Зеркала и галактики (СИ) - Ворон Елена

Больше от миллауша ничего не добились; забрались обратно в выстуженный салон.

– Сейчас Очень Умный Зверь нагреет, – пообещал Дэсс. – Слав, куда мы теперь?

Кирсан велел: к черту на рога, подальше от людей и СерИвов.

– К морю. Ты ведь его никогда не видел? – Телохранитель поднял машину в воздух.

– Погоди. Не надо к морю. Слав, я прошу!

Мстислав снова опустил глайдер на снежник. Когда просит СерИв, трижды подумаешь, как отказать.

– Дэсс, в твой замок не полетим.

– Но мне…

– Исключено.

– Слав…

– Нет.

– Ты не даешь мне сказать.

– Я не хочу, чтоб ты просил.

– Я тебя магией заставлю слушать.

– СерИвская твоя душа! Ну, говори. Куда?

– В замок, – тихо вымолвил Дэсс.

Мстислав откинулся на спинку кресла, бездумно оглядывая ровный, будто вылизанный огромным языком, снежник, виднеющиеся кое-где камни, бесконечное синее небо, укрытые снегами вершины, белые полоски горных речек, что неслись вниз по склонам. Реку, на которой недавно стояли лагерем, гораздо более тихую и мирную, чем эти, отсюда было не видать.

Княжич заговорил, стараясь быть убедительным:

– Слав, СерИвы не лгут… ну, почти никогда. Я не стану предупреждать своих, обещаю. Люди сильнее нас и все равно одержат верх. Только жертв будет больше. – Он с тревогой посмотрел на Мстислава: – Ты мне веришь?

– Верю. Но в замок не пущу.

Эти слова неожиданно придали Дэссу уверенности.

– Слав, ты видел: я разбудил Зеркала в камнях. И теперь может проснуться Изначальное Зеркало. Легенды гласят, что когда придет страшная беда, с которой даже сам Милосердный Бог не в силах справиться, он разбудит камни, и те заговорят с Зеркалом. С Изначальным. А оно накажет и правых, и виноватых. – Княжича передернуло. – Я представить боюсь, что может случиться.

Мстислав задумался. В СерИвских легендах, несомненно, есть здравое зерно. Дэсс, невольно ставший воплощением Милосердного Бога, разбудил камни, против этого не попрешь. Допустим, еще какое-то Зеркало пробудится. Черт знает, какой от него может быть вред.

– Северин сказал: в Изначальном Зеркале даже ваши князья не разбираются. А ты что о нем слышал?

Дэсс улыбнулся.

– Я однажды подслушал, что отец рассказывал Кассу. Они тайно покинули замок и пошли вдоль скалы – ты ее видел, она защищает наш замок с одной стороны – а я прокрался следом.

– Зачем?

– По малолетству, вообразил, что они двинулись в пещеру, где хранятся пирожные. Мою сестренку в очередной раз наказали, лишив сладкого, и пирожные были вот так нужны! А на кухне надзор строгий, оттуда много не унесешь. Короче говоря, увязался за старшими, а они не заметили.

– Как не заметили? СерИвы-охотники проморгали погоню?

Княжич смутился и пояснил:

– Дело было после какого-то праздника. Все выпили много вина из красники.

Мстислав хмыкнул. Подгулявший князь с сыном не услыхали, что за ними крадется мелкий проныра. Ну, допустим.

Дэсс продолжал:

– Отец гнал перед собой белые шары, они плыли по воздуху и освещали путь. А я – позади, в темноте, ощупью. Крутыми тропами, лестницами, мостками. Но дорогу находить было легко. Как будто меня что-то звало к себе, помогало идти. Я-то доволен: пирожные ждут не дождутся, когда я их Дэссе отнесу. Ну вот, пришли. Оказалось, в скале озерцо. Отец с Кассом на берегу встали, а я поодаль притаился. Над черной водой белые шары плавают, в воде – их отражения, а со дна идет серебристый отсвет. И никаких пирожных! Я с досады хотел сразу уйти.

– Что ж не ушел?

– Так озерцо – оно мне обрадовалось. Неудобно было сразу уходить. Я сидел и ждал, когда будет можно убраться, озеро не обидев. Отец Кассу что-то объяснял, очень путано, я половины не понял. Но про Изначальное Зеркало запомнил. Отец говорил, что в это Зеркало нельзя смотреть просто так, не то беды начнутся. Дескать, оно всех покарает – и виновных, и безвинных. А надо смотреть, когда настоящая беда сама придет.

– И ты поглядел, неугомонный?

– Конечно. Беда ведь – пирожных не добыл. Когда отец с братом ушли, я к воде сунулся. А темно, белые шары отец обратно угнал, одни звезды на небе. Ничего не увидел, хвала Ханимуну… то есть… ну, к счастью. Домой еле добрался. От озерца уходить – совсем не то, что к нему приближаться. Никакой помощи не было. Я, помню, сильно обиделся.

– И что потом?

– Особых бед не случилось. А после я множество легенд прочитал, искал упоминания об Изначальном Зеркале. Легенды говорят разное, но в целом сходятся на том, с чего я начал. Милосердный Бог разбудит камни, те поднимут Зеркало, и дальше начнется что-то ужасное.

Конец света наступит, подумал телохранитель. Он и без Зеркала грядет, с СерИвским нашествием и миллаушами.

– Когда подрос, ты у отца про это спрашивал?

– У брата. Отец меня к тайному знанию не допускал, ты же помнишь. И Касс не мог внятно объяснить. Не хотел, да и сам толком не понимал, я думаю.

– А к озеру еще ходил?

Княжич замялся.

– Да или нет?

– Я остерегся, – со стыдом, признался Дэсс. – Не хотел беду накликать. А сейчас, сам посуди: страшная беда пришла, камни разбужены…

Мстислав поймал себя на том, что машинально потирает лоб, и опустил руку. Поглядел на ладонь, словно мог прочитать на ней тайные знаки, которые укажут, как поступить. Знаков не было. Он спросил у Дэсса:

– Полагаешь, что-нибудь помешает Изначальному Зеркалу покарать всех направо и налево?

– Нужно попробовать. Как-никак, я нынче за Милосердного Бога. Мне кажется… то есть, я надеюсь, что Зеркало меня признает. Я говорил: оно помогало идти в темноте и радовалось, когда я дошел. Попытаюсь с ним договориться.

Телохранитель включил «секретку», которая не позволит Дэссу поднять глайдер в воздух. Домино о «секретке» не знал, и княжич не догадается… если Очень Умный Зверь не подскажет. Мстислав оглянулся. Миллауш на заднем сидении превращался из серой обивки салона в желтого кота и вроде бы ничуть не заботился чужими сложностями. Что ему на сей раз нужно, хотелось бы знать. Кто ему сейчас лучший на свете друг?

– Дэсс, послушай меня. – Телохранитель положил руку княжичу на запястье. – Ты помнишь, как магией подчинил зверя и велел выполнить просьбу моего брата?

Судя по выражению лица, Дэсс не без труда это припомнил.

– Северин просил сделать так, чтоб ты больше не мог пробуждать Зеркала. Вряд ли ты сумеешь договориться с Изначальным.

Дэсс не взъярился и не зашипел. Только побледнел, да напряглась рука, которую сжимал Мстислав.

– Прости, – неловко сказал телохранитель.

И вдруг окружающий мир исчез. Не стало княжича, глайдера, снежника, небесной синевы – совсем ничего. Мутная пустота, в которую Мстислав рухнул – и выбраться из которой не смог.

Он лежал на земле, а над ним раскинулось ночное небо. Иссиня-черное, переливающееся алмазной пылью, со множеством ярких звезд. Луны не видать, часть неба отрезана чем-то непроницаемо черным. Холодно.

Что произошло? Где он?

Свободен? Веревок на теле нет; добрый знак. И лежит Мстислав не на голой земле, а на одеяле.

Он повернул голову. Неподалеку у костерка сидел Дэсс, поставив локти на колени и опустив подбородок на сплетенные пальцы. Красноватые лепестки огня освещали ободранные, в свежих ссадинах, руки и несчастное лицо. На скуле виднелся порез; кровь еще не запеклась.

Мстислав поискал взглядом миллауша. Не нашел. Впрочем, Очень Умный Зверь может быть любым из камней, что щедро насыпаны вокруг… А вот стоит глайдер – черное на черной земле, чуть приметно отблескивает в звездном свете.

Телохранитель сел.

Дэсс поднял голову. Не кинулся к Мстиславу, ничего не сказал. Только молча смотрел; брови страдальчески изогнулись, и болезненно дрогнули губы.

– Что ты натворил? – спросил Мстислав, оглядываясь. – Где наш зверь?

Дэсс молчал.

– Что случилось? – Телохранитель еще раз глянул кругом, убеждаясь, что земля и небо на своих местах. – Ты весь мир угробил, Милосердный Бог?