В рекруты - Сим Никин

Продвинувшись на достаточное расстояние, попаданец со спутником спустились на дно балки. Осторожно выглянув из подлеска, осмотрелись вокруг. К вершине противоположного склона тоже подступали деревья. Был ли это край леса или небольшая рощица, отсюда не понять. В любом случае, в тех деревьях можно было спрятаться.

— Здесь лучше всего перебираться, — высказал мысль Лексей и предложил: — Пойдем, посмотрим, что на той стороне?

— Слишком много открытого пространства, — возразил Денис. — Пока добежим, может кто-нибудь появиться и заметить. Ночи бы дождаться.

— Ага, торчать тут целый день, ночи ожидаючи? Нет уж. Я первый бегу. Ты смотри окрест. Как добегу до первых кустов, осмотрюсь и махну тебе. Все, я пошел, — Лексей еще раз осмотрелся и припустил к противоположному склону.

Подъем здесь был не менее крутым, чем в том месте, где некогда была тропа, ведущая от сгоревшего хутора, а ныне велось строительство. Казалось, что разведчик невероятно долго взбирается к заветным деревьям. Но вот он уже скрылся за первым кустом подлеска. Какое-то время его не было видно, вероятно, переводил дыхание. Вот Лексей появился среди кустов и начал делать какие-то знаки. Денис не знал языка жестов разведчиков, если таковой у них был, а договориться об условных знаках впопыхах не сообразили. Поэтому, сейчас он смотрел на товарища и не мог сообразить, о чем тот ему машет. Осмотревшись и не заметив ничего подозрительного, решил, что разведчик торопит. Вдохнул поглубже, будто собирался нырять, и рванул, словно спринтер. Мгновенно проскочив дно балки, начал взбираться на склон. Примерно на половине пути заметил краем глаза какое-то движение наверху слева. Подняв голову, увидел отряд всадников, указывающих на него и что-то кричащих. Мгновенно сообразив, что спускаться на лошадях по такому крутому склону невозможно, парень развернулся и припустил в обратном направлении. Однако и по низине уже скакали турецкие всадники. Вероятно, солдаты, находившиеся в пикете, привлеченные криками, решили проверить, что там заметили их товарищи.

По инерции сбежав со склона, попаданец остановился в окружении гарцующих всадников. Двое спешились. Один, зайдя сзади, сильно пнул его под колени, потом ударил прикладом в спину, заставив упасть лицом вниз. Над ухом ширкнуло лезвие сабли, отрезающее лямки заплечного мешка. Кто-то схватил руки Дениса, но не заломил их за спину, а вытянул перед головой, обхватив запястья веревочной петлей. После чего чувствительно пнули по не успевшим зажить ребрам и дернули за веревку.

— О тарафа гидин, рюський, гидин, эй!

После очередного пинка, парень сообразил, что от него требуют подняться. Не успел он встать, как всадники развернулись и поскакали в обратном направлении. Чтобы не упасть из-за рванувшей руки веревки, ему пришлось припустить за ними. На счастье, тщательно укатанное вешними водами, дно балки было идеально ровным. По причине тех же вод, здесь отсутствовали норки сусликов и других животных. Потому пленнику удалось пробежать за турками, ни разу не споткнувшись. Основная часть пленившего его отряда осталась в том месте, где начинались работы. Двое, к седлу одного из которых крепилась веревка, двинулись дальше. Здесь бежать стало сложнее, ибо под ноги то и дело попадались вывороченные комья грунта, брошенные заступы и прочая ерунда. Хорошо еще, что всадники по этой же причине ехали медленнее.

Постоянно приходилось следить за тем, чтобы не споткнуться. Однако попаданец успевал обращать внимание и на то, что делается вокруг. Согнанные люди, под окрики надсмотрщиков, копали посреди низины балки аккуратную канаву, шириной не более локтя. Среди каторжников теперь кроме крестьян было немало пленных солдат. Спины практически у всех украшали кровавые рубцы, оставленные плетьми. Люди работали, согнувшись и вжав голову в плечи, постоянно опасаясь новых ударов. Надсмотрщики же хлестали периодически, часто лишь для профилактики, а не за промедление или какую-либо провинность.

Заросли на северном склоне уже были вырублены метра на два. В данный момент вырубался подлесок выше, вокруг более крупных деревьев. Вырубкой занимались турецкие воины, а вот таскали срубленные стволы и вязанки веток согнанные крестьяне и плененные солдаты.

Не доезжая до места, где каторжане выдалбливали странные ангары, всадники, за которыми тащился Денис, начали подниматься вверх по пологой дороге, вырезанной в меловом склоне. Судя по отвалам грунта по сторонам, дорога была сделана буквально на днях. Ширина ее вполне достаточная для того, чтобы проехать на телеге или карете. Выходила она наверх как раз в том месте, где шла тропа от хутора. Вот и тот куст боярышника, за которым когда-то сидел в карауле Фимка. Вот только все вокруг покрыто меловой пылью, будто грязным полежалым снегом. А у зарослей акации, где похоронен нелепо погибший земляк чернявого Семена, высятся кучи меловых отвалов. К ним тянется вереница покрытых той же белой пылью людей, согнувшихся под тяжестью породы. Значит, раскопки все еще продолжаются. Что за странные подземелья роют турки? Да фиг с ними, с подземельями этими. Что теперь будет с ним?

Денис думал, что его ведут на допрос, мол, кто такой, да куда пробирался тайком? С ужасом представлял, каким пыткам могут подвергнуть. Однако, похоже, слишком хорошего мнения он был о своей внешности. Похоже, что благодаря грязному ободранному тряпью, в котором нельзя было узнать некогда воинскую форму, его приняли за нищего бродягу.

В походной кузне на лодыжки нацепили металлические браслеты, соединенные цепью, не позволяющей делать широких шагов. Когда кузнец плющил заклепки, сковывая браслеты, парень отвернулся, чтобы не видеть, как тот бьет молотком в миллиметрах от его ног. За кузней увидел несколько шатров. У одного из них стояла Василиса и мирно беседовала с тем длинным европейцем, что руководил местными работами. На девушке было мешковатое крестьянское платье, вероятно, то, которое ей дала жена пасечника. Но даже и в этом платье девушка ухитрялась выглядеть как благородная леди.

Тут кузнец закончил свою работу и оттолкнул парня. Тот от неожиданности свалился на спину, зазвенев кандальной цепью. Сопровождающие его солдаты заржали. Один из них замахнулся прикладом, но не ударил, а лишь толкнул в спину, задавая направление, когда новоиспеченный каторжанин поднялся. Его погнали к меловым отвалам и передали толстому турку в безрукавке. Тот, заложив руки за спину, с важным видом наблюдал за вереницей носильщиков породы, иногда что-то покрикивая надсмотрщикам. Денис определил его, как местного прораба. Прораб осмотрел пленника, даже пощупал руки и плечи, словно оценивая товар. После чего подозвал одного из надсмотрщиков, что-то коротко сказал и тот поволок Дениса вдоль тропы, по которой возвращались носильщики с пустыми корзинами. Внизу турок передал его другому надсмотрщику, вооруженному уже не плетью, а ружьем.