Рискованный маскарад, или Все его маски (СИ) - Лемармот Соня

Сердце его неровно и часто билось, с висков катились капли пота. Как она его встретит? Он вспомнил ее ледяное: «Я вас ненавижу!», и глухо застонал, так стало ему больно даже сейчас. Правду ли сказала Гвен? Действительно ли Ева простила его и мечтает о его возвращении? Или его надежды вновь пойдут прахом, и она отвергнет его с холодным презрением? Сможет ли он вытерпеть это?

Интересно, легла ли она уже или еще не спит?.. Скоро он это узнает.

Наконец, он подошел к заветной двери и прислушался. Тишина.

Тогда Саймон тихонько постучал. Не сразу, но Ева все-таки откликнулась.

— Кто там?

Одного звука ее голоса было достаточно, чтобы сердце бухнуло в груди!

— Это горничная баронессы Финчли, — пропищал Саймон, пытаясь справиться с охватившей его бурей эмоций.

— Входите.

Он толкнул дверь и вошел в ее спальню — в святая святых!

Ева в пеньюаре стояла посреди комнаты со свечкой в руке. Кудрявые волосы ее были распущены и красиво рассыпались по плечам и спине. В свете свечи они выглядели более темными, почти черными, но в них то и дело мерцали золотистые искорки.

Саймон понял, что поднял ее с постели, — но сонной она не выглядела. Он судорожно сглотнул от волнения. Она была совсем рядом, такая нежная, такая мягкая, такая любимая!

— Баронесса вернулась? Я не знала, — немного обеспокоенно сказала Ева, возвращая его своим голоском к действительности.

— Да, сегодня вечером. И она послала меня передать вам одно послание, мисс, — отвечал ей Саймон, старательно делая голос тоньше.

— Что-то важное? Давайте же его сюда! — взволнованно воскликнула Ева.

— На словах. Только сначала ответьте, нет ли здесь вашей горничной? — Любопытные свидетели Саймону были совершенно ни к чему. Он старательно вглядывался в темноту, но комната Евы была довольно большой, и он мало что мог различить.

— Здесь никого нет, кроме меня, — заверила его Ева. — Так что можете говорить свободно.

— Баронесса послала меня сказать, что встретила вашего мужа по пути в Лондон. Она сказала ему, что вы его простили.

Ева потрясенно ахнула.

— И… И где он сейчас? — прошептала она.

— Здесь, — тихо ответил Саймон, стягивая с головы чепец и парик одновременно.

Она обомлела. Она стояла перед ним и молчала. Саймон не сводил с нее глаз. Это первое мгновение встречи должно было открыть ему ее истинные чувства; он так надеялся, что она обрадуется ему, что бросится в его объятия!.. Но он не мог понять ее: взгляд Евы выражал лишь глубокое потрясение и скользил с его лица на платье и обратно.

— О! — выдохнула она, наконец.

— Я сам решил зайти и услышать от вас ответ. — Саймон больше не пищал. Но голос срывался и дрожал, выдавая обуревавшие его эмоции.

— Ответ?.. Ответ… — Она, кажется, справилась с первым изумлением и растерянностью. Чем дальше шло время, тем становилось яснее: она не изменилась к нему, Гвен его обманула! Ева не кинется ему на шею с радостным криком. Она по-прежнему ненавидит его. А он-то себе напридумывал!

— Я вижу, вы опять вырядились в маскарадный костюм, — усмехнулась Ева, рассматривая его платье.

Саймон пожал плечами и, стараясь говорить беспечным тоном, ответил:

— Это вынужденная мера. Очень не хотелось, чтобы меня схватили, прежде, чем я до тебя доберусь. А впрочем, это уже не важно, — заявил он.

Ева удивленно смотрела на него.

— Что значит «неважно»?

— Вижу, что баронесса мне солгала. Может, хотела в замок твоего отца заманить? Ну что ж, кликни охранников, вот он я, Саймон Реджинальд Шелтон, сам пришел!

— Я не собираюсь никого звать.

Ему показалось, или взор ее смягчился? Нет, наверное, это всего лишь отблеск свечи мелькнул в ее глазах… Но надежда, словно тянущийся к солнцу робкий слабый росток, затрепетала в его груди.

И он заявил, глядя ей прямо в лицо:

— В таком случае, меня обнаружат под твоей дверью утром горничные и сами позовут охрану. Это будет достойным завершением моей беспутной жизни. Но мне все равно, потому что без тебя я все равно не живу.

Ева тоже не сводила с него глаз. Саймон медленно сделал к ней несколько шагов. Нет, на ее лице не написано ни гнева, ни ненависти! Наоборот, она будто зовет его взглядом…

— Я тебя ненавижу… — начала она, но он не стал ее слушать. Просто взял ее за плечи и поцеловал. Мягко, но настойчиво. Она ответила, к его великой радости, но, стоило лишь ему оторваться от ее губ, как она снова заговорила:

— Я ненавижу тебя…

И он снова ее поцеловал, еще настойчивее, еще глубже.

— Я ненавижу тебя за то, что ты так долго не приходил! — Наконец, после нескольких упоительных минут, удалось договорить Еве.

О, ради этих слов он готов был снова надеть женский парик и чепец и ходить в них хоть неделю!!! Он счастливо улыбнулся и порывисто сжал ее в объятиях.

68.

Ева очень остро осознала тот миг, когда все изменилось. Саймон никогда не смел переступить черту, и она это всегда знала и полностью доверяла ему. Только что он целовал ее, нежно обнимая и прижимая к себе, и она чувствовала себя в безопасности. И вдруг она ощутила, как он напрягся, а руки его настойчиво заскользили по ее спине к ягодицам. Она открыла глаза, встретилась с его напряженным взглядом, — и поняла, что сейчас все должно случиться. Пальчики ее дрогнули на его плечах, но она не убрала руки, не отпрянула от Саймона, продолжала стоять в кольце его рук, прижатая к его телу.

Ей сделалось страшно, но в то же время ее охватило приятное волнение, туманящее голову и пьянящее. Она не замечала, как пальцы ее скользят по его плечам, настойчиво поглаживая их. Ева таяла под его взглядом, лишаясь всякой воли. А Саймон смотрел на нее так, будто собирался сожрать.

Ева быстро куснула себя за губу. Она не могла нормально дышать. Дыхание ее участилось и стало затрудненным.

Где-то в глубине сознания заворочалась мысль, что они не должны этого делать, что их могут застать, но она тут же откинула ее прочь. Саймон ее муж, он имеет на нее все права. И никто не посмеет тронуть его, она об этом позаботится.

Саймон медленно положил ладони на ее плечи и потянул пеньюар вниз. Ткань послушно сползла, открывая тонкую сорочку. Ева чуть пошевелилась, и пеньюар упал к ее ногам. Саймон развязал тесемки сорочки и распахнул ворот. Он вопросительно посмотрел на Еву, будто спрашивая разрешения продолжать. Она не спорила и не сопротивлялась, но задышала еще быстрее.

Длинные пальцы его заскользили по ее ключицам ниже к груди. Ева закрыла глаза. Она смущалась, была немного напугана, но его прикосновения заставляли забыть об этом. Они будили в ней сладкое томление, и ей хотелось чего-то большего.

Ева почувствовала, как он стягивает сорочку с плеч, оголяя грудь… А потом он легко касается кончиками пальцев ее сосков, поглаживает их, нежно проводит большими теплыми ладонями по ее груди.

Ноги ее почти не держат. Она плавится под его руками, будто желе на солнце, и сейчас расползется прямо по полу!..

— Ева, — шепчет он.

Она открывает глаза и пытается сфокусировать на нем свой взгляд.

— Ты поможешь снять мне платье? Самому мне не справиться. — Он улыбается немного смущенно, но в светлых глазах по-прежнему светится желание. Она кивнула, сглатывая вставший в горле комок, улыбаясь в ответ. Небольшая передышка перед тем, что должно последовать!

И она помогла. Раздевала его, попутно рассматривая его тело. Процесс снятия с мужа платья, юбок и нижнего белья в другое время мог бы стать донельзя комичным, но сейчас Еве было не до смеха.

Большое впечатление на нее произвели шрамы на его спине. Сколько же боли ему причинили, как много он перенес в жизни!.. Она касалась этих старых рубцов пальцами и губами. Проводила ладонями по широким плечам. Саймон был высоким и худощавым, но под кожей чувствовались стальные мускулы. Ева рассматривала его, попутно помогая снять одежду, и ей нравилась его фигура.

Он, не переставая, ласкал ее. Сорочка ее уже болталась на поясе. Саймон притянул Еву к себе и стал целовать. Сначала в губы, требовательно и немного грубо. Потом рот его спустился к шее, а затем добрался и до груди. Поцелуи стали более горячими и нетерпеливыми.