Босиком по пеплу. Книга 2 (СИ) - Мейер Лана

— Я уже научилась. Воспитательные метолы не прошли даром, Ран, — томным, бархатистым голосом усыпляю его бдительность. — Делай со мной все, что угодно, — слегка дрожащими пальцами, начинаю расстегивать пуговицы на рубашке. Нетерпеливо срываю с широких плеч. Не удержавшись, прижимаю ладони к вздувшимся грудным мышцам, ощущая, как бьют по ладоням вибрационные волны его внутренней мощи, власти и непоколебимости.

 Такой пленительный, весь мой. Или мне только кажется? Иллюзия? Или Амиран действительно помешан на мне с того самого дня, как увидел впервые?

— Или ты не хочешь? Все еще злишься? — ласково мурлыкаю я, целуя мужа в треугольник между ключицами. Покрывая поцелуями грудь, опускаюсь ногами на пол. Обвиваю его плечи ладонями, опускаясь ниже…, мой язык скользит по горячим мышцам, находит сосок, и я не оставляю ни один миллиметр его широкой груди без внимания. Спускаясь к солнечному сплетению, продолжаю покрывать бронзовую кожу поцелуями, ощущая железную хватку эмира в своих волосах. Его учащенное дыхание, горловое рычание… Он не может устоять, когда я такая. Хотя такая открытая и жадная до него впервые. Свободная, полностью позволяющая себе делать с ним все, что мне хочется.

— Хочу, но не уверен, что ты выдержишь, tatlim. Я чертовски голоден сегодня, — с глухой усмешкой предупреждает Амиран.

— Разве ты не наслаждался шлюхами в обществе своего дяди? — на всякий случай уточняю я, замечая, насколько быстро каменеют черты лица Амирана.

— Снова ревнуешь? — сильнее обхватив мои волосы, Амиран смотрит на меня сверху вниз.

Окончательно опускаюсь перед ним на колени, при этом отвечаю ему таким взглядом, словно мы общаемся на равных. И он это чувствует.

— Не стоит доверять журналистам, tatlim. Слушай только меня, девочка. Зачем мне беспризорные кошки, если дома меня ждет — моя?  Я голову от тебя потерял. Неужели не видишь? — глухо признается он, пленив меня искренним низким выражением голоса.

— Поэтому посадил меня сюда? Чтобы окончательно не потерять голову? — заговаривая ему зубы, окончательно расслабляю мужа.

Едва ли он способен сейчас ясно мыслить, особенно когда я наконец снимаю с него электронные часы и ремень, чтобы ничего не мешало. Освобождаю от брюк, кидаю их поближе к двери и рубашке. На Амиране остаются темно-серые боксеры, плотно натянутые в районе вздыбленного члена. Скольжу подушечками пальцев вверх, даже через ткань ощущая вздутые вены, горячую температуру, пульсацию крови. Провожу языком по боксером, забирая и вырывая из своего всесильного и жесткого мужа глухой и рокочущий выдох, свидетельствующий о том, что ему очень приятно сейчас.

— Я посадил тебя сюда в воспитательных целях, как и говорил. И очевидно, мои меры сработали, — надрывным голосом делает вывод Амиран. Я занимаю красивую позу, позволяя ему любоваться моей изогнутой спиной и аппетитными бедрами, прикрытыми замысловатым нарядом. Его взгляд темнеет. Черная поволока превращает его серые глаза в омут тумана, в котором так легко потеряться.

— И что дальше? Посадишь меня на цепь? — игриво продолжаю я, неумолимо и мучительно медленно лаская его член языком, при этом пока не спешу снимать последний и тесный элемент одежды.

— Если это будет иметь такой же эффект, — Амиран имеет в виду мое внезапное желание добровольно согреть его эрекцию в своем рту. — Хватит тянуть. Не дразни, tatlim, — произносит так, словно ему больно, и я его бью, а не изучаю языком и губами его ниже пояса.

— Насколько сильно ты хочешь почувствовать мои губы, Амиран? — продолжаю свою прелюдию я, спуская с него боксеры. Его мощная плоть пружинисто прощается с тканью, и я забираю его в сладкий плен из своих губ и рук.

— Да. Очень сильно, tatlim. Шайтан, ты охренительно теплая, —  хвалит меня, когда я вбираю багровую и гладкую головку в горячий и тесный рот.

Мне нравится делать Амирану минет. Нравится чувствовать его, нравится полностью совместимый с моими рецепторами вкус кожи. Такое чувство, что я владею его эмоциями и чувствами в этот момент, что я владею Миром…думаю, он чувствует тоже самое, забывая обо всем, улетая в открытый космос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Какая горячая девочка. Моя…вся…возьми глубже, tatlim, — я делаю, как Амиран просит. То, что не получается захватить ртом, любовно обвожу пальцами, спускаясь к подтянувшимся яйцам. Не оставляю ни единого сантиметра без ласки, нежно и чувственно исполняя его желания, читая мысли. Мы оба получаем удовольствие в этот момент, и я бы соврала, если бы сказала иначе. И я не чувствую себя шлюхой, падшей женщиной или предательницей своей первой любви.

Я приняла решение, я окончательно выбрала Амирана. И теперь я научу обращаться со мной, до тех пор, пока он не решил, что я буду проглатывать все, что он со мной вытворяет, выходящее за рамки нормальности. Глотать я готова только в нашей постели. И я послушно делаю это, когда мощная струя его фееричного удовольствия обжигает небо, а гортанное рычание мужа и хаотично блуждающая рука в моих волосах становится ласковой наградой за мои старания.

— Алиса…сегодня я ожидал от тебя чего угодно, но не этого, — хрипит Амиран, падая на кровать, что стоит рядом.

— Я хочу, чтобы ты знал, что я твоя. И полностью тебя принимаю, — нежно воркую я, прижимаясь грудью к его торсу.

— Продолжаешь меня удивлять, tatlim, — обхватывая мою челюсть, Амиран жестоко целует меня в губы, скрепляя мои слова страстной печатью. — Я уже начинаю скучать по твоему упрямству и глупости.

— Учитывая, какая я, скучать по ним придется недолго. Чего сегодня хочет мой принц?

— Ты подозрительно щедрая, Алиса. Я бы не отказался от танца, который ты мне задолжала с того вечера. Ты же не зря надела этот наряд?

— Разумеется. Ты читаешь мои мысли, Ран. Сегодня все для тебя. Особенный вечер.

— Он связан с тем, о чем ты хотела мне сказать? — немного нахмурившись припоминает Амиран и по его слегка растерянному взгляду я понимаю — он не знает о моем секрете.

— Именно. Скажу позже.

— Интриганка, — рычит Амиран, откидывая голову назад. Он все еще чертовски расслаблен после моего покушения на его достоинство.

Я быстро встаю, не вызывая у Амирана никаких подозрений. Направляюсь к выходу, пока он потягивается на кровати с закрытыми глазами. Поднимаю все его вещи с пола, прижимаю к себе.

Закрываю дверь с другой стороны, достаю из штанов ключ-карту и удовлетворенно улыбаюсь.

Посмотрим, как быстро ты вызовешь охрану без телефона и часов. Посиди здесь, Амиран. Хотя бы сутки. И может поймешь, что я Алисия Саадат, твоя жена, и как только мы будем квиты, все проблемы в дальнейшем будем решать разговором.

Амиран

Услышав щелчок, я резко открываю глаза и, прежде чем дверь захлопывается, успеваю заметить, как полуголая Алисия выскальзывает в коридор, прихватив с собой всю мою одежду.

Проходит несколько секунд прежде чем приходит осознание, что мне не померещилось, и Алиса действительно сбежала, заперев меня, абсолютного голого, в комнате для наказаний.

Ещё несколько секунд мой порядком измученный мозг тратит на принятие факта , что это не глупая шутка, и возвращаться она не намерена.

Следующие пару минут я тупо смотрю в потолок, испытывая смешанное желание окончательно вытрясти дурь из своей жены и пристрелить каждого, кто пялился в камеры видеонаблюдения в тот момент, когда Алиса в одних верёвочках на обнажённом теле спускалась по лестнице в свою спальню. В аппаратной за мониторами следят как минимум трое охранников. Стараниями Алисии сегодня была их последняя рабочая смена.

Когда же, Шайтан её раздери, она научится думать, прежде чем совершать опрометчивые поступки?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И как ей удалось меня одурачить на этот раз? Почему не увидел фальши? Слишком устал после недельного довольно спорного и непростого совещания с Его Величеством и поэтому позволил себе принять желаемое за действительное?   Хотелось поверить в разыгранный спектакль или просто нуждался в мягкой нежности и согревающей страсти?

Она абсолютно сумасшедшая, без тормозов, стыда, совести и всего остального, что отличает порядочную жену от непокорной бесстыжей суки.