Осколки наших грез - Кэрри Прай

– Не готов, – горько признала я, поджав губы. – Ты ни на что не готов ради меня.

Матвей не стал отрицать. Он попытался подойти, но, к счастью, Назар был уже неподалёку. Я спешно запрыгнула в машину, когда та отворилась. Движение авто я посчитала за спасение. В зеркале заднего вида медленно исчезал Янковский.

Всю оставшуюся дорогу Назар понимающе молчал. До тех пор, пока колёса не коснулись трассы.

– Что, снова обидел? Если хочешь, я ему хер на лбу нарисую.

Глава#33

ЛИНИЯ 1. Матвей

Объятия матери ещё никогда не были настолько крепки. Побросав перчатки и секатор, она кинулась ко мне навстречу, не жалея голландских пионов. После стольких дней разлуки, она была в ярости и одновременно сгорала от счастья. Я же едва поборол слёзный ком, который колотился в горле. Чувствовал себя потерянным в лесу мальчишкой, что нашли после долгих скитаний.

Впрочем, это мало отличалось от правды.

– Прости меня, мам, – говорил я, перебивая её грозное бормотание. – Я не заслуживаю быть твоим сыном. Прости.

Александра Янковская смогла взять себя в руки только к позднему вечеру. Мы сидели на веранде, пили вкусный ягодный чай и смотрели на звёзды. Я не стал вдаваться в подробности, говоря о причине исчезновения, но казалось, что они ей вовсе не нужны или та уже сама успела обо всё догадаться.

– Я буду вечно виноват перед тобой, за то что исчез бесследно, – все разговоры, так или иначе, сводились к одному. – Мне безумно совестно.

– Да, ты прав, – с серьёзным видом отвечала мать. – Тебе нет оправдания и едва ли найдётся. Я приготовила для хорошую взбучку, с веником крапивы и отборными ругательствами, но успела передумать. Всё благодаря Снежане.

Снежане?

– Она попросила оставить это ей? – усмехнулся я.

– Нет. Всё это время она уверяла, что ты в порядке. Целый, сытый и даже умудряешься принимать ванну. Хоть и выглядишь паршиво.

Я мысленно поблагодарил Лебедеву. Снова. И пусть её правда была лишь отчасти правдой, она смогла остаться чуткой по отношению к моей родительнице. Смогла то, что не смог я. Те дни были полным безумием, превратив меня в одержимую машину мести, что никак меня не оправдывает.

Снежана не смогла меня остановить напрямую, но ей хватило сил, чтобы отрезвить нас всех: успокоить маму, защитить Сотниковых, брата и, наконец, открыть мне глаза. Как жаль, что случилось это слишком поздно.

Быть может, у меня всё ещё есть шанс?

– Мам… Что, если мы свалим отсюда? Продадим дом и купим скромную квартирку, где-нибудь за пределами «Эдема».

Александра задумалась.

– Мы с тобой всю жизнь искали своё место. «Эдем» – не райский уголок, совсем нет, но я нашла здесь себя. И ты нашёл. Здесь мой сад, моя крепость, мои воспоминания о том, что мой ребёнок искренне счастлив и не думает о новой обувке. Это место дало нам многое, и я не хочу его покидать. Однако, ты вырос и имеешь право выбирать. Когда-нибудь мне всё равно придётся тебя отпустить.

Теперь задумался я.

– Ты хочешь уехать, сынок? Это так? – с грустью спросила она.

Какое-то время я смотрел в её сверкающие от боли глаза, подбирал правильный ответ, но после сдался и увлёк женщину к себе под плечо.

– Нет, больше я тебя никогда не брошу.

* * *

Ночь была бессонной.

Я отказался от завтрака, сославшись на отравление, и ещё долго стоял у зеркала, примеряя выходной костюм. Победа была близко, пусть отзывалась она трауром.

Сегодня день выборов мера .Сегодня мы разоблачим главного смутьяна. Сегодня он получит по заслугам, а воздух в «Эдеме» станет поистине чистым.

– Ты не обязан там присутствовать, – беспокойно отозвалась мама, заглянув в комнату. – Ты не должен брать ответственность за всех. Если кто-то не чист сердцем, то ему непременно зачтётся. Без твоей помощи.

В этот момент я ещё раз убедился, что Александра знала больше, чем мне хотелось. Однако размышлять об этом факте сейчас не приходилось.

– Всё в порядке, мам, – ответил я, одёргивая чёрный пиджак. – Тебе не о чем переживать. Больше не о чем.

– Просто пообещай, что ты вернёшься на ужин.

– Смешная… Разве у меня есть выбор?

* * *

На городской площади собралось огромное количество людей: кто-то обмахивался бюллетенями, кто-то раздавал бланки, кто-то делился сплетнями, на время позабыв о главном событии посёлка, кто-то нянчил детей. В самом центре поляны пустел подмосток, но экраны за ним активно транслировали агитационные ролики. В каждом из них ехидно скалился Платон Сотников.

Заметив Назара, я спешно разделил его компанию. Позже подошёл Давил и протянул нам фляжку со спиртным. Мы отказались. Нервоз братьев чувствовался на расстоянии – не каждый день приходиться уличать отца в отвратном.

– Где Авдей? – оглянувшись, спросил я.

– Там, где ему следует быть, – ответил Назар. – Не подумай, я не о мужской бане. Сегодня его роль куда важнее.

Сотников не лгал, ведь именно Авдей вызвался выступать на выборах, а то бишь, стать главным разоблачителем Платона. Лебедев имел все доказательства и был готов их обнародовать. Мы все сгорали от нетерпения.

– Как ты? – моя рука легла на плечо Давида.

Парень слегка поёжился и сделал несколько жадных глотков.

– Волнительно. Как будто вот-вот потеряю девственность.

– Паршивый пример.

– Как и вся ситуация.

Вскоре в толпе показалась семья Лебедевых. Я не сразу заметил Снежану, окружённую, будто охраной, двумя родителями. Она показалась мне крайне встревоженной. На мгновение наши взгляды встретились, но после девушка осеклась, получив наставление от отца. Даже сейчас Альберт проявлял непозволительную холодность и держал её «на поводке». Мне захотелось его ударить.

– Давай без лишних сцен, – посоветовал Назар, уловив мой настрой. – Сорвёшь наш план, и я сам лично тебя размотаю.

– Ох, я тогда лоб зелёнкой помажу, от греха.

– Без шуток, Мотя. Оставь злодея на нас, а потом пойдёшь спасать свою красавицу. Только в это раз не облажайся, рыцарь ты лагерный.

– Ты мне советы давать вздумал?

Фоновая музыка стихла, на сцене показался Платон, и мы затаили дыхание.

– Приветствую вас, жители «Эдема! – сказал он, поклонившись. Ему пришлось выждать, когда стихнут аплодисменты. – Мы собрались здесь, чтобы избрать новую главу посёлка или закрепить позицию прежнего! Это неважно, ведь