Ящик Пандоры. Книги 3 – 4 - Элизабет Гейдж

У нее не хватило мужества, чтобы подойти к нему ближе и посмотреть, сильно ли она ему повредила лицо. Она поняла, что у нее появился реальный шанс, – первый за весь этот ужасный вечер, – бежать. Этот шанс мог оказаться и последним. Необходимо было им воспользоваться.

Пока муж храпел, Лаура на цыпочках пробралась к своему шкафу, чтобы найти какую-то одежду, в которой можно было выскочить на улицу.

XXIII

Тим проснулся в одиночестве.

За окном рассветало. Бледный свет, проникавший через незанавешенные стекла, причудливым образом смешивался с похмельным туманом и кружил ему голову. Просто невыносимые ощущения!.. Долгое время он неподвижно лежал на том месте, где очнулся.

Поначалу он не понял, с какой стати оказался на полу.

Прежде чем он окончательно пришел в себя, дикая, невыразимая боль в левом глазу вызвала у него сдавленный стон. Еще не понимая, в чем дело, он коснулся глаза рукой. Тот закрылся и страшно опух. На щеке была короста засохшей крови.

Несколько минут он не смел даже пошевелиться. Затем медленно повернул голову к кровати в поисках Лауры. Это движение далось ему не без боли.

Ее нигде не было видно. Постель была пуста.

Своим здоровым правым глазом он заметил, что простыни забрызганы засохшей кровью. Кровавые брызги были также и на стене, у которой стояла кровать. Он попытался соединить увиденное с травмой заплывшего левого глаза и стал задаваться вопросом: да что, черт возьми, здесь произошло?!..

Перед его мысленным взором кометой пронеслись смутные и расплывчатые видения страшного насилия. Лаура ушла.

Он прислушался к тишине квартиры. В гостиной ее нет. Нет ее и на кухне. Если он думает, что она сейчас готовит ему кофе, то он, скорее всего, жестоко ошибается. Он почти физически ощущал ее отсутствие и свою покинутость.

Ее вообще нет в доме.

Он взглянул в ту сторону, где всегда стоял будильник, чтобы узнать время. Будильника не было видно. Должно быть, сейчас часов пять-шесть утра. Сколько времени он провалялся на полу в беспамятстве? Куда пропала Лаура?

Эти вопросы стучали в его мозгу, словно обвинения. Боль, разрывавшая глаз и всю голову, была настолько сильна, что он опять свернулся калачиком, спрятав голову в коленях и закрывшись от внешнего мира.

Но он не мог закрыться от картины, которая жгла ему сознание. Он пытался понять ее, чувствуя, что ночью между ним и Лаурой разыгралось нечто страшное. Незнакомый, безликий и грохочущий голос жестокости и зла все еще звучал у него в голове. Его невозможно было заглушить.

Что стряслось?

Он напрягся и попытался что-либо припомнить. Вечером она сидела рядом с ним на диване и улыбалась. Они хорошо провели время на торжественной церемонии вручения премии. Она обняла его, она поцеловала его, положила свою голову ему на колени. Она была такая милая, такая очаровательная… Ее нежные губы тянулись к его лицу, легкие руки ласкали его… Их прикосновения были невесомыми, словно это были перышки.

Но дальнейшее в его памяти окутывалось непроницаемым мраком.

Нежное, маленькое тело его жены", готовое к любви… А потом сразу черные, смутные видения дикого насилия, запредельного ужаса и жестокости. Зло настигло их обоих во тьме ночной. Оно терзало их, бросало и швыряло из стороны в сторону… Это был черный демон.

А теперь Лауры нет в доме. Он остался здесь один. Ослепленный, окровавленный человек. Встревоженный своим одиночеством и смутными картинками, без всякой связи между собой всплывавшими в его сознании.

Через двадцать минут он наконец собрался с духом и поднялся с пола. Как только он встал на ноги, страшные видения временно оставили его, в голове немного прояснилось и возникли обычные утренние мысли, которые придали ему, совсем было растерявшемуся, какие-то силы.

Пошатываясь и спотыкаясь на ровном месте, он направился в кухню, чтобы приготовить себе кофе. Как он и ожидал, Лауры там не было. Ничто даже не указывало на то, что она заходила сюда со вчерашнего вечера. Все лежало на своих местах. Порядок был безукоризненный. В гостиной, через которую он проходил, тоже все было, как обычно.

Он заглянул в ванную, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Его левый глаз являл собой одновременно жалкое и страшное зрелище. Он полностью заплыл, и зелено-синюю бесформенную опухоль покрывала черная корка засохшей крови. Кровь была также и на его груди, руках, даже на ногах. Проглотив разом несколько таблеток аспирина, он пошел принять душ.

Горячая вода окончательно привела его в чувство, сняла растерянность, однако его ноги сильно дрожали и с трудом выдерживали тяжесть тела. В животе все переворачивалось и посасывало. Тугие комки то и дело поднимались по пищеводу к горлу. Он с трудом сглатывал их. Слабость не проходила.

Вытершись, он вновь прошел в спальню и тщательно оглядел ее. Оказалось, что будильник валялся на полу около окна. Циферблат, который тоже был запачкан кровью, показывал 3:12. Часы остановились. Тим вернул будильник на его обычное место на туалетном столике. Затем он машинально стал убирать кровать. Выкинул замазанные кровью простыни и наволочки в мусоросжигательную печь, заправил постель.

Подойдя к шкафу Лауры, он не сразу открыл его. Собравшись с духом, он это все-таки сделал. Многого из ее одежды не хватало. Это заставило его вернуться в ванную и осмотреть подставку у зеркала. Исчезла ее косметика и туалетные принадлежности.

Со вздохом, – уже, собственно, только «ради очистки совести», – он заглянул в шкаф в коридоре. Исчез один из чемоданов.

Странно, но первым делом ему пришла в голову мысль о том, что ей, пожалуй, было очень тяжело тащить его. Она ведь такая маленькая и хрупкая…

Он услышал свист кофейника.

С чашкой в руках и в халате он бесцельно бродил из комнаты в комнату, задерживая взгляд на всех ровных поверхностях. Поначалу он не понимал, зачем это делает, какую цель преследует.

Ничего в квартире не изменилось. Если не считать спальни, в которой, судя по всему, произошло настоящее побоище, остальные комнаты оставались в полном порядке. Каждый стул, каждая вазочка были на месте. Кухонные шкафы, одежные… Все было на месте.

Внезапно он понял, зачем ходит по комнатам и что пытается отыскать. Записку.

Ее нигде не было видно. Она даже не оставила ему записки. Она просто взяла и ушла.

Вернувшись на кухню, он выплеснул остывший кофе и налил себе горячего. Помешивая в чашке сахар, он начал размышлять над отсутствием жены и смыслом всего увиденного. Он поудобнее устроился у окна, закрыл глаза и стал ожидать результатов борьбы аспирина с чудовищной дозой спиртного яда, который он влил в себя накануне.