За пределом - Янина Веселова

   - Нам нужна корова, - как-то утром заявил он.

   - Чего? - поперхнулась Надя.

   - Того самого, - аккуратненько похлопал ее по спине домовой. - Глянь, как оне кашу молочную лопают, ажно за ушами трещит, - кивок в сторону девочек.

   - Еще чего не хватало, - отодвинулась от него Надюшка. - Скажи, что ты шутишь, - понадеялась она.

   - Какие тут могут быть шутки? - даже обиделся Онуфрий. - Деткам нужно молочко! И творожок со сметанкой! И сырок. И сливочки! Свежие сливочки, прошу заметить! Потому как у них организмы растущие! Скажи, хозяин.

   Давно прислушивающийся к разговору Магнус согласно кивнул. Мол, да, растут девки как трава.

   - Вот, - обрадовался Онуфрий Ильич. - А это значит что?

   - Что? - переспросил Доу, не сводя с жены смеющихся глаз.

   - Надо покупать коровушку кормилицу! Вот что! И такая коровка имеется в наличии. И, между прочим, совсем недалеко. Мне местные духи донесли, еще когда огородик обихаживали, грядочки делали. Они хоть и диковатые тут у вас, но расторопные, а главное если уяснят задание, выполнят все тютелька в тютельку.

   - Уговорил, - рассмеялся Магнус. - Берем. Деньги есть, сарай есть, трава уже пошла…

   - Эй, - не выдержала Надя, - вы с ума что ли посходили? Какая мне корова? Я их вообще боюсь. И доить не умею, и навоз выгребать не собираюсь. Так и знайте.

   - Навоз - прекрасное удобрение, - очнулась от каких-то своих дум Поленька. - Он нам пригодится.

   - Правильно говоришь, умница моя, - обрадовался поддержке домовой. - К тому же навоз хозяину и по работе нужен. Что смотрите? Не знаете как им знающие люди радикулит лечат? Так я расскажу, слухайте.

   - А можно после еды пообщаться на такую ароматную тему? - наморщила хорошенький носик Лаванда, и Надюшка впервые была ей благодарна.

   - Уж доели все акромя тебя, Ромашечка, - Онуфрий Ильич Лаванду откровенно недолюбливал, а потому на ее просьбу внимания не обратил. - Значит так… Узнал я о чудодейственной силе коровьего навозу годочков двести назад от одного свойственника. Тот с семейством перебрался из Сибири-матушки к нам в Ногинск. Вот хозяин его и пользовал народишко таким способом. Огромное множество людей излечил, причем бесплатно. Единственное условие ставил: о подробностях навозного метода не распространяться. Ну оно и понятно… Да…

   - Ближе к делу, - азартом блеснули глаза Доу.

   - Так я и говорю, - увидев, что завладел всеобщим вниманием, Онуфрий Ильич огладил рыжую бороду и приосанился. - В Сибири нашей по зиме морозы стоят трескучие. Птицы на лету замерзают! Реки льдом сковывает. Насквозь прям! Что уж говорить о навозных кучах. Вот… А по весне, стало быть, все таять начинает…

   - И реки, и птицы, и кучи! Мы поняли уже, не тяни, - поторопил Магнус.

   - Само собой, - подтвердил домовой. - И вот промерзший за зиму навоз начинает таять, и такой он дает жар, что над кучами этими пар столбами взвивается. Чисто гейзер получается. Так этот целитель, разгребал навоз и туда, в самое пекло, сажал болящего. Прям по самую шею зарывал и камнями обкладывал, чтоб вылезти нельзя было.

   - В одежде? - деловито уточнил Магнус.

   - Голого, - последовал незамедлительный ответ. - И должен энтот больной часов шесть в дерьме, то есть в навозе по самые уши просидеть. А ведь мало того, что воняет, так еще и печет от жара так, что сил никаких нет у людев. Кажется им, что сварятся сейчас заживо! Испекутся в навозе. И принимаются они кричать и на волю рваться. Тут и начинается для лекаря самая работа. Нельзя болящего слушать. И отпущать нельзя. Ибо…

   - Это я понял. Дальше что?

   - Дальше все, - развел руками домовой. - Проорется больной, проплачется да и засыпает. И спит аки младенец до конца лечебного сеансу. Потом его и не добудишься.

   - И сколько таких сеансов надо? - полюбопытствовала Надюшка, которой в качестве болящей представилась мадам Одетта со своим люмбаго. Так и виделась ее голова в крахмальном украшенном кружевами чепчике, торчащая из навозной кучи.

   - Штук тридцать, - прикинул Онуфрий. - Не меньше. Но помогает железно. Даже самый застарелый ревматизм проходит. Вот какая полезная корова, - весьма неожиданно закончил он. - Хозяюшка, краса ты ненаглядная, сердце доброе, ручки золотые, ну давай коровушку заведем, а. Я ее и доить буду, и чистить. А ты только в стадо отгоняй, - домовой молитвенно сложил ладони да еще и темно рыжие бровки домиком сдвинул. Манипулятор.

   - Может и правда заведем? - робко спросила Вайолет. - Будем ее угощать хлебушком, а она нам молочка даст.

   - А на пастбище я ее могу отгонять, - предложила Лаванда, которой только дай возможность из дома улепетнуть.

   - Что скажешь, цветочек? - последнее слово в этом вопросе Магнус оставлял за женой.

   - Да делайте, что хотите, - сдалась она. - Только чур, корова чтоб не бодливая была!

   - Ура! - обрадовался домовой!

   - Уля! - поддержала его довольная Ягодка.

   Так у них в доме появились солидная рыжая словно облитая солнцем Маргаритка и ее дочка Морковка.

   А еще дюжина рыжих же кур и красавец петух.

   - Горласт до невозможности, - хвастался Онуфрий Ильич. - И хорош необыкновенно. Гребень огнем горит, шпоры как у кавалериста, хвост пистолетом, изумрудный то исть хвост. Такой красоте любой павлин иззавидуется!

   - Про кур разговора не было, - возмутилась было Надюшка, но быстро умолкла, видя радость Аполлин и девочек. - Ладно, -