Дураки - Евгений Будинас

Гром еще не грянул, люди служивые, они поспешили к тому, кто главнее:

— Вячеслав Владиславович, вас будут снимать. Давайте предпримем какие-то действия.

Мы, мол, все-таки силовые структуры. Еще не поздно. Тушкевич засмеялся:

— Да ну! Я, между прочим, вчера с Капустой парился, там все вопросы и порешили. Теперь мы друзья. Так что никаких разногласий между нами уже нет. Спасибо, конечно, но вы свободны.

«Ну и хрен с ним! Свободны так свободны». Через три дня был свободен сам Тушкевич.

Завалив тушу, «молодые волки» набросились на нее, самодовольно рыча.

Наутро Виктор Столяр уже выступал по радио, не скрывая ликования. В чем тут смысл, Дудинскас понял не сразу, потом сообразил: им надо было тут же обозначить, что скинули Тушкевича именно они.

Так, мол, будет с каждым...

С каждым, который что? Виктор Евгеньевич расстроился. Такой кровожадности он уж никак не разделял.

Встретились, можно сказать, случайно, во время перерыва на сессии Верховного Совета, куда Дудинскас заскочил после своего очередного похода к Капусте.

Неужели никогда не перестанем пожирать друг друга? Неужели не слезем с деревьев, не научимся уважать свое прошлое и самих себя в нем настолько, чтобы хотя бы провожать руководителей государства по-человечески? Спасибо, мол, что войны не было, с голоду не умирали, опять же «незалежнасць»... Ведь, как ты с предшественником, так и следующий — с тобой.

Столяр его слушал не очень внимательно, в обычной своей манере смотрел поверх голов, кого-то высматривая среди толпившихся в фойе депутатов.

Дудинскас выложил все, что думает о докладе этого выскочки Лукашонка, который он «с омерзением» прочел в газете.

Тут Столяр, наконец, увидел Дудинскаса:

— Могу вас успокоить, Виктор Евгеньевич. Этот «выскочка» пойдет очень далеко. Боюсь, вы горько пожалеете, что на сей раз интуиция вас подвела. При всей вашей проницательности вы не заметили, куда поворачивает корабль.

В таком резком тоне они никогда не говорили. Впрочем, Виктор Евгеньевич еще не остыл от стычки, только что случившейся в приемной Капусты.

Дождавшись своей очереди, уже у самых дверей кабинета премьер-министра, Виктор Евгеньевич был отодвинут лысоватым молодым человеком со странным, наперед, зачесом и с депутатским значком на лацкане мешковатого пиджака. Его лицо показалось ему знакомым. Виктор Евгеньевич ухватил нахала за рукав и сильно дернул, пытаясь развернуть. Но, увидев свирепый взор рвущегося к воротам гандболиста, все-таки отступил.

И вдруг вспомнил, где он его видел. Это был тот самый депутат из провинции, который интересовался у Ягодкина, когда все это кончится.

А сейчас, рассмотрев, кого выискивал среди депутатов Виктор Столяр, он понял, что только что, в дверях премьер-министра, он столкнулся не с кем-нибудь, а именно с Лукашонком.

Да, такие игроки чаще всего и прорываются к воротам. «Никогда все это не кончится», — подумал он.

Виктор Столяр и был первым, кто обнаружил в этом колхознике, мечтавшем о должности сельского замминистра, харизму, чем гордился, как судьбоносным открытием.

Как-то они вместе отправились на встречу с научным активом.

Два молодых депутата. Столяр, юрист, оратор — слова не произносит, а чеканит. Лукашонок по-колхозному косноязычен, велеречив, но достает, наматывает, как кишки на барабан. Доктора и кандидаты наук, профессора и доценты Столяра слушали с интересом, а Лукашонка — с восторгом, первого — умом, а второго — нутром.

Когда возвращались, Столяр спросил небрежно, как в баню позвал:

— А не хочешь ли ты стать президентом?

— Каким еще президентом? — не сразу понял Шурик Лукашонок.

Новая Конституция была еще только в черновиках. Команда Капусты с вполне ясными намерениями укрепить его власть настаивала на введении в Республике президентства. В том, что президентом здесь станет именно Михаил Францевич, никто не сомневался.

Кому в таких условиях могла в голову прийти мысль претендовать на президентство?

Вспомнив, как совсем недавно он схватился с Капустой в борьбе за союзный мандат, как проиграл-то премьер-министру каких-то пару процентов, да и то из-за подтасовок, Шурик Лукашонок неожиданно для самого себя с предложением Виктора Столяра согласился.

Хотя сначала и посмотрел на него с подозрением. Нет ли тут подвоха? От этих городских всего можно ожидать. Не так уж они и дружили, чтобы такими кусками делиться. Но Столяр был вполне серьезен.

— Я согласен, — сказал Шурик. — Буду.

Столяр и придумал первый и безошибочный ход: поручить Лукашонку возглавить комиссию по коррупции, что вскоре и взорвалось, как бомба в ящике гвоздей.

Он же и внушал своим коллегам по парламентской оппозиции сделать ставку на кого-нибудь одного. Потом, мол, будет видно. Ему казалось, что власть, как и деньги, всегда легче поделить, чем получить. Сначала прорвемся, потом разберемся...

150 миллионов для полного счастья

— Слушаю? — поднял голову Михаил Францевич, когда Дудинскас вошел, еще не вполне оправившись после столкновения в приемной.

Увидев его таким всклокоченным и услышав, в чем дело, премьер-министр приветливо улыбнулся.

— Эти народные избранники кого хочешь достанут. Сегодня уже трижды выдергивали в Овальный зал: «Где обещанные реформы? Где приватизация? Когда, наконец, будут приватизационные чеки?»

По вздоху Дудинскаса премьер понял, что тот пришел с просьбой.

— Ну что? Чего тебе нужно для полного счастья? Для полного счастья Виктору Евгеньевичу было нужно целых сто пятьдесят миллионов.

Он все подсчитал. И написал обоснованную записку. Ему нужно сто пятьдесят миллионов льготного государственного кредита под шесть процентов годовых — на прирост оборотных средств, то есть на текущие нужды: закупку бумаги, оснастку, расходные материалы. Иначе «Артефакта» уже нет. Дубинок — тоже.

— Ни хрена не выходит. Специалисты есть, работать научились, но рынок — не для нас. Люди — не те.

Это Капусте знакомо. Эх, были бы у самого те люди... Но надо выручать.

— И это все? — спросил он, пробежав глазами докладную записку. — Это пустяк. — Фломастером он уже обводил заветную цифру. — Про пустяк это не ты — мне, это я — тебе говорю.

Дудинскас набрал воздуха, задержал дыхание, потом сглотнул, как проглотил ириску. Неужели все так просто?..

— Ты чеки «Жилье» видел? В курсе проблемы? Дудинскас кивнул. Чеками «Жилье», по которым намечалось продавать квартиры в собственность, они занимались с Комитетом по госимуществу. Даже разработали систему их обращения. Пока не вмешался Спецзнак...

— Сколько тебе времени нужно, чтобы их отпечатать?

— Если не будут лезть, думаю, что месяц-полтора.

Млявостью, присущей здесь многим, Капуста не маялся. «Антикризисную» услугу, оказанную ему когда-то Дудинскасом, хорошо помнил. Услуги он вообще не забывал. Чеки правительству были действительно срочно нужны, чтобы успокоить этих, засевших в Овальном зале... В верхнем углу страницы Капуста уже писал размашистую резолюцию председателю правления «Сбербанка» Хилову:

«Выделить, как фирме, выполняющей государственный заказ».

Сняв трубку, он пригласил Месникова.

— Значит, так, — сказал Капуста своему первому заместителю, едва тот появился в дверях кабинета. — Вы тут поработайте, чтобы к моему возвращению по кредиту все было готово.

Не обратив внимания на протестующее движение Месникова, премьер-министр поднялся:

— Я пошел докладывать Верховному Совету, что через месяц им будут чеки. Вам я даю двадцать минут.

Перехватив умоляющий взгляд вице-премьера, Дудинскас поспешил ему на помощь.

— Может быть, мы лучше пойдем, — взмолился он. — В чужом кабинете неудобно.

Капуста посмотрел недовольно.

— Ладно. Давайте. Только чтобы не тянуть. Месников облегченно вздохнул.

— Слабо нам это сделать, — сказал Месников, когда они вышли в коридор.

Такое Дудинскас слышит уже не первый раз — чтобы усомнились в возможностях шефа. Вздохи последнее время раздаются все чаще. Даже на самых верхних этажах.

Куда девалась их уверенность? Неужели и впрямь приближенные Капусты почувствовали его слабину? Такой феномен утрачиваемой власти Виктору Евгеньевичу был известен. Утраченность распространяется волной — впереди известий, даже впереди факта. Сейчас, воспользовавшись случаем, Дудинскас решил Владимира Михайловича слегка «прощупать».