Битва за Карфаген - Михаил Борисович Елисеев

пожеланием – заключить мир на условиях, на которых он был заключен с консулом Гаем Лутацием Катулом в 241 г. до н. э. после битвы у Эгатских островов. Создается впечатление, что карфагеняне сами не понимали, о чем говорили, поскольку старый договор не соответствовал современным реалиям. Звучал он так: «На нижеследующих условиях, если они угодны будут и народу римскому, должна быть дружба между карфагенянами и римлянами: карфагеняне обязаны очистить всю Сицилию, не воевать с Гиероном, не ходить войною ни на сиракузян, ни на союзников их; карфагеняне обязаны выдать римлянам всех пленных без выкупа; карфагеняне обязаны уплатить римлянам в продолжение двадцати лет две тысячи двести эвбейских талантов серебра» (Polyb. I. 62). В дальнейшем сенаторы внесли в документ некоторые изменения: «срок уплаты они сократили наполовину, прибавили еще тысячу талантов и обязали карфагенян очистить все острова, лежащие между Италией и Сицилией» (Polyb. I. 63). Сицилия и Сиракузы были завоеваны римским оружием, поэтому упоминать их в новом договоре было глупо. Именно данный пункт насторожил сенаторов, они стали задавать посланцам провокационные вопросы по старому договору. Как на грех, члены делегации были людьми молодыми, не сильно разбирающимися в сути вопроса. О чем и заявили Сенату. В ответ услышали, что «послов выбрали с обычным пунийским лукавством: они просят мира на старых условиях – а на каких, сами не помнят» (Liv. XXX. 22). После этого послов вывели из храма Беллоны, и сенаторы приступили к обсуждению вопроса.

Мнения высказывались самые разнообразные. Марк Ливий Салинатор, герой битвы при Метавре, заявил, что надо вызвать на совещание консула и решать столь важный вопрос в его присутствии. Квинт Цецилий Метелл предложил оставить мирный договор с Карфагеном на усмотрение Сципиона, поскольку полководец находится в гуще событий и ему виднее, как надо поступить в столь непростой ситуации. Победило мнение Марка Валерия Левина, известного военачальника и политика, дважды занимавшего должность консула. Он открыто сказал, что из Карфагена прибыли не послы, а лазутчики, которых надо срочно отправить обратно на родину, Сципиону же надо приказать продолжать войну. Марка Валерия поддержал Гай Лелий, высказавший мнение своего командира: «Сципион считал, что на мирный договор можно надеяться в том только случае, если Ганнибала и Магона не будут отзывать из Италии; ведь в ожидании этих вождей с их войсками карфагеняне прикинутся кем угодно, чтобы потом, позабыв о богах, позабыв о только что заключенном договоре, вести войну» (Liv. XXX. 23). Мир с Карфагеном так и не заключили, послов отослали домой без конкретного ответа.

Полибий излагает ситуацию иначе: «народ римский утвердил условия мира» (XV.1). Согласно версии греческого историка, полководец узнал об этом не от карфагенских посланцев, а из письма Сената, после того как пунийцы этот самый мир нарушили: «Публий только что получил письменное уведомление об этом» (XV.1). Можно предположить, что, после того как карфагенская делегация покинула Италию, большинство сенаторов все-таки высказались в пользу заключения мирного договора, о чем и уведомили Сципиона. Согласно Евтропию, «Карфагенские послы просили Сципиона о мире и были отосланы им к Сенату в Рим. На сорок пять дней им дали перемирие, чтобы они смогли дойти до Рима и вернуться обратно; и было от них получено серебра тридцать тысяч фунтов. Сенат по воле Сципиона повелел заключить мир с карфагенянами. Сципион предложил им такие условия: иметь не более тридцати кораблей, выплатить пятьсот тысяч фунтов серебра и вернуть пленных и перебежчиков» (III. 21). Если принять версию Евторопия, то получается, что в Сенате прислушались к мнению Квинта Цецилия Метелла. Аппиан пишет о некоем компромиссе между сенаторами и Публием Корнелием, совместно вырабатывавшими условия мирного договора: «Сенат послал Сципиону советников, с которыми он мог бы обсудить и выполнить то, что он найдет полезным. Он согласился на мир с карфагенянами на следующих условиях: Магону немедленно отплыть из области лигуров и на остальное время карфагенянам не набирать наемников, иметь длинных кораблей не больше тридцати, не вмешиваться в чужие дела, ограничиваясь тем, что находится в пределах так называемых финикийских рвов, отдать римлянам скольких они имеют из них пленных и перебежчиков, внести им тысячу шестьсот талантов серебра в определенное время; Масиниссе – владеть массилиями и всем, чем может, из царства Сифакса. На этом они договорились друг с другом» (Lib. 32). Вариант Аппиана является наиболее жестким, поскольку здесь упоминается запрет на вербовку наемников и отказ от самостоятельной внешней политики.

В любом случае вопрос о том, был заключен мир в 203 г. до н. э. или нет, остается спорным. По большому счету это значения не имеет. Последующие действия карфагенян разрушили все договоренности и похоронили мирные инициативы, и не важно, шли в этот момент переговоры, было заключено перемирие или же договор уже был подписан. Война вспыхнула с новой силой, причем именно пунийцы в этот раз оказались инициаторами обострения отношений с Римом. В Африке вот-вот должны были высадиться армии Ганнибала и Магона, поэтому мир карфагенянам был не нужен в принципе.

Зато стали сбываться самые мрачные прогнозы Сципиона. Проблема заключалась в том, что консул Гней Сервилий Цепион неизвестно почему решил, что именно благодаря его усилиям Ганнибал покинул Италию. Исходя из этого, он вознамерился добить врага на его территории и отправился на Сицилию, чтобы оттуда переправиться в Африку. Цепион был полон энтузиазма и пребывал в твердой уверенности, что без труда справится с поставленной задачей. Но Сципиону неожиданно повезло. В Сенате были немало удивлены чрезмерной активностью консула и решили предостеречь Цепиона от необдуманных поступков. Было решено написать Гнею Сервилию письмо с требованием возвратиться в Италию, однако претор, которому было поручено составить послание, заявил, что вряд ли Цепион выполнит это повеление. Консул настолько увлечен собственными идеями, что проигнорирует послание Сената. Ситуация сложилась затруднительная, поскольку сенаторы опасались реакции Сципиона на действия Гнея Сервилия. Они не сомневались, что консул хочет украсть у полководца заслуженную победу и присвоить себе лавры победителя Карфагена. Конфликт между военачальниками представлял для дальнейшего хода войны большую опасность, поэтому меры были приняты экстраординарные. Публий Сульпиций Гальба Максим был срочно назначен диктатором и своей волей приказал зарвавшемуся консулу прибыть на территорию Италии (Liv. XXX. 24). Цепион был вынужден подчиниться и навсегда распрощаться со своими амбициями. В этот раз беда миновала Сципиона, но полководец лишний раз убедился в том, насколько шатко его положение.

Любопытные события произошли в Риме в самом начале 202 г. до н. э., когда вопрос о войне в Африке вновь встал на повестку дня. Сенат не стал назначать преемника Сципиону, зато наделил консула Тиберия Клавдия Нерона равными с ним полномочиями. Нерон, двоюродный брат героя битвы при Метавре, согласно жребию получил Африку, несмотря на то что народ вновь проголосовал за продление полномочий Сципиона. Сенаторы не рискнули идти против воли