Луна над Славутичем - Николай Александрович Ермаков

резко пырнул кинжалом в незащищенную грудь. На мгновение встретившись с ним взглядом, я увидел в гаснущих глазах искреннее недоумение и обиду, после чего ушел в сторону, прикрываясь этим телом от удара копья, которым меня попытался пронзить с беззубым криком следующий бандит. Этот противник имел клочковатую бороду неопределенного цвета, грязные, давно нестриженые волосы, но, несмотря на свой неряшливый вид, двигался тот быстро и умело. Промахнувшись первым выпадом, тать резко отпрянул назад, уходя от моего ответного удара. В следующее мгновение уже мне пришлось прыгнуть в сторону, так как со спины меня попытался атаковать ещё один разбойник — молодой светловолосый крепыш со шрамом на лице. Уйдя от удара, я отскочил за дерево и встал так, чтобы теперь меня мог атаковать только один противник, да и то из неудобного для себя положения. Шрамолицый без промедления ткнул в мою сторону копьем, но я смог уклониться, используя ствол дерева как защиту, что помешало ему довернуть острие в мою сторону, а в следующий момент я, перехватив левой рукой древко вражеского копья, рубанул по нему кинжалом, отсекая наконечник. В этот момент до меня добрался неряшливый и вновь, проявляя похвальную настойчивость, попытался меня проткнуть, но я вновь ушел в сторону так, чтобы теперь обезоруженный шрамолицый оказался у него на пути, мешая продолжить атаку. Неряшливый оттолкнул своего подельника в сторону, злобно выругался, и вновь бросился на меня. Однако тут подоспели мои тыловые отделения и положение врага серьезно осложнилось. Мой противник отвлекся лишь на мгновение, бросив взгляд на жиган, с криками приближающихся с фланга, но мне этого оказалось достаточно, чтобы отвести его копьё в сторону и всадить кинжал в солнечное сплетение, отчего тот умер, даже ещё не успев упасть на землю. Развернувшись к шрамолицему, я выставил в его сторону окровавленный клинок и яростно рявкнул:

— Брось палку! На колени! Руки за спину!

Тот испуганно выполнил все мои требования, после чего я быстро накинул ему веревочную петлю на кисти рук и приказал лежать не двигаясь.

Однако бой был еще не закончен. На нашем левом фланге шестеро бандитов сумели сгруппироваться и, подбадривая друг друга отборной руганью, умело отбивали атаки моих бойцов, которые окружили противника, но никак могли к нему подступиться, опасаясь нарваться на резкий выпад… Оценив положение, я поднял с земли свой лук и, встав за спинами своих соратников, несколькими точными выстрелами сломил сопротивление разбойников, после чего их добили разозленные своими потерями жигане. В пылу схватки они хотели прирезать и моего пленного, но я не позволил, так как рассчитывал его допросить.

После победы я приказал разгоряченным бойцам осмотреть окружающую местность, чтобы найти лагерь бандитов, а сам занялся лечением своих раненых при помощи ещё двух мужиков. К сожалению, двоих пострадавших пришлось добить, так как раны в живот не давали им никакого шанса на выживание. Ещё у восьмерых повреждения были менее опасными, и я был уверен, что большинство из них должны выжить. Закончив штопать и перевязывать бойцов, я осмотрел поле боя и подвел итоги: у нас девять погибших (включая тех, которых пришлось добивать мне) и восемь раненых. У противника погибли семнадцать человек (всех раненых добили) и один попал в плен. То есть изначально у нас было почти двукратное преимущество над разбойниками и, несмотря на это, потери все же были довольно большими по причине того, что противник обнаружил нас раньше и успел подготовиться к бою. Однако из-за того, что мы двигались колонной, враги не смогли правильно оценить нашу численность, потому что иначе они, скорее всего, предпочли бы спастись бегством.

Пока я осматривался, вернулись бойцы, отправленные на поиск вражеской стоянки и проводили меня к бандитскому логову, которое нашлось в трех сотнях метров от места боя.

— Тама было двое здоровых бандитов, двое пораненных и лошади, — поведал по пути двадцатилетний парень по имени Борзень, кстати, бился он хорошо, так как перед боем шел в колонне следом за мной и также как и я принял первый натиск, убив двоих разбойников и избежав ранений. Оправдал, получается, своё имя, которое здесь обозначало быстрого и ловкого человека.

Тех, что здоровыми были, мы порешили, а пораненных оставили, как ты сказал, — продолжил он рассказ о бандитском лагере, — Ещё там там шесть девок роменских, сильно они их попортили, несколько дней забавлялись.

— Получается, это не ромены были? — переспросил я.

— Да нет, наверное, — задумчиво протянул Борзень, почесав голову, — А может и ромены, потому как непонятные они, могли и своих взять для грешной услады. Поспрошать надо тех, кто жив пока!

— Ну да, умная мысль, конечно, спросим, для того пленные и оставлены, чтобы поспрошать.

Бандитский лагерь располагался на небольшой поляне, окруженной березами, поблизости от небольшого ручейка. Посередине поляны лежали два раненных бандита со связанными руками, чуть поодаль под самыми деревьями сидели шесть девушек лет четырнадцати-пятнадцати, а среди деревьев паслись стреноженные лошади. Первым делом я подошел к освобожденным пленницам и спросил:

— Далеко отсюда до вашей деревни?

Да верст тридцать, если по прямой, — ответил за девушек Стыр, — Тут самые близкие из ромен к нам Касии, тоже бандиты ещё те.

— Дайте им продуктов, и пусть идут, — приказал я Стыру и спросил у девочек, — Дорогу-то найдете?

— Не надо нам продуктов, — глухим, будто потусторонним голосом, ответила самая старшая из них, — Веревку дай аршина на четыре и мы пойдем, тут близко.

— Близко, веревку? — не понял я и вопросительно посмотрел на Стыра, так и стоявшего рядом со мной.

— Удавиться хотят, понятное дело, — как о само собой разумеющемся пояснил мужик, — Тати-то род их видать весь вырезали, а девок попортили, теперь их никто себе не возьмет, вот и остается им только в петлю… Так вот… Я тут как раз подходящую веревку видел, — Он оглянулся в одну сторону, в другую, отошел чуть вбок и вытащил из груды бандитских вещей веревку, которую со словами — Вот, крепкая, для этого дела сгодится! — протянул её девочке.

Та молча взяла веревку и, поднявшись с земли, направилась в глубь леса, остальные девушки побрели за ней следом, понурив головы.

По большому счету мне не должно было быть до этого никакого дела, всё-таки это представительницы чужого, враждебного племени, да и порядки здесь такие. Однако и молча смотреть на эту трагическую ситуацию не было никаких сил.

— Стойте! — крикнул я им вслед, не давая удалиться.

Девочки остановились и повернулись ко мне.

— Я Андрей, князь жиган, могу взять вас с собой, подберу для вас жилье и работу, вам нет необходимости самоубиваться.