Короли старшей школы - Меган Брэнди

– Ты не доживешь до ночи, если не уберешься из моего дома.

Он застывает на месте.

– Прошу прощения?

– В контракте сказано, что поместье Грейвен становится нашим после свадьбы. Свадьба уже была, Донли. – Я отступаю в сторону, протягивая руку.

Он смотрит на меня мгновение, прежде чем бросить взгляд на пустой дверной проем за моей спиной.

– Где твой новый муж, Рэйвен?

– Тебе ли не знать.

Донли мрачно усмехается, кивает и подходит ко мне.

– Хорошо, миссис Грейвен. Я скажу вам, очень рад, что вы так стараетесь, но вы не командуете и никогда этого не будете делать. Вот для чего у тебя есть муж. Как только у меня будет видео, я с радостью скажу, чтобы мои вещи перевезли в другой дом, и ни секундой раньше.

– Поступай как знаешь. – Я пожимаю плечами, поворачиваясь, чтобы уйти.

Донли протягивает руку, сжимая мои руки между пальцами, и я резко поворачиваюсь к нему лицом.

– Во что ты играешь, Рэйвен?

– Ты кое-что упустил, Донли. – Я рывком высвобождаюсь. – Откуда у тебя пакеты с кровью, а? Ты сам взял кровь из ее руки или старый добрый док сделал это за тебя?

Он быстро соображает.

– Откуда ты знаешь о пакетах с кровью?

– Ты собираешься стоять тут и притворяться, что не знал, что она появится? Не поэтому разве ты пошел к ней, чтобы сообщить, что даже спустя столько лет Грейвен по-прежнему побеждает?

– Что значит по-прежнему побеждает? – Его гнев начинает проявляться. – Мы проиграли, если ты помнишь. Равина отказалась от своих обязанностей, и Грейвен был вынужден собирать осколки после того, как она уничтожила нашего будущего лидера своим предательством.

– Правильно. – Я смотрю на него. – Итак, сегодня от тебя не дождаться ответов, хм?

Я отступаю от него на несколько шагов, но он напирает на меня.

– Где Кэптен?

Звон разбитого стекла эхом разносится по коридору, и голова Донли поворачивается вправо.

За первым следует второй удар.

Его взгляд скользит по мне.

– Что, черт возьми, происходит?

Он выходит в холл, оглядываясь по сторонам.

– Я сказала тебе уходить.

Семья Риверсайд как раз в этот момент выходит из-за угла, только жены не хватает.

– Три-и-ик, – тянет Донли. – Что ты здесь делаешь?

Трик пристально смотрит на него, но ничего не говорит, проходит мимо всех нас, в то время как Алек и Джио останавливаются рядом со мной.

– Двенадцать минут.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – кричит Донли.

Алек поворачивается, смотря ему в лицо.

– Хочешь жить? Уходи.

С этими словами он смотрит на меня, и я поворачиваюсь ко входу.

Донли протискивается мимо нас и выходит через парадную дверь.

Мои глаза скользят по территории: персонал спешит к выходу из имения, большинство из них садятся на одинаковые гольф-карты.

Донли пристально смотрит на Баса, затем на Викторию, его взгляд задерживается на ней на долгое мгновение, и потом подгоняют его машину.

Он спускается, останавливаясь, чтобы еще раз взглянуть на меня, потом проскальзывает в машину и уезжает.

– Нам нужно прочесать территорию еще раз, убедиться, что все вышли, – говорит Джио.

Бас кивает, а Виктория зовет меня к себе:

– Нам нужно вытащить тебя отсюда.

– Я хочу помочь.

– Я не думаю…

Мой взгляд устремляется на Джио:

– Я помогу.

Он вскидывает руки и бросается обратно внутрь.

Я начинаю с того места, где встретила горничных, они уже ушли, а я открываю каждую дверь, которую встречаю по пути, – все комнаты пусты.

– Мы уже прошли везде, но по протоколу нужно провести зачистку дважды. – Джио встает рядом со мной. Он смотрит на маленькую штуковину, похожую на планшет, с яркими оранжевыми и красными точками, движущимися по экрану. – Я думаю, что в южном конце кто-то еще остался. – Он нажимает маленькую кнопку на своих часах, говоря в них. – Алек, ты на территории? – спрашивает он.

– Восточный выход. Открыл загоны для лошадей, – отвечает голос через часы.

Джио уходит.

– Черт, кто-то все еще здесь. Ты должна ехать прямо сейчас, чтобы быть в безопасности! – кричит он и бежит.

Бросив последний быстрый взгляд, я возвращаюсь тем же путем, которым пришла. Я прохожу мимо большого открытого окна, выходящего в сад, и резко останавливаюсь. Я стучу в стекло, но женщина снаружи не оборачивается.

– Черт.

Я двигаюсь вдоль стены, не находя двери, поэтому иду по противоположному коридору и наконец попадаю в своего рода гостиную с большим раздвижным окном. Я толкаю ее и выбегаю во двор.

Ярко-розовые и фиолетовые цветы высажены по краям дорожек, идеальной формы камни и экзотические деревья вписаны в ландшафт.

– Эй! – кричу я женщине, но она не двигается.

Я подхожу к цементной скамейке, на которой она сидит, огибаю ее, чтобы взглянуть женщине в лицо.

Эстелла, мама Коллинза.

– Нужно убираться отсюда.

– Я не могу, – шепчет она с грустной улыбкой на лице. – Я не могу оставить его здесь одного.

Я хмурюсь и слежу за ее взглядом.

Группы белых цветов, расположенные по ровной линии. Я подхожу ближе.

Длинная сторона прямоугольника…

– Люди здесь не умирают по ошибке. У всего и вся своя цель. Риск и награда. Здесь обязательства не приветствуются.

Мой взгляд устремляется к ней.

– Он узнал правду, – шепчет она.

– Кто?

– Феликс, – выдыхает она.

Моя челюсть сжимается.

– Правду о чем?

Печаль в ее улыбке достигает и ее взгляда, когда она неохотно переводит его на меня.

– О тебе.

Я не разрываю контакт, но она не может долго смотреть на меня.

Она оглядывается на клумбу с цветами длиной семь футов и шириной почти три фута.

– Он искал твою мать в течение многих лет. Он думал, что она где-то страдает.

Мои глаза расширяются, и я перевожу взгляд с тюльпанов на нее.

– Феликс?

Она моргает, прогоняя слезы, слегка кивает и делает глубокий вдох.

– Он любил меня, когда мы были вместе, но Равина… – Ее голос затихает. – Она завладела его сердцем. Полностью.

Я встаю перед ней, и наши взгляды встречаются.

– Он был хорошим человеком, благородным. Слишком благородным для этого места. Ему следовало дождаться Брейшо, чтобы они это увидели, и они бы увидели, я не сомневаюсь, но в ту минуту, когда решалась ее судьба, это был его последний шанс ее заполучить, и он пошел ва-банк. Я знаю, что Ролланд о нем думает, но я еще не была беременна Коллинзом, когда он бросил меня. – Она смотрит на свои руки. – Это было тяжело, но он не был чудовищем, бросившим своего нерожденного сына ради женщины. – Она издает тихий, грустный смешок. – Кого я обманываю, он никогда не был для меня чудовищем. Даже когда он чуть