Смерть меня не найдёт - Ефимия Летова

внимающей аудитории бывшего преподавателя — или кем он там мог быть? — про былые времена, воспоминания, перемежаемые более или менее подробными историческими экскурсами.

— Да будет вам известно, прекрасная лирта, что лирт Самраэль, живший с третьей по девятую декаду пятого тысячелетия…

— В период богоборческих движений? — спросила я, вспомнив непосредственный источник страданий своего юного проводника.

— Именно, многознающая лирта, именно! Так вот, он обладал редким донумом управления стихией металлов…

— А такая тоже есть? — неосторожно брякнула я и получила пространную лекцию по поводу стихии металлов. Оказывается, донум этот был воистину редок даже в те далёкие времена, а в настоящее время обладатели подобным практически не встречаются. Конечно, благородный основатель Школы занимался не строительными работами, а являлся чем-то вроде первого и единственного магрского артефактора, превращая достаточно редкий на Магре в целом металл в обладающие определёнными магическими свойствами камни. За что, кстати, и был казнён, а затем предан анафеме на целые две сотни лет — дело было давнее, Тирату ещё не практически нигде не чтили, а восхваляли различных сакралей, кто во что горазд, что было очень и очень удобно, потому что многочисленные магические существа придерживались порой диаметрально противоположных взглядов на добро и зло, что позволяло властям при необходимости оправдать абсолютно любую точку зрения.

По прошествии двух сотен лет талантливый артефактор был извлечён — метафорически — из небытия, полностью оправдан и вознесён на пьедестал, а его чудо-камни стали активно разыскиваться по всей стране и крайне дорого продаваться, в том числе и в другие страны, пока не были объявлены государственной ценностью номер один и по максимуму собраны под крышей королевского дворца за редким исключением фамильных сокровищниц и коллекций.

— И мезонтит? — с умным видом ввернула я столь кстати вспомнившееся название, упомянутое Мартом в контексте его грустной семейной истории.

Старичок всплеснул руками с проступившими когтями — выглядело это, надо сказать, довольно странно, несколько диссонируя с безобидным гномьим обликом школьного экскурсовода.

— Лирта знает про мезонтит, ну надо же, а ведь это такая редкость! Идите сюда, дорогая, обычно я никому просто так не показываю эту комнату, но вам… Вот тут собран маленький музей образцов, редкость невероятная. Смотрите!

И лирт Асверус, бодро пронёсшийся по коридорам — не отпуская моего предплечья из цепкого захвата — наконец-то остановился у одной из множества самых неприметных дверей. Повозившись с хитрым замком — не ключом, а наложением когтистых рук — отворил её и гордо поманил меня пальцем.

— Смотрите же, лирта!

Глава 43

Возможно, неискушённой юной жительнице Магра, предположительно приезжей лирте музей древних артефактов — "камулетов", возникших хитрым, почти алхимическим путём превращения редких металлов в камень, мог показаться чем-то невероятным и даже волшебным, но человеку с земли, благодаря интернету и телевизору повидавшему чудеса прошлого и будущего целой планеты, а также всякую разную фантастику охать и ахать было бы… несолидно.

Но на самом деле, охнуть хотелось, и вовсе не от спецэффектов, отсутствовавших, впрочем, напрочь.

Импровизированный музей представлял собой довольно просторный зал, очевидно, уставленный какими-то хаотичными, как и всё здесь, стеллажами различной высоты и ширины, полностью задрапированными какой-то тёмной струящейся тканью. Прямо на этой ткани, без каких-либо подставок или подложек располагались камни, самые простые на первый взгляд, неопределённой грубой формы и разного размера булыжники — серые, черные, грязно-белые… Потолок, выше которого находилось только небо, казалось, был испещрён трещинами, через которые в сумрачный, ничем не освещённый зал проникали светлые жадные лучи, падая в точности на камни. И больше — ничего. Ткань, камни, свет, танцующие в лучах пылинки и буквально физически ощутимое предчувствие волшебства. Кончики пальцев зачесались, требовательно заныли.

Парадоксальным образом стало ещё тише.

Я прошла внутрь, посмотрела на ближайший камень, изо всех сил борясь с желанием укусить себя за загребущую ладонь, чтобы удержаться и не схватить его. Камень был чёрный, гладкий, совершенно обычная овальная речная галька.

— Мезонтит? — повторила я, не то что бы сгорая от любопытства, скорее, просто желая разрушить магию очарования этого странного места. Слова застыли в воздухе, казалось, их можно коснуться рукой, как пылинок, потрогать, стряхнуть, отогнать прочь.

— О, нет, — с самым довольным видом улыбнулся лирт Асверус. — Лазвертус — камулет с диаметрально противоположным, надо сказать, эффектом — он не гасит, а усиливает донум своего обладателя, правда, не без побочных эффектов, довольно-таки неприятных, да… Внешнее разнообразие камулетов действительно невелико, но свойства… Точно так же выглядит и славрит, позволяющий длительно удерживать наложенные иллюзии, и гравстур, снимающий сонливость, хотя у гравстура, мечты студентов, есть обычно незначительные кроваво-бурые вкрапления…

Старик рассказывал и рассказывал, пока моя голова не начала дымиться от незнакомых названий. Я бродила между чудо-камушками, и отчего-то не уставала их разглядывать.

Вот ведь — магия. А на земле я в музее последний раз года три назад была, и то, кто-то вытащил, сама бы ни за что не пошла.

— М-м-м, подскажите, лирт, а нет ли у вас чего-то… такого… чтобы… — я замялась, пытаясь поделикатнее сформулировать свою проблему, а "гном" понимающе подмигнул, так, словно ему в глаз кто-то внезапно плюнул:

— А! Догадываюсь, догадываюсь, лирта! Неужели даже такой красавице приходят в голову глупые мысли о любовном привороте?!

— Вовсе нет, — разозлилась я. — Мне вообще не это нужно. Просто интересно. Вот если, предположим, кто-то умер… ну, не совсем, а в целом… некоторой частью, то нет ли каких-то камулетов, которые бы ему позволили, ну, ожить обратно и всё такое?

— Большей частью, — хрюкнул, засмеявшись, пожилой лирт.

— Нет, целиком!

— Лирта, за оживлением, весьма условным, надо заметить, лучше к толковому некроманту обращаться, хотя, как вы, конечно же, помните, без королевского разрешения манипуляции с людьми некроманты проводить не имеют права. Ожить, скажете тоже! Никакие камушки тут не помогут. Да и силу их частенько преувеличивают. Магические вещицы не заменяют донумы. Как правило, они просто усиливают или ослабляют то, что есть. Взять вон хотя бы ту же, гм, любовь, ну, ладно, симпатию. Есть киртанит, он может слегка повысить доброе положительное чувство, которое к вам испытывают, но только чуть-чуть и в том случае, если оно в принципе есть, понимаете?

Я вздохнула, параллельно стараясь строгим выражением глаз донести до высунувшегося из-за какого-то угла Ксамурра, что нужно немедленно засунуться обратно.

— Ну, не хмурьтесь! — по-своему оценил моё кислое выражение Асверус. — Ну-ка, признавайтесь, моя кварочка, — от сомнительного комплимента я подавилась воздухом, а кот беззвучно несколько раз чихнул. — Зачем вы здесь, а? Не только же из любви к истории подлинной науки?

— На самом деле, не только, — осторожно