Наше дело правое - Сергей Раткевич

Где-то вдалеке загудел летательный аппарат, и девушка нетерпеливо вскинула голову. Черные волосы упали на лицо и глаза цвета черного агата. Тем временем аппарат приближался. Он с жужжанием садился на взлетную полосу, а девушка с букетом едва сдерживалась, чтобы не побежать ему навстречу. Дверца отворилась, и оттуда, пошатываясь, вышел Лукас. Утренний свет обволакивал его и маленькую смеющуюся девочку в ярко-синей курточке, уютно устроившуюся у него на руках. Это была та самая малышка, ради которой Лукас едва не пожертвовал жизнью. Он долго и внимательно вглядывался в лицо Кэтрин, потом осторожно смахнул слезинку, которая катилась по ее щеке.

— Кэтрин, милая, не плачь. Мы победили! И помогла в этом наша любовь. Ведь иначе и быть не могло — после того, что мы пережили, мы знаем, что за правду надо бороться до конца. Я так люблю тебя.

Словно по волшебству, хмурое свинцовое небо очистилось и засияло нежным жемчужно-розовым светом. Они, как зачарованные, смотрели на это небо. А по нему от горизонта к зениту плыло облако, так похожее на обнявшихся влюбленных, поднимающихся ввысь на белоснежных крыльях.

ВОЛЧЬЕ ПОЛЕ

Крестовый поход за веру,Колонны в ряд!Опять за Правое Дело,Как им твердят.Быть может, и не лукавитСедой монах,Но пришлый не будет правитьВ родных стенах!

Вы все, болея за веру,Пришли с Крестом.А мы воюем за вербу,Что за мостом.

Прелат заведёт беседуОстрей ножа.А нам бы пахать, да сеять,Растить, да жать.Быть может, наш граф и сволочь,Но здесь рождён!Ступайте к себе, на полночь,

Мы вас не ждём.Вы все, болея за веру.Пришли с Крестом.А мы воюем за вербу,Что за мостом.

Благой пример повсеместноНеудержим.Опять кому-то известно,Как лучше жить!И снова пойдут колонныВ иной войне,И будет ваш посох сломанВ иной стране!

Вы все, болея за веру,Пришли с Крестом.А мы воюем за вербу,Что за мостом.Опять болея за веру,Опять с Крестом!А мы воюем за вербу,Что за мостом.

Ник Перумов. Вера Камша

ВОЛЧЬЕ ПОЛЕ

Авторы благодарят за оказанную помощь доцента кафедры западноевропейской и русской культуры истфака СПбГУ, старшего научного сотрудника Института истории материальной культуры РАН И.Ю. Шауба, а также Михаила Черниховского и Наталью Щапову.

Пролог

Солнце стояло высоко, но это не пугало большую серебристо-серую волчицу, неторопливо вышедшую на опушку. Немного постояв среди зреющих рябин, она уверенно пересекла дорогу на глазах двух десятков всадников в островерхих войлочных шапках и двинулась дальше, к широкой ленивой реке. Путники разом осадили захрапевших и прижавших уши коней. Привычные руки метнулись к колчанам, жаждущие хоть какой крови стрелы легли на тетивы. Волчица не оглянулась. Не взволновал ее и разорвавший летний день злой свист. Лучники били наверняка. Неспешно рысящий зверь для любого из них, сбивавших на лету стрелы, казался легкой добычей, но в этот раз охотникам не повезло — добыча затерялась в высоких травах.

Стрелки переглянулись, раздалась гортанная, чужая в лесных краях речь. Один, в засаленном бирюзовом халате, очертил рукой круг и смачно сплюнул. Еще двое схватились за вплетенные в гривы резные фигурки. Словно в насмешку, из леса раздался протяжный зимний вой. Взвизгнула и захрапела одна из заводных лошадей, и началось. Едва ли не с рождения севшие в седло наездники еле сдерживали мигом взмокших от ужаса коней. О том, чтобы искать волков, не могло быть и речи.

Вой повторился. Теперь он шел с той стороны, где упали стрелы. Лошади вконец обезумели, ругань и уговоры наездников мешались с диким ржаньем и нарастающим воем. Казалось, воет сама земля, а зрелые травы становятся серыми, как волчья шерсть. С похожим на удар бича звуком лопнул повод у всадника в бирюзовом халате. Ничем более не сдерживаемый конь сделал гигантский скачок и сломя голову понесся прочь.

С полдюжины неоседланных сменных, заводясь друг от друга, бросились за подавшим пример жеребцом. Остальным наездникам было не до беглецов. Люди боролись с лошадьми, пока из серых трав не выступили серебристые звери, слишком большие, чтобы называться волками. Всадники разом отдали поводья и пригнулись к взмыленным шеям, предоставив лошадям полную свободу. Не нуждавшиеся в понукании скакуны рванули с места разноцветными молниями. Хищники двинулись следом, время от времени задирая морды к высокому летнему солнцу. Загонщики не торопились, но летящие во весь опор кони не могли увеличить разрыв ни на шаг. Развернувшись облавой, стая следовала за теми, кто до сего дня не знал ни страха, ни сомнений.

Слева от дороги тянулся лес, справа лежали пологие холмы, понемногу снижавшиеся к реке. Мелькнуло одинокое дерево, шитым малиновым платком раскинулось поросшее кипреем пожарище, исчезло за поворотом, и вновь — водная полоса, серая жесткая трава, ощетинившаяся недобрая чаща. Иссохшая без дождей дорога тонет в пыли, словно в дыму, колотят чужую землю не знающие подков копыта, хрипят изнемогающие кони, озираются теряющие надежду всадники. Кто-то умудрился выпустить стрелу в оскаленную пасть. Короткий безнадежный свист утонул в набирающем силу вое.

Не обремененные наездниками кони ушли вперед. Сильный рыжий жеребец уже исчез за увенчанной каменным столбом горкой, там же скрылся почти догнавший рыжего буланый. Летящая следом белогривая кобыла зацепилась копытом за вылезший на дорогу корень, перевернулась через голову и с жалобным криком рухнула. Первому из всадников пришлось прыгать, второй, обходя упавшую, прижался к лесу. Белогривая в последний раз дернулась и ткнулась носом в землю. Погоня пронеслась мимо. Ни один из волков не прельстился загнанной дичью — звери пришли за иной кровью.

Споткнулся и едва не упал вороной. Старший из превратившихся в добычу охотников что-то прокричал и свернул к реке, утопая в рослых, по стремя, травах. Остальные бросились за ним. Взмыленные скакуны из последних сил помчались седеющим на глазах склоном. Лебяжьим пухом разлетелись сбитые семена, раздался отчаянный вопль, и возглавлявший скачку наездник пропал, словно его и не было. Согнулись и распрямились травы, коротко взлаял, будто просмеялся, возглавлявший погоню зверь, и четверо беглецов, нахлестывая коней, один за другим сгинули под исполненное ужаса ржанье. Отставшие попытались развернуть лошадей вдоль реки. Бесполезно.