Надломленный крест - Влад Поляков

Именно поэтому «добрые христиане» планомерно, аккуратно, но без жестокости выдавливались из Поморья. Равно как и ренегаты, сохранившие верность богам, но ретиво сотрудничавшие со ставленниками Мешко Пяста. Бояться того, что окрестности станут безлюдными, явно не стоило. У венедов скорее была нехватка свободных земель, а вовсе не их избыток. Так что народ найдется. Ну а спустя десяток лет ситуация и вовсе должна была полностью восстановиться.

Вот и моя вечная тень пожаловала, Одинцом именуемая. Молчаливый глава охраны лишь кивнул, показывая тем самым, что все готово и мне пора. Куда? В тот небольшой зал, где должны были собраться заинтересованные персоны. Как по мне, лучше было бы не в зале, пусть и небольшом, а в помещении менее габаритном, однако… Нобилесс оближ, то есть «положение обязывает», как метко выразился один великий писатель устами одного из своих героев, шаловливого демона в кошачьем обличье. Невместно принимать гостей иначе как в зале – и все тут. Так что ничего не поделаешь.

– Пошли, жрицы вы мои странные, – усмехнулся я, обращаясь к двум необычным созданиям. – Там для ваших змеиных языков куда раздольнее будет.

– Мы даже…

– Не сомневаемся!

Ну да, конечно. Я тоже не сомневаюсь. Лишь надеюсь, что представителям союзников не достанется от вашего красноречия сильнее, чем требуется. Впрочем, скоро увидим, что да как.

Так, и что я вижу, оказавшись в зале? Магнус? Присутствует, сейчас занимаясь тем, что делает какие-то пометки углем на висящей на стене подробной, ну очень подробной карте. Про сестричек и говорить нечего, они ни на шаг от меня не отстали.

Эйрик Петля. Радостный, абсолютно довольный жизнью. Ведь самое главное для него – море и битвы. А с момента нашей последней встречи его имя не просто прозвучало, а оглушительно прогремело по всей Европе. Победа при Роскильде. Окончательное уничтожение флота данов. Теперь еще и блокирование переправы через Эльбу, по сути сыгравшее ключевую роль в судьбе войска Бернгарда Саксонского. С недавних пор сидит это войско в крепостях, носа наружу на показывая, и на войну влияния серьезного оказать не может. Так чего же Петле не быть счастливым?

С Ратмиром было несколько сложнее. Карнаухий стремился не к славе как таковой, а к власти. Обещанной ему власти. А потому сегодняшние разговоры о разделе богатой земельной добычи действовали на него как валерьянка на кота. Проще говоря, откровенно дурманили голову и сносили крышу.

Витовт Тихий и Слободан Одноглазый оживленно беседуют друг с другом. Они вообще давние знакомцы, приходилось им пересекаться в набегах на польские земли. Друзьями их не назовешь, но отношения довольно ровные, благожелательные даже.

А вид у Слободана, кстати, колоритнейший. Бритая наголо голова, черная лента, скрывающая вытекший глаз, а на плечах плащ из волчьих шкур. Не любит он волков, очень сильно не любит. Оно и понятно, ведь глаза он лишился не в бою, а на охоте. Волк постарался. Так что с той поры Одноглазый всегда то в плаще из волчьих шкур, то волчью голову у седла притороченную таскает. Ну а если совсем жарко, то обходится ожерельем из клыков этих зверей. Даже немного странно, что прозвали именно Одноглазым, а не Волком. Ну да это уже так, чистое любопытство и не более того.

Ну и последняя важная персона здесь – Эрленд, сын Хакона Могучего. Этот просто сидит в кресле, вино из кубка попивает и ждет. Чего? Думаю, что моего появления. И точно. Увидев меня, заходящего в зал в компании уже знакомых ему красоток, улыбнулся, поставил кубок на низенький столик, да и встал, привлекая тем самым внимание к своей персоне.

– Здравия всем нам, равно как и успехов в делах воинских и иных, не менее важных, – поприветствовал я собравшихся в зале. Посторонних здесь не было. Ну, пяток застывших каменными изваяниями хирдманов охраны не в счет.

Ответные пожелания от наших гостей последовали почти незамедлительно. Привычные слова. Я их уже чуть ли не наизусть выучил, в той или иной вариации. Затем последовало приглашение к столу, выпить кубок в честь нашей здесь встречи. Ну и за то, чтобы эта самая встреча пошла на пользу как общему нашему делу, так и благу каждой из заинтересованных сторон. Из здесь присутствующих, само собой разумеется, тем же имперцам или Мешко Пясту добра никто из нас желать даже не помышлял. И лишь после этого можно было переходить к делу.

– Заканчиваются теплые дни, а вместе с ними нам стоит закончить войну. Пока закончить. Добычу мало подстрелить, нужно ее разделать и доставить домой, то всем нам ведомо, – начал я с такого вот метафорического описания сложившейся ситуации. – Я надеюсь, что ни у кого из нас нет стремления воевать во что бы то ни стало, даже вопреки здравому смыслу и пользе для своих стран?

– Германцы должны ответить за Серпск… – прорычал Одноглазый, а рука его с такой силой сжала серебряный кубок, что я всерьез опасался за сохранность красивой вещицы. – Они заперты в Гамбурге и других градах, мы их уничтожим!

– Они ответят, – спокойно произнес я, не желая накалять обстановку. – Но зачем же сокращать число врагов собственными руками, теряя в битвах своих собратьев, если можно это сделать иначе?

– Иначе?

– Да, Слободан. Ведь творящееся сейчас в Священной Римской империи – наших рук дело. Пусть имперцы рвут друг друга на части. А мы будет смотреть издали, да при нужде подбрасывать дрова в разгорающийся костер смуты. Не надо класть своих воинов у стен, на стенах и на городских улицах.

– Хорошо, князь Хальфдан, я слушаю тебя…

Успокоился представитель Венедского Союза, уже хорошо. Значит, можно продолжать. И начать стоит… с самого начала. Первым делом нами была атакована Дания. Вот она и будет исходной точкой.

– Магнус… Давай-ка начнем с Дании. Мы ведь действительно начали именно что с нее.

– Как скажешь, Мрачный.

Вооружившись, как и во всех подобных случаях, костяной палочкой, побратим стал и, сделав несколько шагов, оказался у прикрепленной к стене карты. Ну а поскольку он уже делал на ней некоторые пометки заостренным угольком, то проблем и вовсе не возникло, равно как и заминок.

– Земли по ту сторону моря, такие как Лунд и все остальное, наш могучий союзник, правитель Норвегии Хакон Могучий, давно взял и прочно за собой удерживает. За ним они и останутся.

Против этого никто из собравшихся возражать даже не мыслил. Земли далекие, ни для кого, помимо Норвегии, Дании да Швеции, особенно не нужные. У Дании их, собственно, отжали, Швеции явно не до них, там свои проблемы, причем грозящие разорвать страну в лучшем случае пополам. Так что в ближайшие годы Хакон Могучий может быть спокоен – на это его приобретение зариться точно не станут. Магнус меж тем продолжил…

– Острова… Их у Дании было много, а осталось очень мало. – Тут Эрленд сдавленно фыркнул, подавляя смех. Понимаю, сын Хакона явно вспомнил, что было у короля Свена и что осталось в итоге. – Сейчас союзными войсками захвачены Зеландия, Фальстер, Лоланн, Мён и Борнхольм. У Свена Вилобородого остается Фюн и прилегающие к нему малые острова. Ну и Лесе, но он…

– Никому не нужен, – пренебрежительно махнул рукой Эрленд. – С него даже взять нечего, вот до сих пор и не тронули. А Фюн… Там идут бои.

– Магнус?

Уловив суть моего интереса, жрец Локи пояснил:

– Задержались на Зеландии и других островах. Как ты и сказал, Мрачный, отделяли тех, кто оставался верен асам или готов был вернуться к вере своих предков, от других. Вот Свен, усилившись германцами, мало-помалу, но укрепился на Фюне.

– Бывает… Но Зеландия и другие острова крепко удерживаются?

– Не сомневайся, конунг, – развеял могущие возникнуть не у меня, а у кого-то другого опасения Магнус. – Но сейчас разговор о том, что делать с уже захваченными островами будем.

– Зеландия полита кровью потомков асов, – зашевелился Эрленд. – Ярлы и их викинги, поклявшиеся в верности моему отцу, Хакону Могучему, уже закрепились на этом обширном острове. Свен Вилобородый больше не сможет властвовать там. И храмы распятого на кресте бога больше не будут строиться, тем более на пепелищах посвященных асам храмов.

Понятно… Если перевести с пафосного на обычный, то Эрленд доносит до нас тот факт, что его отец считает Зеландию своей и только своей. Что тут скажешь – губа не дура. Впрочем, Руси на эту землю облизываться особого смысла нет. Так что порадуем Хакона, но все же в меру.

– Я, Хальфдан Мрачный, желаю Хакону Могучему успешного возвращения Зеландии, Фальстера, Лоланна и Мёна. Он будет достойным правителем этих земель. Остров же Борнхольм перейдет под власть Киева.

– Мой отец охотно сделает такой подарок своему союзнику, – мгновенно откликнулся Эрленд, словно опасаясь, что я попрошу большего.

– И раздел взятой добычи состоится именно так, как и было договорено.

– Несомненно! Но… Мир еще не заключен.

– Он будет заключен, Эрленд. Но уже не с самим Свеном Вилобородым, который теперь лишь вассал императора. Понимаешь меня?