Звёзды в наследство - Хоган Джеймс Патрик

– В заключение напомню о находящемся здесь корабле ганимейцев. Вне всякого сомнения, в будущем нас ждут новые открытия – куда больше, чем нам довелось встретить за последнее время. Я надеюсь, что где-то на корабле найдутся астрономические данные, которые поведают о Солнечной Системе ганимейских времен. Если бы нам, к примеру, удалось выяснить, был ли спутник у третьей от Солнца планеты, или собрать достаточно сведений об их собственном спутнике, чтобы опознать в нем Луну – скажем, по рельефу видимой стороны, – это стало бы серьезным шагом на пути к доказательству новой теории.

– На этом отчет заканчивается.

– Личное примечание для Грегга Колдуэлла… – Изображение Ханта сменилось видом на пустынный пейзаж из льда и камня. – Место, куда ты нас заслал, Грегг… – почта здесь не отличается регулярностью, так что открытку я отправить не могу. Сейчас сто с лишним градусов Цельсия ниже нуля; атмосферы толком и нет, а та, что есть, – настоящий яд; вернуться назад можно только на Веге, а до ближайшей Веги больше тысячи километров. Жаль, Грегг, что ты с не нами и не можешь по достоинству оценить все прелести этого места – досада, да и только.

– Доктор В. Хант, база Копёр, Ганимед. Конец трансляции.

Глава 24

Долгожданные ответы на вопросы о том, откуда взялись лунарианцы и как они оказались там, где в итоге были обнаружены их останки, подняли в научном сообществе настоящий ажиотаж и спровоцировали новую волну лихорадочной деятельности в среде новостных СМИ. Объяснение Ханта казалось полным и логически непротиворечивым. Контраргументы и возражения можно было пересчитать по пальцам; новая гипотеза почти не оставляла места для разногласий.

Итак, поставленная перед Хантом задача была полностью выполнена. По всей планете, понятное дело, будут еще долго продолжаться междисциплинарные исследования, однако официальное участие КСООН в этом вопрос более или менее подошло к концу. В итоге проект «Чарли» был свернут. На повестке дня оставался недавно стартовавший проект по изучению ганимейцев. И хотя Хант еще не получил каких-либо формальных указаний с Земли, интуиция подсказывала, что Колдуэлл не станет впустую тратить возможности, открывшиеся благодаря его присутствию на Ганимеде в тот самый момент, когда лунарианцы переставали быть центром внимания, постепенно уступая свое место ганимейцам. Другими словами, ему еще не скоро доведется попасть на борт крейсера, держащего курс к планете Земля.

Спустя несколько недель после публикации предварительных заключений КСООН находившиеся на Ганимеде ученые НавКомм устроили праздничный ужин в офицерской кухне-столовой на базе Копёр, чтобы отметить успешное завершение одной из главных задач проекта. Вечер достиг той теплой и изнеженной стадии, которая наступает, когда со столов уже убрали последние блюда и пришла очередь сигар и ликеров. Словоохотливые компании стояли и сидели в самых разных позах и у бара, и вокруг столиков, а пиво, бренди и марочные портвейны едва ли не текли рекой. Хант проводил время у бара вместе с группой физиков, обсуждая последние новости насчет ганимейского полевого двигателя; другая компания позади них тем временем дискутировала о том, насколько вероятным было создание мирового правительства в ближайшие двадцать лет. Данчеккер большую часть вечера казался чересчур тихим и замкнутым.

– Вик, если подумать, то этот двигатель можно превратить в абсолютное оружие межпланетной войны, – говорил один из физиков. – Основанное на тех же принципах, но куда мощнее и с гораздо более локальным и интенсивным эффектом. Оно бы породило черную дыру, которая бы никуда не исчезла, даже затянув создавший ее генератор. Только представь – искусственная черная дыра. Остается только прикрепить это устройство к подходящей ракете и выстрелить в планету, которую ты по каким-то причинам невзлюбил. Дыра провалится в центр и целиком уничтожит планету изнутри –остановить ее будет просто невозможно.

Хант выглядел заинтригованным. – Хочешь сказать, это действительно могло бы сработать?

– В теории – да.

– Боже, и сколько же времени потребуется, чтобы уничтожить целую планету?

– Пока неизвестно; над этим мы все еще работаем. Но на деле все куда серьезнее. Ничто не мешает тем же методом погасить целую звезду. Просто представь себе такое оружие: одна сингулярная бомба может уничтожить целую солнечную систему. По сравнению с ней нуклонное оружие выглядит детской игрушкой.

Хант начал что-то говорить в ответ, но в этот самый момент кто-то в центре комнаты повысил голос, рассчитывая перекричать гомон беседующих людей. Это был командир базы Копёр, ставший особым гостем на праздничном ужине.

– Прошу внимания, – обратился он. – Я хочу отвлечь вас всего на минутку. – Умолкнув, собравшиеся повернулись к главе базы. Он оглядел комнату, пока не убедился, что на него нацелено всеобщее внимание. – Сегодня вы пригласили меня на этот праздник, чтобы вместе с вами отметить успешное завершение, пожалуй, одного из самых трудных, самых удивительных и самых плодотворных начинаний, в которых вам когда-нибудь доведется принять участие. На этом пути вам пришлось преодолеть трудности, противоречия и разногласия, но теперь все неурядицы в прошлом. Задание выполнено. Мои поздравления. – Он скользнул взглядом в сторону часов над баром. – Сейчас полночь – подходящее, как мне кажется, время, чтобы произнести тост за того, кто положил этому начало, где бы он сейчас ни был. – Он поднял свой стакан. – За Чарли.

– За Чарли, – отозвался хор голосов.

– Нет!

Из задней части комнаты прогремел чей-то голос. Он звучал твердо и решительно. Все развернулись и удивленно взглянули на Данчеккера.

– Нет, – повторил профессор. – За это нам пить еще рано.

В его манерах не было и намека на неуверенность или сожаление. Очевидно, что его поступок был продуман и имел определенную цель.

– В чем дело, Крис? – спросил Хант, отходя от бара.

– Боюсь, это еще не конец.

– Ты о чем?

– О всей этой ситуации с Чарли – есть кое-что еще, о чем я не стал упоминать, потому что у меня нет доказательств. У сделанных нами выводов есть следствие, принять которое будет еще сложнее, чем откровения прошлой недели.

Праздничная атмосфера моментально испарилась. Все вдруг снова настроились на рабочий лад. Данчеккер медленно прошел в центр комнаты и остановился, опершись руками о спинку кресла. С секунду он пристально разглядывал стол, затем сделал глубокий вдох и поднял голову.

– Проблема с Чарли и другими лунарианцами, которой мы еще не коснулись, такова: они были слишком похожи на людей.

Тут и там появились озадаченные лица. Кто-то повернулся к своему соседу и пожал плечами. Все молча перевели взгляд на Данчеккера.

– Позвольте напомнить вам кое-что из фундаментальных принципов эволюции, – произнес он. – Как возникают различные виды животных? Что ж, мы знаем, что вариации внутри конкретного вида связаны с различного рода мутациями. Элементарная генетика говорит нам о том, что при свободном скрещивании, не ограниченном близкородственными связями, любой новый признак имеет склонность размываться и исчезает из популяции в течение нескольких поколений. Тем не менее, – голос профессора стал до крайности серьезным, – когда разные части одной и той же популяции теряют возможность скрещиваться друг с другом в силу изоляции – например, из-за географического разделения, сегрегации по поведенческим признакам, или сезонных различий, скажем, во времени спаривания, разбавление под действием интербридинга прекращается. Когда внутри изолированной группы возникает новый признак, он не покинет ее пределов и со временем будет лишь закрепляться; таким образом, эта группа, поколение за поколением, начнет отдаляться от другой группы или групп, с которыми она была разделена в результате изоляции. Наконец, она станет отдельным видом. Этот принцип является неотъемлемой составляющей идеи эволюции как таковой: изоляция всегда влечет за собой расхождение признаков. Зарождение всех земных видов можно проследить до возникновения тех или иных механизмов изоляции между вариациями одного и того же вида. На примере эндемиков Астралии и Южной Америки можно увидеть, как быстро о себе дает знать дивергенция – даже если исходные группы были изолированы лишь на короткий срок.