Сборник летописей. Том I - Рашид-ад-дин

долгое время нарождались и размножались; от них появились ответвления, ветви и племена, называемые монгол-дарлекины. От их потомков и из [их] чресел возникло много племен. Некоторые племена те, которые происходят от Добун-Баяна и Алан-Гоа и разветвились на многочисленные роды, как будет подробно изъяснено в части второй и третьей. Перед этим, во время Чингиз-хана и его именитого рода, из этих двух племен, нукуз и кият, были эмиры. Теперь, в государстве Ирана, к племени нукуз принадлежит Джурчи — эмир тысячи[771], сыновья которого, Кара и Сунитай[772], — также эмиры тысяч. В той тысяче, которой прежде, в благополучное правление Абага-хана, ведал Джаукур из племени джалаир, бывший из рода Мукали-гойона, имеется много [лиц], принадлежащих к этому племени нукуз, однако известных и пользующихся значением нет. Имеется ветвь племени нирун, которую называют [также] нукуз, она произошла от Гэнду-чинэ и Улукчин[773]-чинэ, которые оба суть сыновья Чаракэ-лингума. Последний некогда взял жену своего брата — хатун — Тумбинэ[774]-хана, и от нее имел этих двух сыновей. Потомство и род их называют чинэ, а также и нукуз. Лица, которые хорошо знают эти племена и их ветви, умеют проводить разницу и различать обоих нукузов.

Эти нукузы происходят от детей Гэнду-чинэ и Улугчин-чинэ, другие же суть род Чаракэ-линкума, происшедший от других жен. Они все предки племен тайджиут, и подробное объяснение этому будет изложено в разделе о [племенах] тайджиут. Так как оба племени, нукуз и кият, ответвились от них после истребления монгольского племени, то их жизненные обстоятельства, [каждого] в отдельности, являются истоком [особой] летописи, и нет нужды упоминать [теперь же] предшествующие [обстоятельства], которые подробно не выяснены.

Обстоятельные и подробные изложения рода, ветвей и потомства, которые пошли от них до того времени, когда появилась Алан-Гоа и ее дети, а их называют монгол-дарлекин, мы изложим последовательно |А 31а| каждое в отдельности на своем месте, с той частью рассказов о них, которая имеет отношение к упоминанию о ветви [каждого], в следующем подробном перечислении:

Племя урянкат

Это племя пошло от рода вышеупомянутых Кияна и Нукуза. Имеется другая группа, которую называют «лесные урянкаты», но эти [последние] отличаются от них. Это лесное племя [находится] в пределах |S 62| Баргуджин-Токума, там, где обитают племена: кори, баргут и тумат; они близки друг к другу. Их племена и [племенные] ветви, — как то было упомянуто в предшествующем разделе, — не есть коренные монголы.

Урянкаты притязают на то, что они помогали и принимали участие в разжигании семидесяти очагов Эргунэ-Куна.

У них есть такой обычай: когда падает много молний, они поносят и небо, и тучи, и молнии и кричат на них. Если молния упадет на животное и оно подохнет, они не едят его мяса, а сторонятся и убегают от него. Они твердо уверены в том, что если они так поступают, то гроза прекратится. Другие монголы поступают напротив: во время грозы они не выходят из кибиток и в страхе сидят [дома]. Есть рассказ, что в Могулистане бывают частые грозы. У монголов же считается, что молния исходит от некоего животного, подобного дракону, и в их областях жители [будто бы] видят, своими глазами, как оно падает с неба на землю, бьет по земле хвостом и извивается, а из его пасти извергается пламя. Очевидно, поэт, описывая тучу и молнию, имел в виду это [сказание] при сложении следующих стихов:

Стихи

Он похож на крокодила, когда в беге играет в небосводе[775],

Как будто подымается из моря его разгневанное темноцветное тело;

Зарычит он, словно дракон, когда разгневается на мир,

Изрыгает огонь и дым из пасти и зубов своих.

Пользующиеся уважением монголы, слова которых заслуживают доверия, касательно этого настойчиво утверждают, что мы де неоднократно видели это [сами].

В стране Могулистан холод бывает чрезмерным, а в особенности в той ее части, которую называют Баргуджин-Токум: [там] непрерывно и последовательно падают молнии. Точно так же они рассказывают, что если прольется на землю вино или кумыс, молоко пресное и кислое, то молния преимущественно падает на четвероногих, в особенности на лошадей. Если же будет пролито вино, то [это] произведет еще большее действие, и молния наверняка попадет в скотину или в их дом. По этой причине [монголы] весьма остерегаются делать все это. Если кто-нибудь снимет с ноги войлочный чулок [уг] и захочет высушить [его] на солнце, то случится та же самая упомянутая беда. Поэтому, когда они сушат [свои] войлочные чулки, то закрывают верхушку шатра [харгах] и сушат [их] в шатре. У них эти приметы проверены и [они] исключительно свойственны этой стране. Так как в этих пределах случаются частые грозы, которые для жителей являются огромным бедствием, то последние это происшествие ставят в связь с каким-нибудь дурным явлением. Они также рассказывают, что по всяким поводам им являются джины[776] и разговаривают [с ними]. В том владении много подобного рода фантазий и вымыслов и безмерное количество шаманов [кам], — общеизвестно, что джины с ними разговаривают, — в частности, в той области, которая близка к границе отдаленнейшей обитаемости. Эту область называют Баргу, а также называют Баргуджин-Токум. Там шаманов больше всего.

В эпоху Чингиз-хана из этого племени урянкат из старших эмиров был Джэлмэ[777]-Ухэ[778]. Значение «ухэ» — дерзкий [человек], разбойник и богатырь. Так как он обладал этими качествами, то был прозван этим именем. В ту эпоху он принадлежал к числу эмиров кезика[779] и выше его никого не было, кроме двух-трех эмиров. Он скончался в эпоху Чингиз-хана. У него было два сына: один по имени |А 31б| Есу-Бука-тайши[780], он ведал местом отца и принадлежал к числу эмиров левого крыла; другой Есун-Бука-тарки, этот ведал тысячью [хазарэ] и принадлежал к эмирам правого крыла. Он был начальником [мукаддам] телохранителей [курчиан][781] Чингиз-хана. Дед Буки и род Уклай-курчи принадлежали к числу его приближенных [мулазим] и, благодаря его попечениям, стали пользоваться уважением и известностью.

Есу-Бука, которого называли тайши, — а тайши на хитайском языке будет — ученый наставник [бахши] и великий учитель, — во время Угедей-каана совсем одряхлел, передвигался на повозке и имел слабый голос. По этой причине Угедей-каан называл его Есу-Бука-тайши, и [это] стало прозвищем. Караунэ-Джубан, который в настоящее время эмир тысячи, — один из его племянников по брату. Субэдай-бахадур также принадлежал к этому племени. [Один] из его