Магнитное цунами - Владимир Андреевич Кривонос

– Похоже, это молния, – сказал Николай. – Не иначе, как грозовой фронт. Можно подняться еще выше, чтобы оставить его снизу.

Он потянул на себя ручку джойстика. Нос челнока задрался. Николая вновь вжало в спинку кресла. Позади послышалось кряхтенье Лизы. Николай обернулся. Она упиралась спиной в заднюю стенку рубки, вцепившись за поручень.

Вскоре туман за бортом поредел, растворяясь в голубизне неба. Воздух вновь сделался прозрачным. Небосвод переходил от светло-голубых оттенков на горизонте до почти чернильных над головой. При взгляде вверх, ощущалась близость космоса. У Николая даже сердце защемило, захотелось быстрее вновь оказаться там.

Солнце ярким ослепительным диском висело чуть левее по курсу. Время приближалось к полудню. А внизу темной серой массой проплывали грозовые тучи, имея причудливые формы, словно рельеф фантастической планеты. Среди невообразимых «гор» и «расщелин» посверкивали молнии. Гроза бушевала прямо под судном.

Время от времени челнок словно проваливался в яму, но спустя мгновение вновь взмывал вверх. В эти моменты тело то теряло вес, то становились словно свинцовыми от возникающей перегрузки. Николай вновь глянул назад. Лизу болтало из стороны в сторону. Она мертвой хваткой держалась за поручень. Казалось, что вот-вот отпустит и улетит в противоположный угол рубки. Все же зря она не пошла в каюту. Но сейчас лучше ей оставаться здесь, чем пытаться пройти в хвостовую часть судна.

– Скажите, господин капитан, – произнес Диггинс. – Это же космический челнок. Но он, я смотрю, прекрасно летает в воздушном пространстве.

– У него есть несколько режимов полета. Сейчас мы в режиме для плотных слоев атмосферы. Здесь используется всем известная аэродинамика. По сути, наш челнок летит как обычный самолет. Для полета в безвоздушном пространстве есть другой режим. Вернее их два. Один используется в условиях гравитации планеты. Например, для посадки на Луну и взлета с ее поверхности. Второй для движения в открытом космосе. Он нам понадобится, чтобы выйти на орбиту и пристыковаться к кораблю. Переключение режимов вот здесь, – Николай показал пальцем на панель под навигационным дисплеем. – Есть еще режим для вхождения в плотные слои атмосферы. Он включает двигатели, которые осуществляют торможение и не дают челноку сгореть.

Рассказывая Диггенсу о работе челнока, Николай не забывал следить за компасом, стараясь держать выбранный курс. Автопилот он не стал включать, поскольку навигационная система при отсутствии сигналов от спутников и других радиомаяков не могла извещать бортовой компьютер о текущих координатах. По показателям воздушной скорости Николай отсчитывал преодоленное расстояние, определяя таким образом примерное положение судна. Прошло уже сорок минут пути, и по грубым подсчетам они должны были находиться на подлете к Космодрому. Внизу все также простирались темно-серые тучи, скрывая местность. Чтобы увидеть Космодром, хочешь – не хочешь, а придется снижаться и входить в эту мрачную грозовую завесу.

Николай наклонил ручку джойстика вперед. Вслед за этим наклонился и нос судна. Причудливая темно серая поверхность начала приближаться. И теперь она уже не казалась рельефом фантастической планеты, а походила на гигантскую сахарную вату, подкрашенную черничным соком. Еще мгновение, и челнок нырнул в эту «вату». За окнами, казалось, наступила ночь. То тут, то там в этом черном тумане вспыхивали желто-красные вспышки, сопровождаемые раскатами грома, от которого все стены дрожали как низкочастотные динамики. И было совершенно непонятно, куда движется челнок.

Но все же густой непроглядный туман постепенно рассеивался, становилось светлее. Теперь вместо тумана по стеклам обзорного окна захлестали потоки воды. «Дождя еще не хватало», – пробурчал Николай.

Туча уходила вверх, а показавшаяся внизу поверхность земли едва различалась из-за бушующего ливня. Горели бы на Космодроме огни, то их можно было бы с этой высоты заметить и сориентироваться. Но Космодром, как и все вокруг, остался без электричества. Поэтому внизу простиралась серая, казавшаяся безжизненной, равнина.

– Если мы нигде не сходили с курса, и я правильно вычислил расстояние, – заговорил Николай, – то Космодром должен находиться где-то под нами в радиусе десяти-двадцати километров. Попробуем еще снизиться. Может, удастся разглядеть местность.

Челнок вновь пошел на снижение. По стеклам нещадно хлестал дождь. Внизу сквозь серую пелену дождя чернела земля. Раздался раскат грома. От него судно содрогнулось. Мощнейшая вспышка молнии осветила пространство. Среди темных просторов лесного массива блеснули белые крыши зданий, с высоты казавшиеся игрушечными кубиками. Рядом со строениями высветился прямоугольник взлетно-посадочной площадки. И все снова утонуло в серой мгле. Но этого было достаточно, чтобы понять, что Космодром рядом, они почти долетели до него. Николай повел челнок в сторону увиденного комплекса зданий. «Хоть бы еще раз сверкнуло, чтобы лучше разглядеть ориентиры», – подумал он. Видимо небеса его услышали, и челнок вновь сотрясло от грома, а местность озарилась новой вспышкой. Теперь уже Николай направил судно прямо на посадочную площадку.

14. Вновь на Космодроме

Когда корабль пошел на посадку, Лиза, как и обещала, пробралась в «свою» каюту. Она, действительно, уже начала считать ее своей. Здесь они с Артуром провели первую ночь на челноке, и здесь прошли последние часы его жизни. Каждый раз, когда она попадала сюда, волна ностальгии и грусти накатывала на нее, заполняя сердце горькой печалью. Вместе с этим в памяти всплывали приятные воспоминания о тех минутах, когда они были вместе, о минутах счастья, близости с Артуром, когда они строили планы на будущее, и им казалось, что вот оно это будущее, совсем уже близко.

Весь оставшийся отрезок пути Лиза просидела на койке, забыв о ремне безопасности. Благо челнок садился плавно, без резких дерганий и внезапных торможений. Ее вывел из задумчивости голос Николая, прозвучавший из динамика, спрятанного в потолке:

– Наше судно совершило посадку на Космодроме. Пассажиры могут отстегнуть ремни безопасности и покинуть каюты.

Вставать и выходить из каюты совсем не хотелось. За бортом вовсю хлестал дождь. Сквозь залитый потоками воды иллюминатор проглядывал серый мрак, такой густой, будто настал глубокий вечер, хотя день только вступил во вторую половину.

В дверь каюты постучали, а следом донесся приглушенный голос Николая: «Можно?»

– Входите, – ответила Лиза.

Дверь открылась, и в каюту шагнул Николай.

– Мы прилетели. Сейчас нам нужно будет погрузить топливо для корабля и пополнить запасы провизии и воды. Ты можешь оставаться здесь, к чему тебе под дождем мокнуть? А мы с Диггинсом займемся погрузкой.

Лиза в ответ только молча кивнула. После сумбурного начала дня с побегом из убежища и волнительным перелетом