Машина желаний - Роберт Шекли

безнадежность попытки. Он бросился на пол, надеясь увернуться от выстрела. Но Леона уже оседала, еще до того, как он сбил ее с ног.

– Отлично, – раздался спокойный голос Меллза. Он стоял у стола и держал в руках собранный аппарат. – Работает.

Сканлан приподнялся и сел на колени. Он вытащил бластер из руки Леоны, осмотрел и положил в карман. Одна часть сознания подсказала ему, что Меллз применил свое изобретение. Другая предупредила, что за дверью еще кто-то есть. Все происходило слишком быстро.

– Кто там? – Сканлан снова достал бластер.

– Это Митч, – раздался голос. – Послушай, я хотел сказать тебе вчера… насчет астероида. Я тут кое-что подсчитал… И еще я видел, как Леона убегала из дома. Что случилось?

– Сюда нельзя, – сказал Сканлан. – Встретимся на следующей неделе.

– Я слышал какой-то шум. Что это?..

– Уходи!

Шаги удалились и стихли. Сканлан огляделся. Меллз склонился над Леоной.

– Она скоро очнется. С ней все в порядке, – сказал он, выпрямляясь. – Пойду доложу, что устройство готово.

– Как же я так сглупил, – сокрушенно вздохнул Сканлан, – разрешил ей войти. Но я же не думал…

– Да, конечно, – сочувственно кивнул Меллз. – Теперь вы понимаете, что такое контроль?

– Думаю, да. Хваи контролировали соплеменников, оказавшихся в плену. Похоже, они могут внедряться мгновенно. Неудивительно, что Лестер получил семьдесят четыре одинаково неверных ответа.

– На самом деле захват жертвы занимает часов пять, – сказал Меллз.

– Когда вы это поняли?

– Сегодня утром. Ваша жена уже была у них на крючке. Поверьте, я могу об этом судить. Ведь я сталкивался с этим пять раз.

– Тогда почему… – Сканлан понял, что знает ответ, но все же не мог не спросить. – Почему не сказали мне утром? Или сейчас, когда она стучала в дверь?

– Вам? В вашем-то состоянии? Ну уж нет. Вы бы еще, чего доброго, устроили стрельбу. Я слишком уважаю миссис Сканлан, чтобы допустить это. – Он посмотрел на лежащую без сознания женщину, покачал головой и добавил: – Кроме того, я должен был испытать готовый прибор. Представилась бы нам лучшая возможность?

Он повернулся и направился к телефону.

Сканлан сунул бластер в карман. Потом снова достал его и сел на пол рядом с женой – лицом к двери.

В темном-темном космосе[15]

На первый взгляд все шло как надо. Грузовоз «Персефона» чинно скользил в открытом пространстве по маршруту Земля – Марс. Штурман Дженкинс подпиливал ногти, размышляя, как потратить следующий гонорар. Бортмеханик Барстоу спал, а Мастерс – новый пилот – почитывал потрепанный экземпляр «Сыновей и любовников» Лоуренса из корабельной библиотеки.

За бортом царил почти полный вакуум. Почти – потому что в каждом кубическом сантиметре пространства легко обнаружить атом, а то и два; тут и там мелькает космический мусор.

На орбитальной земной станции экипаж набил трюмы грузом замороженных продуктов, скормил бортовому компьютеру кассеты с маршрутом и стартовал в сторону искусственного спутника Марса. Корабль шел на автопилоте, и экипаж маялся бездельем…

Однако в почти полном вакууме что-то незаметно переменилось. Антенны радаров беспокойно сканировали пространство, пусковые схемы напряглись в ожидании аварийного сигнала.

Снаружи не было ничего, кроме частичек пыли: крохотных осколков металла и камня, слишком маленьких и незаметных для электронных систем наблюдения. Но вот «Персефона» миновала границу штормового фронта, и облако пыли постепенно стало сгущаться.

Когда концентрация частиц достигла критической точки, разряд электричества пронзил медную катушку и сработал сигнал тревоги.

Дженкинс выскочил из кресла, чуть не заколов себя маникюрной пилкой. Будучи штурманом, он первым делом проверил местоположение корабля. Не заметив на экране радара ничего крупного и плотного, взглянул в иллюминатор на яркие, бесконечно далекие точечки звезд.

– Какого черта? Что с радаром?..

Бах! Бах! По кораблю разнеслось эхо двойного удара, и Дженкинс попятился.

– Штормовой фронт! – прокричал он. – Штормовой фронт! Всем приготовиться!

Коренастый бортмеханик Барстоу спрыгнул с кровати, схватил полдюжины банок с быстротвердеющей смесью Х-420 и убежал на корму, к ядерному реактору.

Мастерс остался в середине судна.

Снова дважды бабахнуло, и воздух с громким шипением начал утекать из салона.

Отыскав пробоины – две крохотные дырочки размером с гривенник, – Мастерс быстро заделал их смесью Х-420 и, обливаясь потом, отправился искать еще повреждения корпуса.

Космос – это почти полный вакуум, однако в нем полно мусора: осколки метеоритов, железки и прочая мелочь собираются в облака и на безумной скорости, закручиваясь по спирали, несутся к Солнцу. Такие скопления космонавты называют штормовыми фронтами. В безвоздушном пространстве даже крохотная частица материи способна прошить корабль, как пуля – голову сыра.

– Поторопись, – велел Мастерсу Дженкинс. Корабль пробила еще одна частица, а пилот только вскрывал банку Х-420.

Сам штурман занимался дырками в своей части корабля. Он приготовил целую горку заплат; воздух тем временем утекал через десяток пробоин, и давление падало.

– Похоже, мы нарвались на небольшую бурю! – крикнул из дальнего конца судна Барстоу. Дженкинс мрачно усмехнулся. Вокруг него рикошетили частицы мусора: дырявили плотную обшивку, проходили сквозь стены и опрокидывали шкафы.

– Рация! – отчаянно вскрикнул Мастерс. Очередной осколок лишил «Персефону» связи.

– Второй двигатель вышел из строя, – доложил Барстоу.

Взглянув на приборную панель, Дженкинс произнес:

– Давление все еще падает.

О том же сигнализировали барабанные перепонки.

Мимо, всего в нескольких дюймах от Дженкинса, пронесся кусок метеорита размером с кулак и пробил дыру в носу корабля. Штурман принялся лихорадочно заделывать пробоину, через которую наружу уходил воздух, а внутрь просачивался космический холод. Руки мерзли, немели, двигаться становилось все трудней и трудней.

– Дженкс! – позвал Барстоу. – Реактор барахлит. Руби питание!

Дженкинс отключил подачу энергии, и судно погрузилось во тьму. Дальше работали на ощупь.

– Проклятье! – вскрикнул Дженкинс: его обдало дождем из осколков плексигласа. Оказалось, кусок металла пробил лобовой иллюминатор; воздух с воем устремился наружу, увлекая штурмана за собой.

Так бы его и высосало из кабины, не успей он вовремя наложить заплату. Задыхаясь, Дженкинс обработал края пробоины.

– Корабль так долго не выдержит! – завопил Мастерс. – Нас порубит в фарш!

И вдруг все стихло. Искалеченная «Персефона» продолжила свой путь на Марс, а облако частиц, вращаясь, понеслось дальше, к Солнцу.

На борту царил кромешный мрак. Дженкинс не видел ничего, только искры мелькали перед глазами.

– На корме порядок, – доложился Барстоу. – Реактор можно запускать.

Дженкинс на ощупь добрался до приборной панели и подал питание на реактор. Плавно загудели, оживая, двигатели, однако тьма никуда не делась.

– А свет? – спросил Мастерс, пробираясь в переднюю часть корабля. – Его бы тоже неплохо включить.

Дженкинс пальцами пробежался по приборной панели, проверяя рычажки и кнопки.

– Странно, – произнес он. – Свет включен.

На