Магнитное цунами - Владимир Андреевич Кривонос

мысленно говорил Николай. Он уже приближался к пропускному пункту. Но выстрелы автомата больше не звучали. Зато спереди доносились шипяще-свистящие звуки плазменных пистолетов. Последний поворот и… Почти нос к носу Николай столкнулся с несколькими военными из гарнизона и сержантом Гунтом. Николай увидел, что они опешили, видимо, не ожидая встречи с ним. Он навел автомат. Сержант и солдаты попятились. Николай нажал на гашетку. Автомат загрохотал, отдаваясь гулким эхом от стен. Двое военных прижались к стене, один упал и вжался в пол, трое бросились назад и скрылись за поворотом.

В Николая полетели светлячки плазмы. Пригнувшись, он отступил. Из-за поворота появились дроиды. Они поливали из своих пистолетов, не переставая. Ярко-оранжевые пучки с шипением ударялись в стены. Просвистело рядом с ухом. Вновь задело ткань комбинезона на плече, неприятно запахло гарью.

Понимая, что двигаться вперед не имеет смысла, Николай припустил назад. Вдогонку летели выстрелы. Завернув за изгиб коридора, Николай остановился. Прилег на пол, выставив перед собой ставший уже родным «калашников». Как только появились из темноты преследователи, Николай пустил короткую очередь. Затем вторую. Преследователи остановились. Кто-то из них упал, похоже – дроид. Долетела ругань кого-то из солдат. Выпустив еще одну очередь, Николай вскочил с пола и вновь побежал назад.

Вот уже показалась та дверь. Он мчал изо всех ног. За спиной уже слышался многоголосый топот приближавшихся дроидов и солдат. Николай пулей влетел в дверной проем, захлопнул за собой дверь. Рука судорожно доставала из кармана ключи.

– Какой из них?! – крикнул Николай Диггинсу.

Офицер приблизился и пальцем указал на нужный ключ. Николай вставил ключ в скважину. Торопливыми движениями начал поворачивать. Щёлк, щёлк, щёлк, щёлк. Всё, дальше не идет. Николай спиной прислонился к холодной двери. Дышать было тяжело. В ногах появилась противная дрожь.

Здесь уже не было освещения. Но, привыкшие к темноте глаза, различали Диггинса, стоявшего неподалеку, и Лизу, державшую перед собой пистолет, направленный в сторону офицера.

– Где ваш друг? – спросил Диггинс.

– Не знаю, – сокрушенно ответил Николай. – Я до него не дошел. Пришлось отступить назад. Судя по тому, что его автомат перестал стрелять, и ваши люди с дроидами вырвались в коридор, Бориса либо убили, либо ранили.

– Сочувствую, – произнес Диггинс. – Будем надеяться на лучшее, на то, что ваш друг жив.

– В этом нет большого утешенья. Если он попадет в плен, его все равно казнят.

– Не обязательно. Учитывая, что гарнизон убежища, и без того маленький, значительно поредел после вашего побега, я думаю, что руководство сочтет нужным оставить ему жизнь в обмен на службу в гарнизоне.

– Вы так думаете?

– Уверен. Там же вполне адекватные люди. И цель их – сохранить свои жизни. Поэтому каждый боец наподобие вашего Бориса для них как на вес золота. Его побег можно легко простить, поскольку он не давал еще никому присяги и имел полное право покинуть убежище. Так что, если его не убили, у него есть все шансы хорошо здесь устроиться.

Николай с недоверием посмотрел на Диггинса. Но лицо офицера было невозмутимым.

– Так, ребята, – заговорила вдруг Лиза. – Сколько мы еще будем стоять здесь и рассуждать: погиб Борис или не погиб? Надо двигать к кораблю и лететь уже. Мы и так порядком задержались.

– Да, Лиза права. Нам надо возвращаться на челнок, – поддержал ее Николай. – Но что делать с вами, господин комендант? Я могу оставить вам ключи, и когда мы взлетим, вы откроете эту дверь. Но не раньше. Вы можете пообещать нам?

– Я бы этому типу не доверяла, – произнесла Лиза, все еще держа офицера на мушке.

– Послушайте, – заговорил Диггинс. – Вы конечно можете отдать мне ключи, и я исполню то, о чем вы просите. Но мне нельзя возвращаться в убежище.

– Это почему? – спросил Николай.

– Видите ли, то, что вы смогли убежать, означает, что я не справился со своими обязанностями. За это полагается трибунал, решение которого легко предсказать.

– Вы же сами говорите, что у вас там люди бесценны, – сказал Николай, усмехнувшись.

– Бесценны – бойцы, те, кто может встать на защиту убежища. А я – не боец, особенно после этого случая. Поэтому со мной не станут церемониться.

– Интересно все как-то получается, – Николай пристально посмотрел в глаза Диггинса. – Что вы предлагаете?

– Возьмите меня с собой. Я могу пригодиться вам. Буду вторым пилотом.

Предложение Диггинса казалось абсурдным: какой из него пилот? Да и зачем им в полете человек, никогда не летавший в космос? Тут Лизы одной хватает, которая неизвестно как перенесет перегрузки. Николай стоял и не знал что ответить. Он глянул на Лизу, мол, что она об этом думает. Лиза встретилась с ним глазами и, видимо, поняв его немой вопрос, перевела взгляд на Диггинса.

– Может он, действительно, будет полезен нам в пути? – спросила она.

– Так его же обучать надо, чтобы он смог быть пилотом.

– Я умею управлять самолетом.

– Ну, скажем, челнок – это не самолет, но все же какой-то опыт. Однако впереди нас ждет еще космический корабль. А там не все так просто.

– Обещаю быть прилежным учеником.

Николай в упор посмотрел на Диггинса, стараясь понять, сможет ли он хоть чем-то быть полезен и можно ли вообще на него положиться. А тем временем за дверью слышалась возня. Пока шел разговор, там что-то происходило. Поначалу просто доносились звуки приглушенных голосов. Потом на время все стихло. А теперь раздались жужжание и звон.

– Они собираются выпилить замок, – произнес Диггинс.

Николай понял, что им нужно спешить. Он посмотрел на офицера и произнес:

– Ладно, беру вас с собой. Лишние руки нам не помешают.

Они бросились в темноту коридора и вскоре выбрались наружу. Яркий солнечный свет брызнул в глаза. После сумрака подземелья Николай на мгновение ослеп, из-за чего пришлось остановиться. Он нащупал отвесную стену скалы и прижался к ней спиной.

– Ну чего ты? – прозвучал голос Лизы. – Давай скорее.

Николай открыл глаза и, оторвавшись от стены, двинулся за Лизой и Диггинсом, успевшим уйти вперед.

Челнок стоял на месте, гордо возвышаясь над посадочной площадкой. От его вида на душе Николая потеплело, горесть от потери Бориса отошла куда-то назад. Они