Осколки наших грез - Кэрри Прай

Авдей запутался, в силу своей юности, но Альберт знал обо всём и смолчал. После этого он не заслуживает заботы о его чувствах. Не заслуживает зваться мужем. Низость – его жена.

Елена выдохнула. Клубок дыма превратился в идеальное кольцо.

– Это ещё не доказано. Снежана не объяснилась. Ведь ей действительно могло показаться. Как быть тогда?

Она в своём уме? Ставит под сомнения слова дочери? Удивительно, что Снежана была частью этой подлой семьи.

Я до хруста сжал кулаки, а следом почувствовал мужскую руку на плече. Тем самым Павел настоятельно просил меня не дёргаться.

– Разве побег дочери для тебя не доказательство? – сквозь боль проговорила мать. – Думаешь, Снежана хотела всего этого? Любовь и понимание – единственное, что требовалось этой девочке. Мы все её подвели.

Нет, мама. Главный предатель стоит за твоей спиной. Прозрей я месяцем раньше, и не случилось бы этого.

– Всё так сложно, – сломалась Елена. – Сложно осознать, что начинка безупречной семьи наполнена ядом. А теперь мне следует показать её миру.

– Напротив, ты умоешься, когда скажешь правду.

– Кому нужна эта правда? Боже, вам меня никогда не понять...

На этих словах я подскочил на ноги. Старания Павла утихомирить меня остались жалкой попыткой. Спустя секунды я стоял напротив Лебедевой, в нескольких сантиметрах, и с трудом сдерживал брезгливость.

– Твоя дочь подверглась домогательствам грязного животного, которое поломало ей жизнь, а ты размышляешь над тем, как будешь выглядеть в глазах соседей? Поверь, уродливую душу так просто не спрятать. Сможешь ли ты так гордо держать осанку, зная, что живёшь с двумя ничтожествами? Очнись, дура. Хотя бы раз поступи как настоящая мать.

Елена вся затряслась, явно испугавшись.

– Уберите его от меня. Я позову охрану.

– Зови кого хочешь. Ты мне отвратительна. Ты ничем не отличаешься от Платона. Деньги и роскошь – вот, что вас интересует. Горите в аду.

Сдержавшись, чтобы не плюнуть ей в ноги, я ринулся к выходу. Александра и Павел нагнали меня уже во дворе.

– Поздравляю, Матвей, – буркнул мужчина. – Теперь она ни за что не станет с нами сотрудничать.

– Это мы ещё посмотрим.

Глава#36

Вновь на городской площади собралось уйма людей. После первой церемонии желающих отдать свой голос стало на порядок больше. Не удивительно, ведь ранее «Эдем» не терпел подобных конфузов. Хрусталь дал трещину, полетели осколки.

– Боже, как жутко ты выглядишь, – скривился Назар, пожав мне руку. – Я думал, что ты мечтал оказаться в тюрьме, когда вершил над нами свой личный суд. Сдаётся мне, что камера не так прекрасна, как тебе хотелось.

– Ты хоть когда-нибудь бываешь серьёзным? Или образ похотливой тупицы – твой настоящий?

– А тупица умеет так? – спросил он, ударив меня под дых. – Если так, то я готов быть им ежедневно. Так приятно тебя бить.

Оправившись, я приветственно улыбнулся.

– А где Давид?

– Я здесь, милочка, – послышалось за спиной. –  Мой удар тяжелее Назара, так что хорошо подумай над фразами.

– Как скажешь, мудак. Я буду выбирать слова.

Оказавшись плечом к плечу с друзьями, я стал внимательно разглядывать сцену. Ряд стульев пополнялся высокими сливками общества: Платон, Альберт, Елена и десяток других претендентов. Пустое место Авдея было вполне оправдано. Он знал, что пока Сотников не закрепит свою позицию, его шкура под моим пристальным прицелом. Я сказал бы, убийственным.

В какой-то момент на сцене показался Павел в компании Александры, и я пожелал ему завидного здоровья.

Когда они успели подружиться? Мама понятия не имеет, как грубо он обращался с её сыном. Хуже того, если это ей известно.

– Сейчас начнётся, – прошептал Назар, которой волновался не меньше меня. – Ох, не уверен я в даме, что напялила розовую шляпку с перьями. Хотя ножки у неё красивые. Совсем как у дочери.

– Ты мог бы заметить её ноги чуть ранее, и тогда бы вопрос её податливости свёлся к минимуму. Была бы от тебя хоть какая-то польза.

– А что, похож на извращенца? – фыркнул Назар.

– Да, – одновременно ответили мы с Давидом.

Церемония началась неожиданно. Удивительным стало то, что первое слово взял Павел. Мужчина поправил пиджак и наклонился к микрофону:

– Обойдёмся без приветственных речей, – выпалил он, и мы дружно хохотнули. – Сегодня пройдёт повторное голосование, которое решит дальнейшую судьбу «Эдема». Но так ли справедливы эти выборы, когда на скамье кандидатов сидят сомнительные личности?

Когда лицо Платона покрылось красными пятнами, я был готов сломать ладони в аплодисментах. Он явно не ожидал такого вступления.

– Перечислю, – откашлявшись, продолжил Павел. – Сотников Платон, который стал носителем скверных обвинений. Альберт Лебедев, что так легко пропустил эти обвинения ради тёплого стула. И, наконец, Авдей Лебедев, который не нашёл смелости присутствовать здесь после яркого дебюта. Так ли честен он был?

Андреич хорош. Ещё немного, и я начну его уважать.

– Наверняка вы негодуете. Неизвестное вам лицо приводит громкие заявления. Но я имею такое право, так как являюсь уполномоченным человеком и во многом осведомлён. Так вышло, что по своей глупости я стал главным свидетелем того, что вытворял Платон Сотников. Точнее, я стал подкупным лицом.

Речь Павла стала бальзамом на сердце. Он грамотно приводил факты, не допуская лишних слов. Схема Сотникова стала всеобщим достоянием. Признание Нади лишь подкрепили сказанное. Эдакий многоэтажный торт с вишенкой на вершине.

– Я зарекаюсь, что сказанные мною слова – читая правда!

Толпа заохала. Тогда разгневанный Платон отдал приказ, и Павла скрутили несколько мужчин в униформе. Странно, что он не позаботился о свое сохранности, имея в распоряжении десяток бойцов.

Несмотря на провал я был счастлив, потому что репутация Платона в очередной раз покрылась слоем сажи.

Найдутся ли те, кто пожелает остаться глухим?

Следующая сцена заставила меня напрячься. Право голоса взяла Александра Янковская, а Платон не посмел её остановить, тем самым сохранив себе зубы.

– Остынь, – рявкнул Назар, когда я тронулся с места. – Дай ей сказать. Она в сотню раз сильнее тебя. И благоразумнее.

– Чего стоят эти выборы, если каждого готовы прервать на полуслове? Так ли они законны? – спросила мать, заглядывая в лица присутствующих. – Если вы решили, что это банальная попытка очернить честь соперников, то вы крупно ошибаетесь! Я не стану мириться с тем, что отцы подавляют наших детей!

На