История одной истерии - Ирина Потанина

Предусмотрительно бросив Форд в одном из переулков центра, я набрала номер мобилки, поступившей уже, по моим, предположениям, в Тигрино пользование. Трубку долго не брали и я начала уже волноваться.

— Блин, да что это за фигня такая! — раздался вдруг в трубке голос Сестрицы, — Как же ж её включить-то?

— Ты уже включила, — сообщила я, — Забыла тебя предупредить, здесь кнопка без надписи. А что ты сделала с Тигрой?

— Она дежурит у окна. Мы в подъезде напротив нужного дома. Объект не выходил. Нам скучно уже.

Опираясь на подробные описания Настасьи, я нашла нужный подъезд лишь с третьей попытки.

— Напротив дома Кирилла целых три подъезда, — укоризненно заметила я.

— Но ты же нашла, — невинно улыбнулась Сестрица, — Значит, я объяснила правильно.

Спорить не хотелось. Отпустив детей на заслуженный отдых, я договорилась, что Тигра пришлет мне Тима через три часа. Опасаясь вымазаться, я сняла светлую куртку и запихнула её в кулек. Забравшись с ногами на подъездный подоконник, я, немного потренировавшись, навострилась просматривать рукопись, не выпуская из под контроля при этом подъезд Кирилла. Получалось довольно нервно, но продуктивно.

Спустя уже пятнадцать минут я начала пролистывать целые страницы. Один в один перепечатка с оригинала. Я прочитывала первый и последний абзац страницы, и, находя неподражаемо-хомутовские словечки и обороты, вспоминала, что уже читала их. Значит, на этой странице Кир ничего не менял. Конечно, вещь нуждалась в более скрупулезном изучении. Но обстоятельства не располагали к углубленному чтению: это могло помешать слежке.

«Стоп!» — засигналило в мозгах ближе ко второй части рукописи, — «Этого, вроде, в книге не было.»

«Скорее всего было, но ты не помнишь. Слог явно хомутовский. Невозможно так подделать стиль.»

«Почитай эту главу внимательнее!» — настаивали внутри.

Я согласилась — и раскрыла грандиозное преступление.

14. Глава о том, что тайное, становясь явным, обычно оказывается еще и опасным

Пребывание возле подъездного окна наедине со своим открытием плохо отразилось на моем состоянии. Я думала, что сойду с ума от нетерпения. Догадка о замысле Кирилла была настолько театральной, что поверить в неё просто так представлялось затруднительным. Надлежало еще раз проверить всё. Причем сделать это хотелось немедленно. Необходимо было срочно поговорить с Хомутовым. Наблюдательный пост не позволял себя покидать и я нелепо чиркала в блокноте нечто похожее на план предстоящих действий, убеждая себя, что этим, дескать, приближаю развязку истории. На самом деле план выходил дурацкий и только прибавлял путаницы к моей головной каше. Что-то вроде: «Кто Кир Хомутову? На фига?». Имелось в виду, «зачем Хомутов отдает свою книгу в лапы какого-то постороннего сценариста?». Я уже дважды звонила Тигре, которая обещала прислать мне Тима с минуту на минуту.

«Собственно, чего ты так завелась?» — здравый смысл пытался оздравомыслить всю меня, — «Подумаешь, в рукописи на одну главу больше, чем в самой книге. Может, Хомутов действительно писал эту главу, а редакция перед печатью книги выкинула её. Тоже мне, главная улика против Кирилла…»

«Вот об этом я у Хомутова и спрошу. Писал или не писал? Вот в чем вопрос! Исключительно, чтобы доставить тебе удовольствие», — огрызалась в ответ я, — «И так ведь понятно, что главу эту дописывал Кирилл. Как пообещал Ксении, что «расчистит» ей путь к главной роли, так и уселся писать. Специально подделался под стиль автора, чтоб у актрис не возникло подозрений. Специально вписал главу ближе к концу текста. Все сделал, чтобы спровоцировать исчезновение девочек.»

«Да что же они по-твоему, совсем дуры? Верить какой-то книжке…»

«Я б и сама поверила. Уж очень правдоподобно описано. Я б и сама, если б знала, где находится описанное место, пошла бы проверить его. Лариса с Аллой, похоже, знали. Знали, пошли проверить и…»

На то, что произошло далее, моей фантазии не хватало. Однозначно было понятно, что Кирилл дописал злополучную главу, чтобы заманить девушек в ловушку. Но вот что это была за ловушка, я догадаться никак не могла.

Выявленная мною «лишняя» глава «Рассказов для животных» содержала практические советы для актрис, начинающих работу над новой ролью. С присущей всей книге иронией автор в мельчайших психологических подробностях описывал состояние такой актрисы: «Про меня напишут во всех газетах. Столичные режиссеры клюнут на журналистскую шумиху, приедут посмотреть и… заберут меня в профессиональный театр. Или… подумать страшно… или даже в кино!», «Все умрут от зависти…», «Вот только б режиссер не разочаровался в моих способностях, не снял с роли.», «Как сложно все-таки! С одной стороны недовольный режиссер, с другой — подпирает этот злополучный второй состав. А вдруг ими режиссер довольна больше?», «Умру от беспокойства. Я должна справиться с этой ролью. Любой ценой, любыми путями…», «Господи, да что же это, чем больше работаю над ролью, тем фальшивее получается игра…». После этого для тех, кто давно смирился со своими животными страстями, и не стремится добиваться побед лишь честным трудом, предлагается фантастический вариант решения проблемы. «Конечно, это низко. Конечно — ритуализм и спекуляция доступом к сверхъестественному. Но, ведь мы и не скрываем своё несовершенство. Почему бы не воспользоваться тем, что действенно. А если не действенно? Тогда зачем бы каждый раз, начиная работу над новой ролью, прибегала к этому ритуалу г-жа N?». Тут приводилась фамилия супер-знаменитой актрисы, которая родилась, выросла и начала свою карьеру в нашем городе. Далее рассказывалось, что в каждом городе есть места, освященные особой энергией и открывающие доступ к духам, покровительствующим искусству. Мол, в городе г-жи N — это очаг искусства, находящийся в тайной комнатке глубоко под землёй. Актриса, пришедшая в полночь к этому очагу, должна будет зажечь лампаду возле алтаря, прочитать приведенную в этой главе молитву три раза и сжечь тетрадь с ролью (обязательно переписанной собственноручно актрисой!) на жертвенном огне. Конечно, автор допускал, что все это глупые выдумки. Утверждал, что точно уверен только в том, что г-жа N регулярно пользуется этим способом «умасливания муз». А также в том, что у очага вот уже много веков существуют хранители, поддерживающие его в должном состоянии. «Из поколения в поколение передают в одной семье обычных горожан легенды об Очаге Искусства.» Автор писал, что беседовал с нынешним хранителем и видел, что тот искренне верит в чудодейственную силу очага. «Попасть к этому загадочному месту может каждый», — говорилось в рукописи. Далее следовал текст «молитвы», состоящей из хаотичного потока слогов. Несколько пафосные указания на расположение загадочного места были ненавязчиво разбросаны по всему тексту. В указаниях этих легко угадывались реальные черты нашего города. Но конкретное обозначение места мне ни о чем не говорило. А вообще, вся глава была написана так убежденно, так правдоподобно, что всякий читатель невольно вспоминает описанные места и рассуждает о том, где же там может быть тайная подземная каморка… Если Алле с Ларисой удалось полностью расшифровать описание места — они наверняка пошли проверить наличие Очага Искусства. Может из любопытства, а может и ради реального совершения ритуала. Ведь обе девочки мечтали о том, чтобы роль Героини принесла им успех…

Мне сделалось противно. Само понятие «Человек», в условиях наличия столь действенных способов манипулирования людьми, казалось мне теперь довольно ничтожным.

«Все мы — марионетки на веревочках. Как легко можно манипулировать нами. Достаточно лишь четко увидеть круг наших интересов — и мы в ловушке. Кир ловит Ларису с Аллой на обещания успеха в театральной карьере. Я пытаюсь поймать Кира на его беспокойстве о Ксении… Интересно, а кто и на что ловит меня?»

К счастью, на философствования не было времени. Необходимо было развивать мысленную деятельность другого характера. Предстояло сыграть с автором текста в игру по расшифровке местонахождения описанного очага. Я хорошо знала город, и вполне могла рассчитывать на успех. Прежде всего, я подчеркнула в этой главе все слова, имеющие хоть какое-то отношение к описанию расположения Очага.

«В том городе, где я родился и вырос, есть три реальные достопримечательности,» — начинал свое изложение автор, — «Две самые большие в Европе клетки и расположенный строго посередине между ними Очаг Покровителей Искусства.»

Про первую клетку я догадалась сразу: в нашем Городе располагалась самая большая в Европе тюрьма. Еще самой большой в Европе являлась наша центральная площадь… Но отчего же площадь называть клеткой?

«Балда!» — радостно завопили внутри меня те, кто догадался, — «Она ведь вымощена булыжниками. Получается, как бы «площадь в клеточку». Кроме того, вспомни, как Хомутов пишет о городах в первых своих рассказах: «Идиоты! Заковали землю в асфальт, посадили в вымощенную булыжником тюрьму и требуют от неё подмоги! В неволе не рожают!». Итак, искомое место находится ровно посередине между центральной площадью и городской тюрьмой. Как бы это представить получше…»