История одной истерии - Ирина Потанина

«Балда!» — радостно завопили внутри меня те, кто догадался, — «Она ведь вымощена булыжниками. Получается, как бы «площадь в клеточку». Кроме того, вспомни, как Хомутов пишет о городах в первых своих рассказах: «Идиоты! Заковали землю в асфальт, посадили в вымощенную булыжником тюрьму и требуют от неё подмоги! В неволе не рожают!». Итак, искомое место находится ровно посередине между центральной площадью и городской тюрьмой. Как бы это представить получше…»

— Где карта, Билли? — прокричала я в трубку, в очередной раз связываясь с Тигрой.

— Вы не туда попали? — вежливо поинтересовалась Кристина.

— Да нет, это была цитата. Я имею в виду, где Тим? Кроме того, хочу попросить, чтобы по дороге сюда он раздобыл для меня карту нашего Города. Это реально?

— Нет, — твердо ответил кто-то за моей спиной.

Я почувствовала, как сердце совершило гигантский скачок у меня в груди, после чего благоразумно умчалось в пятки.

«А Георгий еще говорит, что я бессердечная. Врет!» — глупо подумала я, медленно оборачиваясь.

— Тим! — облегченным вздохам не было конца, я готова была расцеловать сменщика, — Как ты меня напугал!

— Не хотел. А карту по дороге добыть не могу, потому что я уже здесь.

— Все отлично, — заверила я начинающего оперативника, — Я всё сама добуду. Только, сделай одолжение, отгони из-под подъезда свой мотороллер. Подследственный тебя по нему враз вычислит.

— Можно подумать, такой транспорт только у меня, — обиженно пробурчал Тим, раздосадованный своей ошибкой, — Объект может подумать, что это не я, а Тигра…

— Тем более! Отгони этого зеленого гада куда подальше.

Тим и сам понял, что не прав, и отправился отгонять свой мотороллер.

— Я же сказала, куда подальше, а не куда подольше! — возмутилась я спустя массу столетий, когда Тим, наконец, вернулся.

— Я очень медленно хожу пешком, — объяснил Тим, — А брать такси от соседнего переулка показалось излишним барством.

После этих слов Тим протянул мне карту города и молча уселся на подоконник. Вспомнив все возможные слова благодарности, я оставила сменщика на посту, и умчалась к своему Форду.

"«…расположенный строго посередине между ними…» это как?" — рассуждала я, на бегу разворачивая карту, — «Если имеется в виду автомобильная дорога от центра к тюрьме — то здесь посередине река,» — бубнила я себе под нос уже в машине, — «Не пойдет. Если бы для посещения очага необходимо было заниматься подводным плаванием, то рекомендации по сжиганию тетрадки с ролью было бы невозможно выполнить… Ага. Может, имеется в виду географическая середина?»

Авторучка отказывалась писать на мелованной бумаге. Я достала из сумочки помаду, провела прямую линию от центра площади к домику, обозначающему тюрьму. После этого принялась искать у полученного отрезка строгую середину.

«Примерно здесь… Где-то в центре…» — бубнила я себе под нос.

"«Примерно» — не пойдет! Нужно точно!"

В результате, окончательно плюнув на сохранность карты, я согнула её по «помадной» линии. Затем согнула еще раз, совместив тюрьму с площадью. Кощунственное, конечно, обращение с важной бумагой. Особенно если вспомнить, что совершала я весь этот бред из-за глупой выдумки какого-то сказочника. Все равно, что пришить к штанам вентилятор и, поверив в возможность существования Карлсона, прыгать с крыши. И все же я принялась внимательно изучать образовавшийся из сгибов карты крестик. Строгость эксперимента была соблюдена и я незамедлительно получила потрясающие результаты. Крестик красовался прямо возле Сквера Поэзии! То есть на том самом месте, на котором стоял не обозначенный на карте дом Хомутова! Ксения была уверена, что исчезновение девушек как-то связано с Хомутовым и его глухонемым. Ура! Мы на верном пути!

Если бы Форд не был столь тяжел, я торжественно подняла бы его на дыбы перед стартом. Настроение было соответствующее. Вперед! Победа уже почти с нами!

«Попасть к этому загадочному месту может каждый,» — писалось в рукописи, — «Один из хранителей, предвидя войну, разруху и эвакуацию специально пометил это место наземным знаком. Увы, время беспощадно, а люди глупы. Время разрушило знак, а люди осквернили останки служением совершенно другим богам. Оскверняют и по сей день. Собираются вокруг него в свой праздничный полдень, семнадцатого ноября, и трижды выкрикивают имя совершенно постороннего Очагу духа.»

— Алло, Тигра? Спишь?! А, чтобы не заснуть ночью на дежурстве… А разве не я дежурю ночью?

— Нет. Я все рассчитала. Один человек целую ночь не выдержит. Будем меняться. Получается по три часа на совершеннолетний нос. А Крона подойдет к семи утра. У них же карантин.

Отчего-то в тоне, которым Тигра произнесла последние слова, мне почудился подвох. Похоже, организация Настасьиного карантина происходила не без участия мудрых советов старших. Кристина вполне могла придумать схему. Впрочем, сейчас было не до того.

— Погоди с расчетами. Надеюсь, ночная слежка вообще не понадобится. А сейчас, кровь из носу, раздобудь мне информацию о том, какой такой праздник в нашем городе отмечают семнадцатого ноября. И вообще, что это за дух такой, которому поклоняются днем?

— Ой, — многозначительно произнесла Тигра. Видимо, это означало, что ей совершенно непонятны причины подобных моих интересов.

— И не спрашивай даже. Объясню позже, — опередила Тигру я.

— Вообще-то семнадцатого ноября — день студентов. Но это не только в нашем городе. Кроме того, с духами никак не связано. И потом, слишком просто и банально. Вы наверняка интересуетесь чем-то более заковыристым.

Я не стала разубеждать свою помощницу. Да уж! Мои умственные способности явно не соответствовали моим же умственным потребностям. И как можно было забыть о Дне Студентов? Эх, старость не радость…

И какого же, спрашивается, духа наши студенты начинают звать в праздничный полдень? И главное, где они это делают? Можно было, конечно, спросить у Тигры. Но я откровенно постеснялась. В конце концов, Алла с Ларисой сообразили, значит, и я соображу. А если нет?

«А зачем тебе, собственно, расшифровывать место? Получив веские доказательства виновности Кирилла, тебе уже можно будет ни о чем не беспокоиться. Георгий разберется. Привлечет своих «товарищей» и прочешет миллиметр за миллиметром весь район вокруг дома Хомутова. Допросят мальчишку, в конце-то концов. Если удастся доказать, что эту главу вписал в рассказы Кир, то, с учетом того, что мы уже знаем, сценарист не отвертится от дачи показаний. Со своей стороны, я уже была твердо уверена в виновности Кирилла. К Хомутову надлежало зайти просто для очистки совести. Вспоминая, что Кирилл говорил о Ларе с Аллой в настоящем времени, я была уверена, что девушки пока живы. Значит, вся эта история еще может завершиться хэппи-эндом. Значит, я не имею права действовать неподготовлено. Успех операции зависел теперь от того, сумею ли я убедить Георгия в необходимости «штурмовать» Кира и хомутовский район. Конечно, гипотеза о том, что Кир заманил актрис в ловушку, всего лишь прибавив главу к какой-то книжке, изначально вызовет недоверие Георгия. Слишком необычный метод.

«Необычный и недоказуемый», — представляла я реакцию Жорика, — «А за что моим ребятам его задерживать? Собственно, где состав преступления? Главу дописал? Тоже мне — злоумышленник. Ладно бы «убил словами», а то ведь, и того смешнее — «похитил силой слова»… И ради чего? Ради того, чтоб какая-то Ксения получила роль, которую вообще-то сама не хотела… Да, да. Раз сбежала — значит, не хотела… Как-то уж очень все это шатко.»

В общем, к разговору с Георгием надлежало подготовиться основательно. Именно об этом я и сообщила Хомутову. Дело в том, что прочтение «Рассказов для животных» существенно возвысило личность Хомутова в моих глазах. Посему теперь я немного смущалась при общении. Конечно же, пытаясь скрыть это, я перебарщивала с бравадой.

— Предупреждаю сразу, я к вам с официальным визитом! Как детектив к литератору, — очень серьезно заявила я в образовавшуюся в дверном проеме квартиры-музея щель.

Хомутов снял цепочку. Хомутов поднял тяжелые брови. Хомутов посмотрел на меня, как на очень интересную вещь. Его немного рыбьи, выпуклые коричневые глаза, сузились и раскрылись снова, как диафрагма фотоаппарата во время запечатления чего-то занимательного. Все эти манипуляции в совокупности с хомутовской невозмутимостью заставили меня совершенно растеряться. Нелегко все же общаться с великими людьми. Нацепив глупую улыбку, я начала разъяснять и оправдываться:

— Понимаете, мне необходимо доказать своему самому главному Боссу, что я — сыщик что надо…

— Я должен написать сценарий? — понимающе закивал литератор.

— Какой сценарий? — не поняла я.

«Один вон, уже написал сценарий, так после этого люди пропадать стали. Не надо нам такого больше…»