Зеркала и галактики (СИ) - Ворон Елена

Я охлопал карманы. Фонарик остался в куртке, а она – в ресторане.

Хэндс нырнул под тяжелые лапы ели-ели.

– Ни черта не видать.

– Обождите. – Я пробрался вслед за ним. – Лес – это мое.

Свет фонарей едва просачивался сквозь ветки, но мне его хватило, чтобы снова отыскать следы Мерлина. Он целую дорогу протоптал.

– Идемте. – Я обогнул молодую пушистую ели-ели, скользнул между голых стволов ивушей.

За спиной глухо хлопнул свалившийся с ветки снег, ругнулся Хэндс.

– Мерлин! – позвал я снова.

Кургуар жалобно взвизгнул.

Пилот придержал меня за локоть:

– Не сунься под ствол.

Двинулись рядом. Слови я очередной импульс – и дело может кончиться параличом, как для Сильвера: слишком много раз уже в меня стреляли. Мы проползли под раскидистыми лапами старой-престарой ели-ели и уткнулись в заросли цепкого прутняка. Как Мерлин тут просквозил? На брюхе?

– Вот он. – За прутняком я различил черное пятно на снегу. – Мерлин!

Кургуар выскочил на нас сбоку, а черное пятно осталось неподвижным. Ломясь сквозь прутняк, я всматривался. Маловато для взрослого человека. Подросток? Как он тут оказался?

Мерлин ловко прополз по земле, вскочил и ткнулся мордой в черное. Раздался тягучий стон, от которого у меня оборвалось сердце. Рванувшись вперед, я вывалился из прутняка, упал на колени в снег и обеими руками вцепился в жесткую, холодную, родную черную шкуру:

– Дракон!

Пришел. Каким-то чудом возвратился. Куда Сильвер его перекинул – опять к Смертной Грязи или еще дальше? Откуда он шел полтора месяца, бедняга?

Мой зверь лежал мордой на лапах, зябко собравшись в ком. Уши были ледяные, сухой нос – тоже, и во всем его изможденном теле не было тепла. Я ощупал широкую голову, выпирающие ребра, острые позвонки. На крестце было липкое и холодное – кровь. Следы чьих-то когтей – медведки либо рысюка.

– Дракон… – прошептал я. Подсунул руки ему под брюхо и поднял из снега.

Вернулся. Приполз. Истощенный, раненый, умирающий. Я почуял, что он здесь, я искал его – и не нашел. Дракон, друг, прости.

Он бессильно висел у меня на руках. Поздно. Я не раз видел смерть в лесу. И я знаю, когда бывает слишком поздно.

Хэндс положил одну руку на грудь Дракону, другую – на бок. Подбородком прижал кнопку связи:

– Александр Смоллет, ответьте Израэлю Хэндсу. Мы в лесу. Нужна «скорая»-ветеринарка. И вы. Держись, парень. – Нагнувшись, он прильнул щекой к спине кургуара. – Если наш капитан не поможет, то уже никто.

Я стоял, прижимая к груди обтянутый шкурой скелет, не чувствуя его веса. Мы не на Острове Сокровищ. Мистер Смоллет не спас своего раньше времени родившегося сына; чем он поможет Дракону? «Не умирай, – мысленно попросил я. – Не умирай, слышишь?»

Заскулил Мерлин. Дракон застонал, как будто прощался. Я ткнулся лицом ему в шею. На шерсти намерзли ледышки.

– Не умирай.

Сверху ударил мощный луч, затопил нас ослепительным светом. Глайдер. Я оторвал лицо от намокшей шкуры. Мелкие ледышки таяли от моего тепла.

Глайдер сел на дорогу. Луч опустился с ним вместе, но не потерял нас, пробиваясь сквозь ветви слепящими стрелами. Я увидел два силуэта бегущих к нам людей: мистер Смоллет и Юна-Вэл. В руке у мистера Смоллета вспыхнул сильный фонарь. Потом зашипело: капитан лучеметом резал прутняк. Прыгая через вскипевшие лужицы, Юна-Вэл подбежала к нам первой; в руках была аптечка из глайдера.

– Дракон? – спросила она, хотя я никогда не рассказывал ей про кургуара.

Мистер Смоллет посветил фонарем. Весь крестец и левая задняя лапа были в застывшей крови. Юна вынула диагностер, приложила Дракону к шее. На табло что-то высветилось, Юна выдохнула сквозь зубы и молча погладила зверя между ушами.

– Опоздали? – спросил мистер Смоллет.

– Александр, – у нее дрогнул голос, – попробуй ты.

Хэндс отнял у меня кургуара и повернулся с ним к капитану.

– Мистер Смоллет, попробуйте. Давайте вместе.

Капитан передал Юне фонарь и обеими руками приподнял Дракону голову. Юна-Вэл обняла меня за пояс, прошептала:

– Они справятся.

Я хотел бы ей верить. Но Энглеланд – не Остров Сокровищ и не борт RF-корабля. Что могут здесь даже лучшие из risky fellows?

– Они смогут, – шептала Юна, – вот увидишь. Ты – Осененный Птицей. И Дракон Осененный. Вы с ним – тоже немножко RF. Он сумеет взять…

– Бери, – велел мистер Смоллет. – Забирай всё.

Фонарь вздрагивал в руке Юны-Вэл, и луч гулял по снегу, по стволам деревьев, по напряженной спине капитана, по висящим лапам моего кургуара, по склоненной голове Хэндса.

– Они смогут, – шепотом убеждала Юна-Вэл. – Они умеют отдавать, как никто другой.

До меня вдруг дошло сказанное: «Вы с ним – тоже немножко RF». Я рванулся к нашим risky fellows, положил руки на лоб Дракону. Неужели я не отдам ему кусок своей жизни?

Юна-Вэл подошла к Хэндсу и прижалась сбоку, поглаживая по плечу.

На снегу мелькнуло нечто узкое, верткое. Стало столбиком чуть поодаль.

– Я люблю тебя, – сказал поюн Александр. – Я с тобой.

Передняя лапа Дракона приподнялась и скребнула меня по бедру. Казалось, он тоже хотел сказать: «Я с тобой. И я жив».

И кто-то подумал – может быть, Юна-Вэл, но я не уверен: «Мы живы, пока нас любят». Я отчетливо услышал эту чужую мысль.