вождя Венеции.

Бартоломео Градениго был избран 7 ноября. Его отношения с дожем Пьетро были непростыми, но выбор любого из семейства Градениго означал, что Венеция начинает забывать о событиях тридцати- и сорокалетней давности. Не то чтобы новый дож собирался превзойти своего знаменитого тезку: помимо всего прочего, ему было уже 72 года. Похоже, его и выбрали специально, чтобы заполнить пробел. Первым из кандидатов, очевидно подходящим по своим качествам и популярности, был еще один Дандоло, Андреа. Но Андреа было едва за тридцать, к тому же венецианская традиция не позволяла дважды подряд выбирать дожа из одного семейства, даже если они всего лишь дальние родственники. Пусть, решили венецианцы, почтенный пожилой старший прокуратор с Сан Марко пока подержит этот пост, заполнит паузу, а молодой Дандоло за это время возмужает.

Так и случилось. Бартоломео Градениго довелось править совсем немного, но эти годы не обошлись без происшествий. Во-первых, произошло сильнейшее из наводнений, когда-либо отмеченных в истории Венеции. Несчастье случилось 15 февраля 1340 года, и город уцелел только благодаря чудесному вмешательству святых Марка, Николая и Георгия.[138]

Через два месяца прибыло посольство из Англии от Эдуарда III и сообщило правительству республики, что самозваный король Филипп Французский отказался решить англо-французские разногласия поединком или испытанием прожорливыми львами, «которые не посмеют тронуть истинного короля». Посему неизбежна война. Эдуард просил предоставить ему на год 40 или более галер, предлагая в залог любую сумму, какую назовет дож, и, кроме того, обещал венецианцам на английской земле все права и привилегии, какими пользуются его собственные подданные. Он также предположил, что если дож пожелает отправить в Англию двух своих сыновей, то они будут приняты с почетом, соответствующим их рангу, и посвящены в рыцари. Градениго ответил, что, когда Восточному Средиземноморью угрожает турецкая армада из 230 судов, Венеция не может выделить ни одного корабля для войны христиан на западе. Тем не менее привилегии, столь великодушно обещанные венецианцам в Англии, принял с благодарностью. Что касается приглашения сыновьям, то он выразил «признательность и глубочайшую благодарность», но сказал, что они не поедут.