Первооткрыватели. 100 научных сказок - Николай Николаевич Горькавый
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эта модель упрощенная, но она стала первым шагом на пути к теории, которую учёные ещё не создали, но обязательно создадут. Иначе мы обречены на непредсказуемые неравномерности человеческой эволюции. Эта проблема была главной научной темой социолога Сорокина, который не соглашался с теорией Спенсера.
Вместе со своими коллегами, профессорами Лосским, Лапшиным и другими, Сорокин изучил тысячи книг разных веков и в результате построил график числа открытий, которые совершало человечество за последние 3000 лет, и обнаружил поразительные факты.
Тысячу лет жители Древней Греции и Рима – с VI века до н. э. до IV века н. э. – совершали примерно одинаковое количество открытий: каждый век приносил 20–30 открытий или изобретений.
– Это примерно одно открытие каждые четыре года! – быстро оценил Андрей, который в последнее время пристрастился делать в уме арифметические вычисления.
Однако в следующие 600 лет – с V по X век н. э. – темп научного прогресса резко снизился: каждый век рождал по четыре открытия.
– Одно открытие за 25 лет! – снова высказался Андрей.
Начиная с одиннадцатого века, научно-технический прогресс оживает, а в последние века второго тысячелетия стремительно ускоряется: с восьми изобретений в одиннадцатом веке к XIX веку темп открытий превысил отметку в 8000 открытий и изобретений, а в XX веке ещё больше усилился.
Сорокин задумался: откуда взялись 600 лет научного бескровия? Почему скорость прогресса увеличилась в последние сотни лет?
Упадок научно-технической мысли после IV века н. э. многие связывают с вторжением варваров на территорию Рима и с чумой. Но войны и болезни потрясали человечество всегда, поэтому такой ответ не устроил пытливого учёного.
С помощью коллег Питирим Сорокин провёл кропотливое исследование, желая понять, как менялось мировоззрение в обществе и с помощью каких методов люди искали истину в разные века. Сорокин выделил три источника истины: «истину чувств», «истину разума», «истину веры» – и тщательно изучил их распространение в цивилизации Древнего Рима и Греции, а также в Западной Европе.
– Что такое «истина чувств» и «истина веры»? – подняла брови Галатея.
– Под «истиной чувств» Сорокин понимал извлечение истины из опыта и информации, которую доставляют в мозг наши чувства через глаза и уши.
– Но, кроме зрения и слуха, есть ещё запах, вкус и осязание! – блеснула знаниями Галатея.
– Правильно. Кроме того, учёные выделяют шестое чувство: кинестезию – ощущение пространственного положения своего тела. Если, закрыв глаза, ты безошибочно прикасаешься пальцем к своему носу, то ориентиром тебе служит это самое шестое чувство.
Под «истиной разума» социолог понимал истину, которую можно извлечь из работы разума, логического мышления. Например, математические теоремы – это «истины разума».
«Истина веры» – это истины, которые люди черпают из своей веры, священных книг. Например, многие считают истиной существование загробного мира, куда переселяются души умерших.
– То есть, в понимании Сорокина, истины не обязательно реальны? Это вещи, в истинность которых люди верят? – уточнил Андрей.
– Да, и в разные времена торжествуют разные истины, которые через несколько веков могут потерять статус истины – когда люди привыкнут к другой системе мышления.
Сорокин сумел оценить количественно, в цифрах, эволюцию всех трёх систем истин в течение почти 3000 лет. Он обнаружил, что в Древней Греции и Риме на фоне религиозных и мистических мировоззрений о богах Олимпа всегда существовали люди – «эмпирики», которые получали истину из научных опытов и рассуждений, не заботясь, что думают многочисленные боги про движение звёзд и планет.
Но всё изменилось, когда наступил V век н. э., ознаменовавшийся расцветом эпохи религиозного мышления и поражением эмпиризма. Сорокин пишет:
«Произошло одно из самых великих и глубочайших преобразований сознания в истории человечества – революция в самих основах истины, знания, мудрости… Сущность этой революции заключалась в полной замене истины чувств и истины разума… истиной чистой веры – догматической, сверхрациональной…открыто отрицающей все другие источники истины и знания и презирающей их…»
V век н. э. – это первый век без Александрийского мусейона – крупнейшего научного учреждения античного мира. Там была своя библиотека, обсерватории, университет. Туда приезжали учиться великие учёные Греции и Рима. Высокая математическая культура, изящные эксперименты – чего стоит одно измерение Эратосфеном радиуса Земли с помощью анализа теней в глубоких колодцах Асуана!
Получив от римского императора Константина в IV веке мандат на полновластие, христианская церковь реализовала его, разрушив Мусейон в 391 году, а в 410 году убив последнего яркого представителя александрийских учёных – Гипатию. Её последнего ученика зарезали два года спустя; остальные учёные просто сбежали от террора, и крупнейший центр науки Древнего мира перестал существовать. Это стало началом первого «пустого» века.
Сорокин так описывает столкновение людей новой эры и приверженцев старых взглядов:
«Сторонники восходящей истины (христиане) отчётливо понимали её несовместимость с истиной чувств и истиной разума и вполне осознавали смысл своих безжалостных атак на приверженцев былых истин. Сторонники же идущей к упадку истины чувств и разума (интеллектуалы, учёные и философы), по-видимому, не понимали… серьёзности ситуации и той смертельной опасности, в какой оказалась их система истины и знания».
– Я с ним не согласен! – воскликнул Андрей.
Дзинтара с удивлением посмотрела на него – маленький мальчик не согласен с великим социологом?!
Андрей запальчиво добавил:
– Я думаю, что Гипатия прекрасно понимала, насколько опасно выступать против религиозных фанатиков, уничтоживших Александрийскую библиотеку. Но она не могла поступить иначе.
Дзинтара внимательно посмотрела на сына и кивнула:
– Думаю, ты прав.
В смене мировоззрения Питирим Сорокин, кстати православный христианин, и видит причину научного упадка V–XIII веков. Он пишет: «…Если говорить современным языком, „ненаучная и суеверная“ истина веры восторжествовала и овладела монополией почти на девять столетий в форме системы истины христианской веры».
Он отмечал, что христианский апостол Павел питал глубокое презрение к философии, считая, что «мудрость мира сего есть безумие перед Богом». Люди перестали искать истину в опыте, нашли её в Библии и глубоко уверовали в неё.
«…Христианские мыслители почти полностью отрицали чувственно-эмпирическую (научную) систему истины и принимали в основном истину веры с примесью истины раболепного разума.
Если когда-либо в истории западной мысли философы (да и народ в целом) чувствовали, что ими владеет истина, вся истина и ничего,
