Ветреная леди на стихийном факультете - Татьяна Осинская

благородной девицы. А я еще как дурак хотел пристроить тебя замуж. Думал – остепенишься, успокоишься.

– А я рад, что все так получилось, – с нежностью произнес Алекс, беря меня за руку. – Вы не представляете, каких высот добилась Ирейн в учебе. Выиграла один из сложнейших турниров. А главное – открыла в себе страсть к изобретательству. Вы еще будете гордиться своей дочерью, когда о нашем изобретении заговорит весь мир!

– Достаточно, чтобы о нем заговорили хотя бы в этом захолустном городке и в крупнейших академиях Загреды, – неожиданно произнес лорд Пристли. – И тогда я готов вложиться в ваше изобретение.

– Не волнуйтесь, заговорят! – произнесли мы с Алексом в один голос и рассмеялись.

Эпилог

Мать может бесконечно наблюдать за своей дочерью, особенно когда в ее глазах плескается счастье, а каждое движение наполнено любовью. Я ловила взгляды, которые украдкой кидала матушка, и у меня под сердцем клубком сворачивалось умиротворение. Она была за меня счастлива. Несмотря на то, что я выбрала свой путь в жизни. Несмотря на то, что обижалась на сокрытие завещания моего отца. Несмотря на то, что тогда сбежала и заставила ее волноваться. Она была счастлива, потому что любила меня и видела, что мне хорошо.

А я кружилась по бальной зале своего родового замка в объятиях теперь уже мужа, и улыбка не сходила с моего лица. Позади остались три месяца помолвки, предсвадебная суета и церемония бракосочетания. Это были дни, наполненные удивительными событиями, и каждое из них шаг за шагом вело меня к счастью.

После достопамятного разговора матушка и отчим дали свое благословение на бракосочетание с лордом Фалоуми и отбыли обратно в имение. Леди Пристли категорично заявила, что свадьба будет приурочена к зимним празднованиям. Что она пригласит на торжество все знатные семьи города, а также родню из столицы. Что у меня будет самое роскошное платье за последнее десятилетие и невероятно дорогая диадема под фатой. Что она все организует сама, а я могу продолжить учебу, раз нахожу в этом удовольствие.

Моим единственным условием стало приглашение тети Вивьяльтины. Ведь помимо того, что она сестра моего отца, не без ее участия я смогла проделать весь этот непростой путь и понять, чем хочу заниматься в жизни. А решила я после окончания академии открыть курсы для благородных (и не очень) девушек, где буду им рассказывать, что замужество – это не единственное средство существования. Что можно получить профессию и зарабатывать честным трудом. Журналистки, юристы, лекари, библиотекари, ассистентки – это лишь малый перечень мест, где не требовались магические способности. А если у девушки есть дар, то перед ней будут открыты любые пути, стоит только отучиться в академии.

Алекс посмеивался над моими планами, но надо отдать ему должное – всячески поддерживал. А Эдди даже пообещал читать на моих курсах лекции. После неоднократных посещений нотариуса, запросов в главное юридическое бюро в столице и другой бюрократии ему, наконец-то, выдали сертификат, подтверждающий дееспособность, но с некоторыми ограничениями. Эдвард Розенталь признавался разумным котосервалом, обладающим правом на свободу и личную неприкосновенность, правом на передвижение и выбор места пребывания. Однако для владения движимым и недвижимым имуществом ему требовался опекун, как несовершеннолетнему ребенку. Хотя бы для того, чтобы ставить подпись на документах. Этот навык дядя пока не смог привить своему кошачьему телу. Все попытки расписаться на бумаге заканчивались ее сожжением.

Каково же было мое удивление, когда Эдди попросил вызвать в город свою вдову – Виви Розенталь. Не без моей помощи он во всем ей признался и попросил стать его опекуном. Пообещал заработать достаточно средств, чтобы она больше не чувствовала себя так стесненно. Тетушка после этого разговора долго плакала, а потом объявила, что это ее крест и она будет нести его с честью. Наблюдая за ней, я видела, что тетя рада была выбраться из своего кокона. У нее появилось создание, о котором нужно заботиться, которому нужно помогать. И это наполнило ее жизнь смыслом. Усталые, печальные глаза стали светиться счастьем. Если я встречала тетушку на улице, то знала наверняка, что где-то неподалеку гуляет Эдди, оберегая и защищая свою вторую половинку.

Танец подходил к концу, и я собиралась ненадолго отлучиться из зала, чтобы взять в кабинете дарственную: решила подарить тете Виви квартиру, расположенную недалеко от академии, и небольшой счет в банке, благодаря которому она не будет больше переживать о завтрашнем дне. Как только я стала замужней женщиной, то получила доступ к наследству отца и могла позволить себе такие подарки.

– Ирейн, погоди! – окликнул меня знакомый голос у самого выхода. – Уже сбегаешь с собственной свадьбы?

Нинель рассмеялась, но весь ее вид выдавал напряжение.

– Мне нужно подняться наверх, забрать кое-что. Я скоро вернусь. А ты почему не танцуешь? Что-то случилось?

– Пойдем, я тебя провожу, – прошептала подруга, беря меня под руку.

Мы вышли в длинную галерею, но я почти сразу свернула в боковой ход к лестнице, ведущей на второй уровень, где имелся узкий балкончик, опоясывающий бальный зал по периметру.

– Рассказывай, что у тебя случилось? – подбодрила я подругу, когда вокруг нас не осталось гостей, и даже шум общего веселья стал приглушенным.

– Ничего не случилось, но я чувствую себя здесь так неловко, – ответила Нинель, разглаживая невидимую складку на атласной юбке. – Тут столько ярких красивых девушек. А главное – богатых! Далтон наверняка приглядит себе более выгодную партию…

Последние слова она почти уже шептала, с трудом сдерживая дрожь в голосе.

– Вытащи его танцевать, и ты поймешь, что он в этом цветнике видит только свою Капельку. Никуда он тебя не отпустит, тем более что без воды весь этот цветник завянет.

– Во-первых, Далтон не любит танцевать. – Она тяжело вздохнула, кажется не очень поверив моим словам. – А во-вторых, он пытается завести здесь полезные знакомства, поэтому ведет какие-то заумные беседы с разными лордами. А мне скучно стоять рядом. Тем более, что некоторые из этих господ едва дотягивают мне до подбородка… Я чувствую себя каланчой в пожарной части.

– Твой пожарник сейчас спалит ползамка, – усмехнулась я, подходя к балюстраде балкона. – Смотри как головой вертит в поисках тебя. А ты говоришь – выгодная партия. Он ее и не разглядит за тобой.

Я призвала ветер и его мягкой ладонью повернула голову Клифа так, чтобы он взглянул наверх. Стоило ему увидеть Нинель вместе со мной, как парень облегченно выдохнул. Щелкнув пальцами, он пустил в нашу сторону небольшую искорку. Как только она подлетела ближе, то вспыхнула небольшим сердечком,