Полковая наша семья - Михаил Манакин

- Ничего, иногда от правил можно отступать".

Помнится, статью "Командир стрелкового полка" в ротах читали вслух. Люди высказывали свое отношение к написанному, жадно искали свои фамилии среди скупых газетных строк. И многие находили себя.

Шел февраль 1945 года. Наш гвардейский полк с боями продвигался по фашистской Померании...

"...А до смерти четыре шага"

Наступление продолжалось. Дивизия, и в частности наш 32-й гвардейский стрелковый полк, продвигалась по Померании трудно, по 3 - 8 километров в день. И это несмотря на хорошие дороги и высокий боевой дух войск. Все рвались к Одеру, но фашисты оказывали упорное сопротивление, сильно контратакуя наши части.

По мере приближения к границам рейха сопротивление немцев еще более нарастало. Их авиация совершала массированные налеты на наши передовые части, нанося серьезные потери в технике, сдерживая темпы наступления.

К середине дня 10 февраля наш полк с боями форсировал реку Драге и к вечеру овладел городом Гламбек. Утром по замыслу командования предстояло наступать дальше на северо-запад в направлении Гросс-Шпигель. Но утром фашисты упредили нас. После мощной артподготовки они атаковали полк и заставили его перейти к обороне. Создалась сложная ситуация. Соседние полки дивизии - 27-й и 29-й - после успешной атаки продвинулись вперед, а наш 32-й еле сдерживал бронетанковую группировку врага.

Положение наше усугублялось тем, что мы не успели как следует закрепиться на захваченном рубеже, поэтому несли потери. Особенно батальон гвардии старшего лейтенанта Крыжачковского. Первую атаку, он выдержал, уничтожив четыре танка врага и до ста гитлеровцев, но после второй атаки не выдержал и начал отходить. Фашисты ворвались в Гламбек.

Командование полка не могло оказать помощь батальону - везде шел жестокий бой. Создалось критическое положение.

Опыт уже нам подсказывал, что отчаянная настойчивость гитлеровцев на этом участке не случайна: в случае успеха они выходили в тыл наступающим частям нашей дивизии и вполне могли приостановить продвижение всего корпуса. Видело ли эту угрозу наше командование? Мы не сомневались, что да, но от такой мысли легче не делалось: нужна была реальная помощь, а ее нет.

Где-то слева от нас проходило шоссе, почти перпендикулярно его пересекала железная дорога. Именно из-за этой железной дороги вот-вот должны были вновь пойти в атаку немцы. Не исключено, что по шоссе или вдоль него они пустят танки. Им сейчас важно было пробить хотя бы узкий коридор в наших позициях, чтобы втянуть туда все свои силы, ворваться в наши тылы. Скорее всего, они будут держаться за шоссе, чтобы выиграть время, ускорить свое движение. Но чем, как их остановить?

Я осмотрел в бинокль местность справа и слева - никто к нам на помощь не идет. С надеждой глянул на небо: хоть бы авиацией поддержали!

- Эх, бронепоезд бы пустить с правого фланга! - вздохнул лежавший рядом старший лейтенант Яцура, но, поняв тут же несбыточность такого варианта, только безнадежно махнул рукой.

В это время метрах в пятидесяти впереди и несколько левее нас взорвался один снаряд, затем второй... Из-за железной дороги начали выползать грязно-серые "фердинанды".

- Началось, - со злостью бросил Яцура и, низко пригибаясь, побежал к своему взводу.

За "фердинандами" вытягивались бронетранспортеры с пехотой.

Неожиданно в боевых порядках танков противника начали возникать бурые фонтанчики взрывов. Я интуитивно повел биноклем влево, и сердце мое радостно забилось: в полукилометре от противника, на шоссе, с ходу разворачивались наши артиллерийские батареи. Некоторые орудия уже вели огонь, а другие только-только подходили. Все во мне ликовало, и я видел, как повеселели мои товарищи. Вскоре один танк замер, выпустив из своего чрева черный клубок дыма, затем еще один загорелся... Спешившаяся с бронетранспортеров пехота залегла. Уже было ясно, что эта атака гитлеровцев захлебнулась.

Во второй половине дня, после небольшого затишья, гитлеровцы вновь начали обрабатывать наши позиции артиллерией, после чего атаковали большими силами. Долгое время даже трудно было понять, в чью пользу складывается бой, но вот по каким-то едва уловимым признакам мы почувствовали, что противник выдыхается. Оставив на изрытом воронками поле несколько танков, гитлеровцы попятились за железную дорогу.

Лишь после этого мы узнали, что нам на выручку срочно был брошен корпусной артполк. Со своей задачей он справился отлично: совершив форсированный марш, под огнем танков противника сумел развернуться и выиграть огневую дуэль. С такой поддержкой мы почувствовали себя увереннее.

Вечером наш полк предпринял контратаку и выбил фашистов из Гламбека.

Серьезное испытание ждало нас и в городе Делитц.

Здесь фашисты предприняли сильную контратаку танковым полком. Действовавший на участке, куда подходила наша дивизия, кавалерийский корпус не выдержал их натиска, стал отходить. Это вынудило части нашего соединения с ходу разворачиваться и отражать нападение.

Более двух часов мы сдерживали фашистские танки и бронемашины. Лишь потеряв на поле боя более половины из них, гитлеровцы начали отходить. Здесь же я получил приказ от Волкова: "Вперед! Делитц взять к обеду во что бы то ни стало!"

Наша автоматная рота вместе с батальоном, которым командовал только что прибывший в полк гвардии майор Токмаков, быстро развернулась и стала наступать на населенный пункт. Действовали мы небольшими штурмовыми группами по шесть человек: трое - впереди, трое - сзади. Наступали перекатами: одни атакуют, другие прикрывают автоматным огнем. Этот опыт мы приобрели еще в Бресте и теперь с успехом применяли его в уличных боях здесь.

Два взвода роты вскоре обошли Делитц с севера и вышли к небольшой реке. С противоположного берега по нам открыли сильный артиллерийский и минометный огонь. Поняв, что дальше не продвинуться, мы вновь вошли в город и закрепились на его западной окраине.

Мы сильно устали, хотелось немного передохнуть. Да и небольшой уютный городок вполне располагал к этому. Мы даже успели облюбовать себе брошенный хозяевами небольшой аккуратный домик, обрамленный невысокой металлической оградой. Задачу свою мы выполнили, и я, надеясь хоть часа два-крепко поспать в человеческих условиях, уже поднимался на крыльцо особняка, когда за спиной послышался шум автомобильного мотора. Я оглянулся. Так и есть! Это был знакомый "виллис". В нем сидели командир полка гвардии подполковник Волков, начальник артиллерии полка гвардии капитан Панкин, начальник связи гвардии майор Тихомиров и адъютант командира полка гвардии лейтенант Юхин.

Николай Терентьевич Волков был в кубанке. Он улыбался: