Чистилище. Бросок обреченных - Дмитрий Янковский

– Хай! – хрипло прошептал он.

– Вот зараза, – со вздохом произнес Кирилл. – Английский я знаю не очень.

Услышав это, незнакомец привстал, опираясь на локоть, и вытаращился на Кирилла так, словно увидел привидение.

– Русский? – спросил он по-русски с сильным акцентом. – Ты русский?

– Ну да, – несколько опешил Кирилл. – А ты?

– Я польский! – радостно сообщил незнакомец. – Хенрик Ковач. Польский!

– И по-русски говоришь? – с надеждой уточнил Кирилл.

– Говорю, говорю! Понимаю совсем хорошо!

– Повезло. – Макс усмехнулся.

– Вода есть у вас? Пить? – Для доходчивости Хенрик показал жест, словно отхлебнул из стакана. – Не пил три дня. Очень плохо!

– Идем! Вода в буерах. – Кирилл показал в сторону эскадры.

Они с Максом помогли Хенрику подняться, но, сделав несколько шагов, тот пошатнулся, упал сначала на колени, уронив винтовку, а потом медленно, нехотя, повалился на бок.

– Подхватили! – приказал Кирилл.

Они взяли потерявшего сознание поляка под мышки и, не без труда спустив по лестнице, дотащили до ближайшего буера. Достали воду, полили на губы. Хенрик пришел в себя, начал жадно пить. Кирилл отправил двоих бойцов забрать оставленное наверху оружие.

– Кажись, у него шок. – предположил Макс. – Вряд ли он сейчас расскажет что-то полезное.

– Не помер бы, – забеспокоился Кирилл.

– Ран на нем вроде нет. – Макс пожал плечами. – Возможно, он с самого крушения не ел и не пил.

– Грузите его очень нежно на флагман, – приказал Кирилл. – А я быстро. Гондолу шара осмотрю.

Взяв на всякий случай несколько собак, Кирилл отправился через летное поле к упавшему шару. Для Хенрика на флагманском буере соорудили лежанку, чтобы поменьше трясло, и уложили его на нее. Макс взялся обтирать его пересохшие губы мокрой тканью.

– Теперь не умру… – еле слышно прошептал поляк. – Как же вы вовремя, братцы…

– С тобой еще кто-то был? – решил разузнать Макс.

– Да. Франтишек. Его сразу твари убили. Храбрился, начал отстреливаться… Я его прикрывал, пока живой был. Потом в подвал. Заперся. Страшно было. Слышал взрывы. Это вы?

– Мы.

– Когда совсем не смог без воды, полез на башню, посмотреть, нет ли жилья. А там три твари. Отстреливался, другие услышали, полезли. И тут вы.

По его грязным щекам потекли слезы.

– Так, вот только нервничать не надо, – строго сказал Макс. – Держись. У нас воды много, еды много. Выходим тебя.

Минут через пятнадцать вернулся Кирилл, держа в руках плоскую кожаную сумку и красный рюкзак с металлическим каркасом. Он бросил найденное в гондоле на палубу буера и приказал эскадре возвращаться назад.

Когда подобрали Бориса, вечернее солнце уже начало наливаться красным. А еще надо было успеть до темноты покинуть плодородную зону. Ветер начинал менять направление, а значит, к утру мог подуть хамсин. Ближе к селению ветер уже заметно сместился к западу, что было удобно, так как можно было двигаться на юг почти галфиндом, не лавируя и не уваливаясь в крутой бакштаг, не позволяющий двигаться быстрее ветра.

Красное пыльное солнце пустыни быстро опускалась к скальной гряде, защищавшей селение с запада. От него на песке все больше удлинялись тени, словно пальцы гигантов тянулись навстречу возвращающейся эскадре.

Кирилл сидел на баке, под стакселем, в глубокой задумчивости. Хенрик лежал рядом, в полузабытьи, иногда нашептывая что-то по-польски. Кирилл вспомнил, как совсем недавно стоял на смотровой площадке с предчувствием близких перемен. А ведь так и вышло, не обмануло предчувствие! Тогда он подумал, что слишком раннее возвращение отряда Макса могло быть вызвано встречей с чем-то необычным, способным все изменить. И ведь почти так и вышло. Макс принес весть о необходимости поиска новых запасов топлива, которые привели к встрече с Хенриком. И теперь многое, очень многое в жизни Клана могло зависеть от того, что расскажет потерпевший крушение воздухоплаватель, когда придет в себя.

Тени от скал полностью накрыли эскадру. На душе Кирилла стало тревожно.

Глава 7

Через два дня, рано утром, когда Кирилл уже отправил домой ночевавшую с ним в эту ночь женщину, примчался Мид Джейран с известием, что Хенрик просит аудиенции главного в Клане.

– Как он? – спросил Кирилл, наматывая на голову белую куфию.

– Отлично. Окреп, хорошо ест. Улыбается все время.

– Понятно. Ну, веди его тогда.

Кирилл намеренно не общался с Хенриком все дни, пока Марина, занимавшая в поселении должность главного фельдшера, выхаживала истощенного путешественника. Он не хотел торопить события, не хотел вытягивать слова клещами. В таких делах спешка только вредит.

За тонкими бойницами окон мало что было видно – дул хамсин. Облака песка и пыли вихрились в потоках ветра, огибающего западную гряду скал. Жара и духота стояли невыносимые, но ко всему можно привыкнуть за тридцать лет.

Впрочем, два дня ожидания тоже не прошли впустую. Кирилл подробно изучил вещи, найденные на месте крушения воздушного шара. В кожаном планшете нашлись карты, на которых, судя по всему, был трассирован путь движения воздушного шара. Если линия, нанесенная красным карандашом, действительно отображала траекторию полета, то Хенрик вылетел с острова Готланд, пересек с севера на юг большую часть Европы, а потом и Средиземное море. Сам остров Готланд имел сто километров в длину и сорок в ширину. Кирилл про себя отметил, что это именно остров, а не участок материка, что могло иметь весомое значение.

Вообще ни в планшете, ни в рюкзаке не было ни одной кустарно изготовленной вещи. В планшете лежали карты и канцелярские принадлежности, линейка, транспортир, карандаши. Все словно вчера с завода. В рюкзаке пять кусков туалетного мыла, мыльница, фонарик со встроенным ручным генератором, девятимиллиметровый пистолет системы «Беретта» с пятью запасными магазинами, охотничий нож, мультитул американского производства, три газовые зажигалки, все полные, одно туристическое огниво, пять коробков спичек в герметичном пластиковом контейнере, топорик, три бритвенных станка и пара десятков упаковок лезвий к ним, ножницы, кожаные перчатки с обрезанными пальцами, стальной кастет промышленного изготовления, альпинистские веревки и карабины, пять банок тушенки, столько же мясного паштета и три банки рыбных консервов. В общем, довольно странный набор, явно с прицелом не только самому пользоваться этими вещами, но и обменять на что-то при случае. Всё было в состоянии идеальной сохранности.

Но более всего вызвали удивление фотографии. С десяток снимков, сделанных цифровым фотоаппаратом и распечатанных на высококачественном цветном струйном принтере. Причем, судя по истертой на краях бумаге, сделаны они были довольно давно, может, десять лет назад, может, и больше. На нескольких снимках были изображены люди, стоящие в очереди к совершенно непонятному устройству, намертво вмурованному в стену. На нескольких крупных планах было видно, как кто-то стоит, приложив руку к небольшому лючку в стальной стене. На другом снимке другая рука, а на оставшихся надпись на непонятном Кириллу языке и несколько изображений, снятых через микроскоп, которые ничего ровным счетом Кириллу не говорили.