Дни и ночи Невервинтера. Книга 2 - М. Волошина

— Надо ей какое-то имя дать, раз уж она с нами, — предложил Ниваль.

Эйлин задумалась.

— Обычно, имена дают по повадкам, по особым талантам.

— Не знаю как насчет особых талантов, но у нее есть привычка жрать все подряд в больших количествах и не дохнуть.

— Ну правильно, она же мышь.

— Так назови ее Мышь.

Эйлин скривилась.

— Очень оригинально.

— Зато коротко и ясно. Эй, Мышь!

Услышав во сне его голос, мышь всхрапнула и дернула выпачканной в вине лапкой. Ниваль победоносно посмотрел на Эйлин, и той не оставалось ничего другого, как сдаться, кисло улыбнувшись.

Утро подбиралось неспешно и словно нехотя, как это всегда бывает зимой. Было тихо и морозно. Небо — чистое, бледно-голубое, с редкими язычками перистых облаков. Река на спокойных участках подернулась тонким пузырчатым перволёдком. Еще недели две — и все ее попытки отстоять свободу будут напрасными. А в самые холодные дни января и живописные водопады превратятся в сплошные стены льда меж крутых заснеженных берегов. Лишь зелень сосен да серые камни будут разнообразить снежно-белый пейзаж. Но это не надолго. Зима в этих краях мягкая и короткая, и уже к исходу февраля лед не выдержит напора реки и она, радуясь долгожданной вольнице, закружит и понесет ненавистное ледяное крошево, чтобы сбросить его с высоких порогов и забыть до следующей зимы.

Разбойник еще до рассвета предупредил Солу о надвигающейся опасности. А, услышав по утру взрывы, шум срабатывающих ловушек и дикие вопли, друзья поняли, что не ошиблись. Как они и ожидали, маги не стали тратить драгоценных сил на снятие ловушек, а просто послали вперед таэров. Это стоило им четверти всех сил, но, кажется, их это нисколько не волновало. Они были уверены в своих силах или рассчитывали на чью-то помощь.

— Наверх! — Скомандовал Ниваль.

Они живо забрались на самую высокую точку острова, откуда хорошо просматривался берег. Ниваль присвистнул. Дюжина зверолюдей уже лежала с пробитыми дротиками головами, изъеденными кислотой и обожженными телами. Несколько попадали реку, оставив кровавые полосы и брызги мозга на острых камнях обрыва. «Бедняги, — подумала Эйлин. — Ни за что».

— Мясо, — вторя ее мыслям, тихо произнес Ниваль. — Нам на руку.

Она посмотрела на него. Холоден. Спокоен. Кажется, даже расслаблен. Рука свободно свисает, опираясь локтем о согнутое колено. Наблюдает, щуря глаза. Наверное, не раз за восьмилетнюю службу приходилось ему принимать решения, низводящие живых и разумных существ до уровня мяса. А вот она к этому так и не привыкла. «А Касавир мог бы так думать? Нет… он другой». Эйлин перевела взгляд на Солу, занявшую позу для стрельбы с колена под прикрытием большой сосны на валуне, о который Ниваль опирался ногой. Ей тоже, кажется, было совсем не жаль тех, кого втянули в эту ненужную им бойню. Она прислонилась к стволу и прицеливалась, оценивая зону обстрела. Цепкие глаза меткого стрелка блестят в предвкушении яростного боя, а верная, не знающая сомнений и пощады рука неумолимо сжимает рукоять лука. На щеках нетерпеливо играет яркий румянец. Здорово они сейчас смотрятся рядом, две такие похожие противоположности. Хоть картину пиши.

Однако, времени на глупости не было. Решив додумать эту мысль позже, если останется жива, Эйлин сосредоточилась на том, что происходило на берегу. А там дела шли довольно бойко. Маги заставили было таэров валить огромную сосну, но, поняв, что валить они ее будут до вечера, решили использовать волшебство, и постройка моста стала делом двадцати минут. Выйдя из-под прикрытия, они стали отличными мишенями. Поймав красноречивый взгляд Эйлин, Сола усмехнулась.

— Выведем из строя сразу троих. Да еще таэров штук пять прихватим.

— На них может быть защита. Они нас обнаружат.

— Учись, — коротко бросила Сола и тихо просвистела что-то на птичьем языке.

Ответный свист, шорох крыльев, и вот уже заостренный сгусток слепящего желтого света летит, нацеленный почему-то. Но Сола уверена, что все делает правильно. В какое-то мгновение в условленной точке появляется Разбойник и на долю секунды зависает, паря на серебристых крыльях. Траектория полета эфемерной световой стрелы рассчитана так, что она почти задевает его, не причинив вреда, но ее свет отражается от крыльев и распадается на десятки смертоносных лучей, выкашивающих таэров на линии обстрела, как траву. Оглушающие вопли, дымящиеся части тел, отвратительный запах горелой плоти. Маги понесли меньший урон, но — боги! — один из них хватается за лицо, и сквозь пальцы его брызжет кровь, он мечется, пытаясь прочесть заклинание, ничего не видя превратившимися в красно-черное месиво глазами. У другого — фэйри — отрезано крыло и кисть руки, пущенная следом разрывная стрела прошивает ему икру. Еще не оправившись от шока, он пытается лечиться, но ему никто не помогает. Все внимание теперь сосредоточено на тех, кто нанес этот неожиданный удар. Раненые — никому не нужный балласт. Эйлин подумала, каким же нужно быть отморозком или какую иметь огромную армию, чтобы так относиться к потерям. Что же это за враг такой? Кто он? Но сейчас это не главное. Пришла пора петь песню, сеять панику и хаос. Время работает на них, они должны максимально ослабить врага, пока эта орда не хлынула на остров.

Стараниями Эйлин, Солы и ее верного Разбойника армия врагов поредела наполовину. Но это был далеко не конец. Четыре мага и два десятка таэров — серьезная сила в ближнем бою. А до него остались считанные минуты. Ствол сосны, с грохотом падающий между берегами, цепляясь ветвями за мерзлую землю, — как зыбкий мостик между жизнью и смертью. Эйлин вынула из-за спины Серебряный Меч.

— Да, он здесь, слышите!?

«И вам он очень не понравится!» Левая рука привычным жестом выдернула из ножен удобный, как разношенный сапог, вакидзаси, купленный в провинциальной оружейной лавке и зачарованный у такого же провинциального мага на простенький, но эффективный звуковой удар.

— Отходим вглубь! Встретим их там! — Командует Ниваль. — Сола!

— Знаю! — Бросает Сола и прицеливается, чтобы сбить первых таэров, ринувшихся на импровизированный мост.

Один, два, три… Пять. Надо успеть снять как можно больше.

И, наконец — началось! Классический бастард Ниваля из вороненой стали летает, сверкая на солнце, как заведенный, отбрасывая дубины и на секунды погружаясь в мягкие тела, чтобы вырвать из них жизнь. Начальника Девятки окружили сразу несколько неуклюжих таэров, а ему словно этого и надо. С мастерством профессионала он совершает целые серии финтов и пируэтов, ловко уклоняясь, парируя, обманывая и лишая равновесия, не обращая внимания не боль в контуженной руке. Серебряный Меч в руке хозяйки превращается в вихрь летающих осколков, взрывающихся снопами искр, попадая в полосы солнечного света меж кронами сосен. Каждый из них несет частичку смертоносной магии — кому какая досталась. Один убивает болью, другой огнем, третий молнией. А несколько осколков сразу просто разрывают врага изнутри, оставляя лужу крови, брызги на лице и доспехе и куски плоти на земле, камнях и деревьях. Сола, отойдя на заранее выбранную позицию для дальнего боя, посылает разрывные, огненные и световые стрелы в магов.

Вдруг Эйлин услышала позади себя грозное сопение и краем глаза увидела появляющееся из-за ее спины жуткое существо. Похожее размерами на небольшго медведя, с блестящими серыми пластинами, покрывающими тело, с острой мышиной мордой и когтистыми лапами. С гребнем громадных шипов на спине и поменьше — на голове и морде. С четырьмя страшными зубами, блестящими, как отполированная сталь. И огнем, вырывающимся из жуткой пасти. Боги правые! Мышь!

И она подоспела очень вовремя. Неожиданно в ходе битвы наступил перелом, которого они и опасались. Между Эйлин и Нивалем стала медленно расходиться волнами черно-фиолетовая воронка портала.

— Назад! — Крикнула Эйлин.

Из портала полезло подкрепление. Это были уже не сильные, но туповатые таэры с дубинами, а хобгоблины — хитрые и ловкие, хорошо вооруженные воины с топорами и луками, наполовину прикрытые кожаными или кольчужными доспехами. Их было много, слишком много, чтобы с ними могли справиться трое людей, птица и мышь-оборотень. Эйлин встретилась глазами с отчаянным взглядом Ниваля….

Жаль, что так вышло. Но, в конце концов, он прожил не такую уж плохую жизнь. Жаль только, что не успел поговорить с Эйлин о самом важном…

— Ниваль! — Вдруг услышал он ее голос. — Танец стрекозы! Приготовься!

Время словно остановилось. Ниваль не вслушивался в мелодию волшебной песни и ее слова. Странные слова, кажется, на каком-то эльфийском наречии. Он был лишен музыкального слуха и вряд ли мог оценить красоту и виртуозность исполнения. Но песня подействовала на его тело и мозг, минуя сознание. Увидев справа свирепую морду хобгоблина с покосившимся забором длинных желтых зубов и красными раскосыми глазами на сером морщинистом лице, он нагнулся, уклоняясь от топора и, разгибаясь, вдохнул и замахнулся для удара сбоку и пируэта…