Машина желаний - Роберт Шекли

«Нет, это все нервы», – решил он наконец.

Меллз, судя по всему, ничего не замечал.

– Хочу поинтересоваться у вас как историка, – спросил Меллз. – Что вы думаете об этой войне?

– Отношусь к ней как к неизбежности. Две динамично развивающиеся расы с их дуростью, головотяпством и исступленной ненавистью… – Сканлан запнулся. Снова это странное чувство, которое невозможно объяснить. Через секунду Сканлан отмахнулся от него: Меллз хотел поговорить о предпосылках войны.

…Межпланетные путешествия развивались вяло. Никто не хотел переселяться в безводные пустыни Марса. Венерианские болота привлекали еще меньше. О Меркурии и Юпитере вообще не шло речи, впрочем, как и об остальных планетах системы. Если не считать немногочисленных научных экспедиций, Солнечная система была предоставлена самой себе.

С межзвездными путешествиями получилось иначе. Землян словно прорвало! Были открыты пригодные для жизни планеты. Некоторые оказались настоящим раем. Они ждали, распахнув двери для всех желающих. А таинство, романтика всего нового! Кассиопея! Альдебаран! Чего стоили одни названия!

Романтика… и еще националистические чувства – и это тогда, когда национализм, казалось, был заклеймен навечно. И вот, пожалуйста: Антарес – ирландцам! Геркулес-2 и Геркулес-3 – шведам!

Стремление к национальной независимости, а также комплекс этнической неполноценности оказались чрезвычайно живучи. Каждая нация культивировала свои легенды. Безумные, поросшие мхом мифы об искателях приключений: викингах, ковбоях, Золотой Орде. В эру межзвездных путешествий любой, отважившийся на шаг в неизвестность, становился потенциальным героем. Каждый звездолет, набитый китайцами, индийцами или зулусами, превращался в миф, в предание, которое передавалось из поколения в поколение. Все это тешило самолюбие человека, и мало кто мог устоять перед искушением.

Миллионы желали лететь. Корабли покидали Землю десятками, потом сотнями, потом тысячами. Общий коэффициент рождаемости вырос до беспрецедентных величин.

– То были великие дни, – сказал Сканлан. – Заря космической лихорадки. И все думали, что так будет вечно.

Меллз ответил не сразу. Казалось, он погрузился в мысли, его взгляд застыл на бокале с вином. Свет ламп отражался в его очках – яркие колкие точки на фоне мягкого уюта комнаты.

– Да, именно так и думали, – проговорил он наконец. – Если кто-то вообще утруждался думать.

Космос мы так и не покорили – ни звездные системы, ни даже планеты. Зато люди покорили их обитателей, главным образом негуманоидов, чужих. Убивали без суда и следствия в соответствии с законом первопроходцев. Уничтожали по праву вытащенного бластера. Справедливость? От нее отмахивались: ну, об этом мы подумаем позже, когда-нибудь потом…

Многие планеты были населены только элементарными формами жизни. Однажды люди наткнулись на свидетельство о существовании невообразимо древней, куда более древней, чем земная, но уже исчезнувшей цивилизации. Несколько раз находили гуманоидов на этапе развития, примерно соответствующем земному каменному веку. Но такое везение не могло продолжаться вечно.

Три корабля с немецкими эмигрантами вошли в контакт с планетой Хваи. Один корабль сумел вырваться и бежать, чтобы рассказать людям о том, что там случилось.

– Кстати, – заметил Меллз, – а нет ли тут исторических параллелей с делом генерала Зорайна?

– Не совсем. Хотите еще вина? А ваш секрет действительно секретный? О нем, вообще-то, разговаривать можно?

– Да, конечно, – кивнул Меллз. – Не во всех деталях, разумеется, но в общих чертах.

– Отлично! – Сканлан снова наполнил бокалы темно-красным вином. – Мне было очень любопытно. Дело Зорайна? Здесь только поверхностные параллели. Способность Хваи внедряться в сознание лишает нас перспективы. Это как удар кинжалом, растянутый во времени.

Меллз рассматривал стилет на стене. Сканлан проследил за его взглядом, потом беспокойно взглянул на дверь. Вечеринка набирала обороты. Шум проникал даже сквозь дубовую дверь.

– Ну, думаю, от кинжала Хваи у нас есть броня, – заметил Меллз.

Казалось бы, в галактике столько места, что хватило бы для двух развивающихся рас, особенно если их критерии отбора планет сильно различаются. Но эта философия, которая не очень-то работала на Земле, точно так же не работала и в космосе. К тому же два исчезнувших корабля взывали к отмщению. Флот был собран, началась война – по крайней мере, формально. Через год флотов стало два, через пятнадцать месяцев – восемь. Хваи не делали шагов к примирению и не проявляли интереса к разграничению сфер влияния.

Полномасштабного сражения не было почти два года.

Земные военачальники не сомневались в успехе. В небольших боях и коротких стычках земляне явно превосходили чужаков и по скорости, и по вооружению. В пользу землян говорило и предположительно небольшое численное преимущество. Так прошел год. Второй год был потрачен на бесчисленные маневры между звездами, развертывание баз и каналов связи, на разработку стратегии и тактики войны в космосе. Все это для земных военачальников было делом новым.

Наконец две силы сошлись. И Земля испытала самое большое потрясение в своей истории.

Генерал Зорайн, командующий одним из флотов, невозмутимо приказал своим кораблям атаковать собственные позиции. Некоторые повиновались и возглавили вражескую атаку. Другие, не поверив приказу, висели в нерешительности.

Хваи в полной мере воспользовались запутанной ситуацией и бросили в образовавшуюся брешь основную часть своего флота. Один смекалистый лейтенант успел вырубить генерала Зорайна и отменил его приказы прежде, чем ущерб стал непоправимым. Битва продолжалась с переменным успехом и закончилась с неопределенным результатом. Потери Земли были ошеломляющи. Тем не менее Хваи переоценили фактор неразберихи.

Зорайн не был предателем. Он был «подконтрольным». Именно тогда впервые узнали, что это такое.

Враги оказались расой рептилоидов-телепатов. Они успешно скрывали свои способности, чтобы в решающий час обеспечить себе преимущество.

Дальнейшую информацию о Хваи раздобыл другой генерал по фамилии Лестер. Собрав группу из семидесяти четырех военнопленных, он устроил допросы с пристрастием. Специально отобранные психиатры, работавшие под началом Лестера, отличались изобретательностью и склонностью к садизму. То, как они добывали информацию, выглядело не очень красиво. Но когда они закончили, семьдесят четыре комплекта ответов сложились в общую картину. После этого пленным позволили умереть. Они приняли это с благодарностью.

Люди многое узнали о нервной системе Хваи, о том, что им не нравилось и как много того, что им не нравилось, они могли вытерпеть. Но самой важной оказалась информация о тринадцатичасовом периоде внедрения. Ее вырвали из сознания семидесяти четырех рептилий – те общались со следователями телепатически – наряду с другой полезной информацией. Воздействие рептилоидов на сознание жертвы продолжалось не бесконечно. Как только чужак оставлял жертву, к человеку возвращалось сознание. Состояние человека в этот момент напоминало посттравматический шок.

В результате была придумана система часовых отметок и процедура проверки на подконтрольность. Меллз приступил к разработке защитного устройства. Реальные военные действия временно прекратились. А генерал Лестер удостоился высшей награды Земли.

– Вы носите с