Волхвы против глобализма - Николай Сперанский (Велимир)

Сказка имеет занимательный сюжет, но по своей сути она жестока и вовсе не детская, хотя и рассказывается детям. Из трех братьев, волк выбрал именно Ивана, а двоих других загубил за преступление, о котором знал заранее! Это понятно из того, как волк прощается с Иваном, намекая, что он ему еще пригодится.

Принципиально отметим, что сказки, где малые земные боги избирают героя (на царство) и утверждают Нравственный Закон — жестоки. Все до единой!

Ивану выпадает иметь от прекрасной жены детей, и через двадцать лет кого-то из них так же может загубить тот же волк. Это жутко. Но если мы задумаемся над тем, что Иван был царским сыном, и спор выросших сыновей за отцовский стол вылился бы в междоусобную войну, то нам надо будет признать, что деяния волка были заботой не только о царях, но и о народе! Он пролил малую кровь, но сберег большую. Он, как бог, знал — что делал. Такой поступок выходит за пределы человеческого права и разумения. Здесь уже действует божественный Закон Рода.

Таким образом, боги, даже доброжелательные к своему народу, могут испытывать его, и через это совершать жестокости. Но задним числом мы понимаем, что сделанное ими было «малой кровью», и потому благом. Братья Ивана-царевича были так же родственны волку, как и сам Иван. Над всеми тремя осуществился Закон, который погубил одних, и дал жизнь другим.

Почему именно Иван оказался избранником волка? Сравнивая его с братьями, находим, что Иван не пойдет на преступление по корыстному расчету. Он прямолинеен и честен. Хотя он вынужден идти на ритуальное воровство по причине обстоятельств, врать при этом он категорически не желает. Сам двукратный его провал в похищении коня и жар-птицы показывает, что у Ивана нет данных вора.

Если бы Иван-царевич оказался прирожденным вором, и услуги серого волка свелись бы только к его перевозке с места на место, то и все его предприятие могло бы кончиться гибелью. Возможно, серый волк не стал бы оживлять его после убийства братьями. Или добыл бы он только одну жар-птицу, а богатырский конь и красавица — жена достались бы другим братьям.

Царевич прошел через круг испытаний, где выигрыш получался в результате проигрыша. Проигрыш имел место там, где требовались порочные черты натуры. Но таковых у Ивана не нашлось, недостойного выигрыша не состоялось. Выигрыш оказался в совсем иной плоскости. Такова мудрость сказки.

4. Нравственный Закон лежит в основе всех волшебных сказок: «Царевна-лягушка», «Марья Моревна», «Морозко», и других. Во всех них есть занимательный сюжет и чудеса богов, но есть в них и нравственные испытания, требующие уважения жизни и соблюдения достоинства, этики отношений человека с миром богов и духов. Наиболее типична в этом отношении сказка «Морозко».

Она повторяет многие сказочные сюжеты, где жизнь предъявляет человеку испытательную задачу, являющуюся как бы отбором людей божественными перстами.

В сказке «Морозко», девушкам надо уважить дух холода. Задним числом становится ясно, что готовиться к этому требовалось в течение всей их жизни. При должном нравственном уровне, даже не совместимый с жизнью дух мороза, будет вынужден признать за человеком право на жизнь, и отступить. Этот дух холодит воздух, а потом приходит в виде «деда Мороза» к девушке в лесу и спрашивает:

— Тепло ли тебе девица, тепло ли тебе красная?

— Тепло, дедушко.

А у самой зуб на зуб от холода не попадает… Духом человек должен быть приближен к богам.

Нравственная Задача, в результате которой происходит отбор, осознанна языческой верой как богоданная. Ее решение встает перед всеми поколениями, и их участь зависит от ее решения. Это можно называть жестокостью, но такова жизнь. Тот, кто не сумеет разрешить нравственные задачи своего времени — вымирает. В сказках цена за проигрыш платится различная, и чем эта цена ниже, тем сказка несет более поздние вставки.

Герой сказки не знает о том, что его испытывают боги. Поставленная перед ним задача очень часто кажется мелочью. Ситуация благоприятствует провалу испытания. Провал может произойти либо вследствие страха, либо по причине кажущегося отсутствия времени, недоброжелательности героя, боязни, по другим причинам.

Языческая вера знает о том, что боги ставят нам такие задачи. И мудрость веры в том, чтобы предупреждать и учить этому народ.

5. Принцип нравственного испытания, отбора и воздаяния проходит через всю историю русского народа, и осознается как религиозный принцип. Его могут совмещать с христианскими положениями, но он берет свое начало из языческой эпохи, и в виде архетипа живет сегодня. Для наглядности, разберем действие Нравственного Закона в романе Булгакова «Мастер и Маргарита». Казалось бы, об этом романе сказано все. Попы объявили его «Евангилем от Сатаны».

Действительно, Булгаков использовал в романе клише христианского мифа. Но этот только потому, что свои животрепещущие проблемы сам Булгаков был не в силах выразить в сказочном духе. При всем этом, роман «Мастер и Маргарита» оказывается ближе к волшебной сказке, чем к Библии. Ведь против архетипа не попрешь! Воланд оказывается хранителем и исполнителем Нравственного Закона. Он, и его свита, наказывают проходимцев. Исправляют и журят людей, чья виновность незначительна (участь Вареннухи или Ивана Бездомного). И вознаграждают тех, кто заслужил награды.

Мастер и Маргарита получают по их воле уютную совместную жизнь. И Воланд был вполне в силах обеспечить им неприкасаемость со стороны власти. Этот его дар был бы не шуткой, как не было шуткой изменение жизни всех остальных героев романа после ухода Воланда.

Принципиальность в следовании Нравственному Закону лишает Воланда образа христианского Сатаны — врага рода человеческого. Воланд оказывается божеством Земли, подобным Велесу, Киремету, Эрлику. Он грозен и своенравен, но этичен и справедлив.

«Светлое» божество — Иешуа, оказывается в романе отрицательной сущностью. Вместо укоренения Мастера на Земле, он санкционирует убийство Мастера и Маргариты. Они гибнут по воле Иешуа, и в обмен на полноценную жизнь они получают в награду нудный вечный покой. В этом смысле, Иешуа — христианский, а не языческий бог. В своей земной жизни он не утверждает никаких заповедей, кроме той, которая рождается в голове Пилата. Булгаков, устами Пилата, говорит выстраданную им мысль, что высшим преступлением является трусость. Трусость именно перед несправедливостью империи, перед властью. И это опять же элемент Нравственного Закона. Сегодня он формируется двумя словами: «волхвы не боятся».

Сегодня трусость перед деспотией власти — это предательство народа. Это уступки глобализму из за опасения за свое теплое кресло. Многие нынешние политики и чиновники были испытаны богами, и оказались отброшены как недостойный сор. Боги ждут — когда появятся истинные герои нашего времени. И силы зла теперь не убивают, но сознательно стремятся купить или повязать изменой всех, кто хоть мало-мальски похож на такого героя. Глобализму ценен теперь не мертвый герой, но предатель, изменивший своему предназначению. Ибо тот и другой будут служить примером для остальных. Это нравственное препятствие наши герои должны преодолеть. Когда они сумеют победить ложь и трусость, боязнь потерять теплое место и заявят о себе, то и приговор богов для предателей будет незамедлительно вынесен.

Лад, гармония, дарна, крайности

1. Язычнику свойственно жить в добре. Язычество говорит, что лучшее состояние, которое человек может достигнуть в земной жизни, это состояние дарна. Слово это означает совокупность периодического повторения, равновесия, лада, гармонии. В дарна человек обнаруживает взаимное равновесие созидательных и разрушительных начал мироздания. Таких разрушительных сил, которые участвуют в обновлении Мира. В дарна противоположные начала компенсируют свою односторонность. Раз Мир земной сотворен разными божественными началами, то лучшее бытие в нем предполагает, что эти начала оказываются в гармоничных, пропорциональных отношениях.

В дарна можно жить даже в наше время, когда все заметнее активность божеств беззакония. Переход в дарна требует усилия, но зато потом жить в нем легко и приятно. При этом человек вовсе не уходит от жизни, а продолжает свои дела, активен и бодр. Для него лишь пропадает необходимость жить в ритме болезненно ускоренной смены жизни, которая навязывается цивилизацией. Он не зависит от преходящих явлений социальной жизни и ориентируется на самый древний и прочный фундамент — на силу своей земли и базовые традиции народа.

Дарна предполагает полноценную жизнь и самочувствие прямо сейчас, без необходимости затрат, ожидания каких либо грядущих даров или перспектив. Для некоторых людей переход в дарна возможен сам собой. Они сами интуитивно приходят к этому состоянию, но не знают об этом. Иногда таких людей считают чудаками, стариками, не выдержавшими борьбы за жизнь. Но, внутри себя эти люди счастливы.